Чтобы избавиться от этих мыслей и успокоиться, Лоример обратился к другим, более срочным делам: надиктовал на карманный диктофон письмо для «Гейл-Арлекина», подтверждающее, что иск на сумму 10 миллионов фунтов будет приемлемым для его клиентов, «Форта Надежного». Джанис должна будет отпечатать письмо и отослать на следующее утро; тогда, по крайней мере, в этой главе его жизни будет поставлена хоть какая-нибудь точка.
* * *
Глаза Димфны были по-прежнему набрякшими и покрасневшими от слез, но сама она вроде бы вернулась к обычному живому и веселому настроению, подумал Лоример. Весьма кстати, сегодня была пятница — конец недели; они сидели в «Клинике» — по-новому оформленном большом пабе неподалеку от Флит-стрит, куда пожелала отправиться Димфна. Бармены здесь были облачены в белые халаты, а официантки выряжены в короткую униформу медсестер. Димфна пила коктейль под названием «Растворимый аспирин», состоявший, насколько понял Лоример, из произвольно подобранных белых крепких напитков (джин, водка, белый ром, ликер «Трипл Сек»), сдобренный сверху капелькой кокосового молока. Музыка орала на полную громкость, вокруг лихорадочно толпились молодые люди в костюмах и женщины, уставшие от работы и ищущие развлечений. Димфна закурила сигарету и выпустила дым в низкую серую мглу, которая плыла и клубилась у них над головами. Лоример ощутил в голове легкое напряжение и боль, эпицентр которой находился чуть выше левой брови.
— Он полнейший ублюдок, — сказала Димфна. — Так на меня и наскакивал. Хотел до слез довести, не знаю зачем. Знаешь, что меня окончательно добило? Я так на себя обозлилась. В бешенство пришла.
— Ты не обязана мне рассказывать…
— Он сказал: «Сделай одолжение, не носи больше таких коротких юбок».
— Какое нахальство. — Лоример бросил взгляд на юбку Димфны: она была цвета карамели и вполне ортодоксальной длины — на пару дюймов выше ее несколько широковатых колен.
— Он сказал, что у меня толстые ноги.
— Боже мой! Ну, если это тебя как-то утешит, то мне он сказал, что я совсем свихнулся. Он просто был в паршивом настроении.
Димфна задумалась и глубоко затянулась.
— Так у меня не толстые ноги?
— Конечно, нет. Просто он — подлый ублюдок.
— Значит, что-то его не на шутку достало. Он всегда грубит, когда раздражается.
Лоример подумал — рассказать ли Димфне о предстоящей отставке Торквила? Но вдруг, с какой-то ясновидческой оторопью, догадался, что именно этого от него ждет Хогг; это была одна из самых старых ловушек, и он чуть было не угодил в нее. Может, Хогг уже всем рассказал, может, это тест на верность: кто первым проболтается?
— Еще «Растворимого аспирина»? — спросил он, а потом с невинным видом добавил: — Думаю, это как-то связано с присутствием Торквила.
— A-а, этот мудила, — с отвращением проговорила Димфна и протянула ему свой запотевший бокал. — Да, если можно. Еще один коктейль — и делай со мной все, что захочешь, славный Лоример.
Вот что происходит, когда пытаешься быть «поласковей», подумал Лоример, заказывая новый «Растворимый аспирин» для Димфны и безалкогольное пиво для себя. Он был почти уверен, что Димфна ничего не знает об увольнении, но все равно ему придется как-то пресекать ее любовные поползновения или…
В зале появилась Флавия Малинверно. Он встал на цыпочки и начал всматриваться — мешала чья-то голова. Потом она повернулась, и он увидел, что это вовсе не она, даже ни малейшего сходства. Боже мой, подумал он, это же ясно говорит о том, что у тебя на уме: ты практически галлюцинируешь наяву, выдавая желаемое за действительное.
Димфна посасывала свой белый коктейль, неподвижно уставившись на Лоримера поверх бокала.
— Что такое? — спросил Лоример. — Слишком крепкий?
— Знаешь, Лоример, ты мне правда нравишься. Я бы хотела узнать тебя поближе.
Она дотянулась до него, взяла за руку. Лоример почувствовал, как постепенно у него портится настроение.
— Ну, поцелуй же нас, — проговорила она. — Давай.
— Димфна. У меня есть девушка.
— Ну и что? Мне же нужен просто секс.
— Я… Я ее люблю. Я не могу так.
— Счастливчик. — Она издала горестный смешок. — Это так трудно — встретить такого, как ты. А когда встречаешь, выясняется, что у них уже кто-то есть. Или ты им не нравишься.
— Да нет же, Димфна, ты мне нравишься. Ты и сама знаешь.
— Да, и мы — прекрасные «товарищи», правда?
— Ты отлично знаешь, о чем я говорю.
— А кстати, кто эта чертова девица? Я ее знаю?
— Нет. Она актриса. Ничего общего с нами, с нашим миром.
— Мудро сказано. А как ее зовут?
— Флавия. Послушай, а ты слышала что-нибудь о таком певце — о рок-музыканте Дэвиде Уоттсе?
— Флавия… Жутко привлекательное имя. А она очень вся из себя, и все такое? Дэвид Уоттс? О-бо-жа-ю Дэвида Уоттса.
115. Сон с БДГ. У тебя очень часто бывает сон с БДГ, гораздо чаще, чем у других людей. Может, это оттого, что твой мозг каждую ночь особенно нуждается в восстановлении?
Сон в фазе БДГ. Волны, излучаемые мозгом, делаются быстрее и чаще, учащаются сердцебиение и дыхание, иногда кровяное давление повышается, и лицевые мускулы становятся значительно подвижнее. Порой твое лицо подергивается, глазные яблоки бегают под закрытыми веками, к мозгу приливает кровь, он делается горячее. Иногда в фазе быстрого сна твой мозг выстреливает большее количество нейронов, чем во время бодрствования.
Но одновременно твое тело испытывает нечто вроде паралича: позвоночные рефлексы замирают, усиливается моторное торможение и подавляется мышечный тонус. Везде — кроме одного участка тела. Другой отличительный признак быстрого сна — это эрекция у мужчин и клиторальное возбуждение у женщин.
Книга преображения
Стальные полумесяцы, вделанные в мыски и пятки его подошв, выбивали военный марш по бетонному полу многоэтажной парковки; белые флюоресцентные лампочки ослабляли основные цвета стоявших рядами блестящих машин, и стук его башмаков усугублял ту атмосферу надвигающейся угрозы, которая, казалось, с наступлением темноты всегда сгущается в подобных местах с их неестественным освещением, гнетуще низкими потолками, с их стойлами, забитыми пустыми машинами в отсутствие водителей и пассажиров. Лоример размышлял о Хогге, о его перепадах настроения и хулиганских провокациях. Несмотря на внешнюю резкость обращения и подтрунивание со стороны Хогга, они всегда отлично ладили, и в их отношениях даже проскальзывал (нередко вызывая шутливые замечания коллег) намек на то, что Лоример — золотой мальчик, избранный, дофин при Хогге — Короле-Солнце. Однако сегодня все было совсем не так: от непомерной самоуверенности и чванливости Хогга не осталось и следа; вернее, следы-то оставались, однако держался он как-то неестественно и напряженно, и это все портило. Он казался не на шутку встревоженным, что по наблюдению Лоримера никогда прежде не было свойственно Хоггу.
