В окопчике воцарилась мертвая тишина. Так оно и было. Мы вам — оружие; вы нам — героин, и никто ни за что не отвечает… Дружеские взаимные услуги тех, кто рвется к власти по разные стороны государственных границ. Я вдруг вспомнила что-то из далекого-далекого детства про плохих англичан, которые, уходя из бывшей колонии и желая оставить после себя пепелище, просто вооружили противоборствующие племена…
— Уже рассвет, — первым прервал тишину Хафиз. — Скоро все разрешится. — Он немного помолчал. — Вы умеете управлять вертолетом?
Я кивнула.
— Высадите меня неподалеку? У меня ведь семья здесь…
— Высажу, — пообещала я.
Верхушку каменной гряды напротив уже позолотило солнце, и я зачарованно смотрела на огненное великолепие таджикских гор. Да, скоро все разрешится. Я не знала как, но я чувствовала, что еще немного, и моя последняя битва на этой холодной, неуютной земле состоится. Послышался легкий гул, и я подняла свой «АКМ» и передернула затвор — это мог быть только вертолет. Я оглянулась на Хафиза, и он утвердительно кивнул головой. А через три-четыре минуты прямо напротив нас, буквально в пятнадцати метрах приземлилась тяжелая боевая машина.
Я впилась глазами в зеленую «стрекозу». Дверь открылась, и из нее посыпались «коммандос» — в одинаковом камуфляже, одинаковых армейских ботинках, с одинаковой оснасткой.
«Один, второй, третий, — считала я. — Сколько их будет? Лишь бы не оставили у вертолета пост. Могли и оставить… Восемь, — закончила я счет, когда солдаты перестали сыпаться из зеленой „стрекозы“.»
— Не торопись, — положил мне руку на плечо Хафиз. — Сейчас еще один выйдет — главный.
Но из вертолета вышли двое.
— А это кто? — удивился Хафиз. — Я его не знаю.
Двое постояли возле вертолета, пока солдаты не ворвались во двор, и, получив сообщение по рации, направились в ту же сторону.
Едва они скрылись за углом глинобитной стены, Хафиз нажал кнопку. Раздался залп, и над домом повисло ядовито-желтое облако.
— Пора! — крикнул Хафиз и, подхватив мои сидоры и свою винтовку, помчался к вертолету. Я последовала за ним.
Мы вскочили в открытую дверь и огляделись. Внутри сидели только молоденький радист и пилот. Хафиз схватил радиста за шиворот и выкинул его из вертолета, а я проскользнула в кабину и уперла ствол «АКМ» в грудь пилота. Он с ужасом посмотрел на бабу в черном балахоне и с автоматом, судорожно нащупал на дверке ручку и вывалился наружу. Я без промедления села за рычаги. Хафиз упал рядом.
— Поехали! — закричала я и подняла машину в воздух.
Я развернула вертолет и повела его на юг, в Афганистан — к точке, обозначенной на карте как героиновый завод.
Хафиз что-то крикнул, но в реве машины я ничего не расслышала. Он надел шлемофон и показал мне рукой, чтобы я сделала то же самое. Я поискала глазами и вспомнила, что пилот вывалился за борт, как был, в шлемофоне. Шум стоял нестерпимый.
Хафиз поднялся с кресла, поискал и вскоре сунул мне шлемофон, видимо, запасной. Я надела, подключила его к приборной панели, но ничего не услышала — старая, еще советская техника не работала. Хафиз понял и подобрался ко мне поближе.
— Вы обещали меня высадить! — разобрала я.
— Сначала завод покажете! — крикнула я Хафизу.
В принципе он был у меня на картах, но я не была уверена, что завод по выработке героина как-то не замаскирован для защиты от обзора с воздуха.
Хафиз вздохнул.
— Напрасно время теряем! — крикнул он через некоторое время. — Свято место пусто не бывает: уничтожите этот — другой поставят; это не так дорого стоит! Но если хотите…
«Действительно, — подумала я. — „Свято место“… В Москве уже ждет не дождется падения группы Мусы некий Камышин; растет „отечественный бизнес“, растет! Только ты почему-то об этом не помнишь. Видно, связан Камышин с твоим начальством, если всех помнить можно, а его — нет!»
Я попыталась рассчитать горючее, получалось, что часа на три хватит. Внизу простиралась одинаковая серая каменистая пустыня. Лишь изредка встречался пеший путник или маленький, в несколько дворов, кишлак. Нищая земля…
Я и не заметила, как пересекла государственную афгано-таджикскую границу. Всего через двадцать минут прямо передо мной оказалась ровная, как укатанная, каменистая площадка с длинным одноэтажным зданием.
— Это, что ли, завод?! — крикнула я Хафизу.
Он пригнулся ко мне ближе, и я повторила вопрос. Он закивал.
Я взяла здание в прицел и нажала гашетку. Завод заволокся пылью. Я сделала круг, обошла завод с другой стороны и нажала гашетку еще раз. На этот раз ракета нашла свою цель, и облако пыли стало вдвое больше. В сторону от взрыва бежала охрана и две или три женщины в традиционных балахонах. Я удивилась.
— У них здесь только женщины работают! — крикнул, придвинувшись, Хафиз. — Работа слишком вредная!
— А там что?! — указала я на черный квадрат возле взорванного завода.
— Склад!
Я уничтожила еще одну цель и сама удивилась тому, как просто и буднично это получилось. Оставалось только вернуться в Таджикистан.
Границу вертолет пересек чисто — погранотряд лишь посмотрел вслед; они сделать ничего не могли.
— Высадите меня, пожалуйста! — попросил Хафиз. — Вы же обещали!
— Где?!
— Север—северо-восток! Семья, должно быть, уже там.
Я кивнула. Мне было все равно, чем он теперь займется.
Хафиз поднес к моим глазам карту и указал на желательное место высадки. Я свернула и через десять минут уже зависла над маленьким глинобитным поселком.
— Вот здесь! — показал рукой Хафиз.
Я кивнула и посадила машину. Хафиз выпрыгнул наружу и не оглядываясь побежал к поселку. Я подняла вертолет и повела его дальше — туда, где была обозначена одна из крупнейших перевалочных баз, и через каких-то двадцать минут висела точно над ней. Огромный серебристый ангар так и сверкал в ослепительных лучах мощного южного солнца. У входа стояли два мужика в халатах — это могла быть только охрана. Я сделала круг, обогнула ангар с тыла, поймала его в прицел и нажала гашетку. Вперед стремительно протянулась толстая белая нить, и в следующий миг вертолет тряхнуло, а от ангара полетели клочья серебристого металла.
«Блин! Слишком близко подошла! — сообразила я. — В следующий раз надо находиться подальше!»
Я развернулась и атаковала ангар с фланга. Над ним уже поднималась белая героиновая туча, и, когда я «добавила» второй ракетой, над ангаром вздыбился карликовый белый «гриб»… а крышу сорвало и отнесло метров на пятнадцать в сторону. Охранники уцелели и теперь в панике бежали подальше от этого места. Пора было уходить.
Я не была уверена, что у наркодельцов не «схвачено» все на уровне правоохранительных органов, и поэтому повела машину прочь от жилья, дорог и хозяйственных объектов. Я кинула взгляд на мешки с деньгами и поняла, что от них надо избавиться где-то здесь. Почти четыре миллиона баксов весили преизрядно — на себе не утащишь. Я знала, что не смогу доставить их через три границы в Тарасов, да и вообще хоть как-нибудь воспользоваться. Непонятно было, зачем я их взяла, — видно, сработал рефлекс вечно безденежного советского человека.
