Я оставила его в кресле и принялась за работу. Я не питала иллюзий по поводу успешного побега. Да и задача передо мной стояла поважнее. Я тщательно переписывала на одну кассету все выжимки из допроса, так, чтобы получилось кратко, емко и без повторов. Все восемь кассет были передо мной, и вкратце я их содержание помнила.
Через четыре часа я это сделала. И когда солнце уже начало садиться, в эфир, голосом Хафиза, прямым текстом, только ускоренным в сто двадцать восемь раз, отправилось сообщение: «Я, Хафиз Абдул Али, 1949 года рождения…» — и дальше по тексту: номера, базы, имена…
Английская радиостанция работала великолепно, частота была «наша», аварийная, правда, информацию могли получить не только российские спецслужбы, но и все, кто имел в данный момент нужную технику и интерес к спецчастоте. Но мне это было только на руку. «Спрессованное» до сорока шести секунд эфирного времени сообщение проигрывалось и — с интервалом в одну секунду — начиналось снова. Я знала, в этой ситуации Гром бы меня одобрил!
Я еще раз окинула взглядом «кабинет», его спящего хозяина, медпрепараты, пыточные инструменты, пирамиду с оружием… еще раз бессмысленно обошла двор и поняла, что смертельно устала за последние сутки, но спать было нельзя… Надо было собираться и уходить.
Я вытащила из кладовки солдатский сидор, свалила в него документы, две фляги питьевой воды, два магазина с патронами, две упаковки пластида, упаковку китайских детонаторов… Подумала, вытащила еще два сидора и набила их до отказа упаковками баксов — это могло пригодиться. Потом пошла к воротам: где-то здесь стояли забытые лошади.
На двор опустилась темная-темная, как это бывает только в сказках и горах, ночь. Я провела лошадей во двор, нагрузила, приторочила к седлу старый, вытертый до блеска «АКМ» и огляделась по сторонам. Скоро сюда обязательно кто-то явится — такое здесь место, — он и освободит всю эту компанию от пут, а возможно, и от тягот бренного бытия… Меня это уже не касалось.
— Юлия Сергеевна! — позвали меня, и я приостановилась. Ну да, конечно, это был голос Хафиза — очухался… — Юлия Сергеевна! — повторился зов. — Подождите, не уезжайте…
Я присмотрелась: пристегнутый ремнями Хафиз, сидя в своем кресле лицом в угол, нечеловеческим образом вывернулся и все-таки увидел и меня, и лошадь сквозь пролом в стене. Он пронзительно смотрел на меня опухшим, посиневшим от инъекции антидота глазом.
— Что вам надо? — не повышая голоса, поинтересовалась я.
— Подождите, — попросил Хафиз. — Я понимаю, что вы не врач, но вам так не уйти.
«Это я знаю, — подумала я. — Ты же сам дал мне весь расклад, только вот не помнишь об этом ни хрена…»
— Мне некогда с вами разговаривать.
— Подождите, Юлия Сергеевна, прошу вас.
— Что еще? — подошла я к пролому в стене.
Хафиз так и сидел, вывернув шею.
— Я не хочу, чтобы вы думали, будто я плохо к вам отношусь.
Эту песню я слушать не хотела, да и некогда…
— Я работал на КГБ! — закричал мне вслед Хафиз. — Подождите!
— Я догадалась.
— Не уходите! Вы же знаете, что они сделают с моими дочерьми!
— Откуда мне знать?
— Радиостанция-то работает…
Я остановилась и прислушалась — станция работала абсолютно бесшумно. Я глянула ему в глаза и рассмеялась — он меня поймал. Он не знал наверняка, работает ли станция, а теперь знает…
— И вот это тоже, — указал он кивком головы.
Я посмотрела: прямо перед ним на полу лежал использованный шприц — видимо, он отлетел в сторону, когда Хафиз колотился в судорогах. Я его не заметила…
— Вы знаете, — с упором на «знаете» сказал он. — Вы знаете, что ждет моих дочерей! Разрешите мне отправить их отсюда, пока они не пришли… Пожалуйста.
Я задумалась. Конечно, я знала, что их всех ждет. Те, кто придет сюда и обнаружит работающую радиостанцию и привязанного хозяина, не пощадят никого — слишком большие интересы здесь завязаны.
— Я отправлю их вместе с Фарухом, — заторопился Хафиз. — Он ведь безобидный, а мне — как сын.
— А как же ваши бойцы?
— Бойцов всего лишь убьют — с них спрос меньше… А дочери…
— Мне это неинтересно, — равнодушно проронила я. — Вы знали, за какое дело беретесь, — могли бы и раньше о дочерях подумать.
— Скоро придет вертолет; я помогу вам захватить его!
Я продолжала собираться.
— На лошади вам не уйти…
Конечно, он был прав, шансов добраться до города на лошади у меня было маловато. Я всмотрелась: и куда только делся его гонор? Нет, он был действительно умный мужик — быстро сообразил. И смотри, как борется за жизнь! Ни одного шанса не упускает.
— Ладно! — решительно согласилась я и отстегнула ремни на его руках.
— Спасибо! Огромное спасибо! — засуетился Хафиз, освобождая и свои ноги. — Вы не пожалеете!
Я отошла в сторону, держа его на всякий случай под прицелом, но пока Хафиз был безукоризнен. Развязавшись, он, слегка пошатываясь, подбежал к ямам, нашел ту, в которой сидел Фарух, поднял решетку и опустил вниз брошенную мной рядом лестницу. Затем так же быстро сбегал к сараю и — я слышала, как упало упорное бревно, — выпустил свою семью.
Быстро отдавая команды на фарси, Хафиз тщательно снарядил лошадь и подошел ко мне.
— Отдайте мне эту лошадь — вам она действительно не понадобится.
Я пожала плечами, хмыкнула и передала ему повод. Он снарядил и эту лошадь и объяснил жене и Фаруху, что следует делать.
Прощались они быстро и без слез. Хафиз подвел их к выходу, шлепнул напоследок лошадей по крупам и вернулся ко мне.
— Давно началась радиопередача? — поинтересовался он.
— А вам зачем знать?
— Чтобы рассчитать, когда они прибудут.
Я посмотрела на часы:
— Уже два часа.
— Значит, у нас осталось не больше четырех часов. Эти вещи вы с собой берете? — кивнул он на мои сидоры.
— Да-а…
— Пойдемте. Я вам все покажу.
Хафиз вывел меня за пределы двора и подвел к ровной площадке за домом.
— Здесь часа через четыре сядет вертолет.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Им понадобится время, чтобы принять решение, но потом они так и сделают.
— У вас уже были подобные ситуации?
— Таких, как эта, — нет. Но похожие случались. Мы с вами спрячемся вот здесь.
Хафиз принялся отгребать камешки, нащупал что-то в земле и потянул это в сторону. Земля разверзлась, присыпанная камешками крышка отъехала вбок, и передо мной открылся неплохой окопчик.
— Я давно его приготовил. Знал, что рано или поздно пригодится.
