Я помню, однажды стоял на Красной площади рано утром. Народу было мало. Я смотрел на Кремль и думал, что вот он Кремль. И я его вижу не на экране телевизора в Родном городе и не на старой новогодней открытке, а вот он. К нему можно подойти и даже потрогать. И я теперь живу в Москве в каких-нибудь десяти километрах от Кремля, но это всё не помогает приблизиться к нему. Он от меня одинаково далёк… когда я стою перед ним на Красной площади или вижу его по телевизору, ну, хоть во Владивостоке. То, что происходит там, за этими стенами, так непостижимо и так далеко от меня! Это расстояние не измеримо мерами длины. Оно просто непреодолимо! Поэтому неважно, в Москве я или в Хабаровске… Кремль одинаково далёк и так же сказочен, как в детстве.
Но сейчас я был спокоен. Я смотрел на это странное во всех смыслах и во всех смыслах удивительное… (как сказать-то)… На эту странную штуку – Кремль, и был спокоен.
В последнее время я что-то не смотрел новости. И вообще не смотрел телевизор. Раньше я не то чтобы любил новости, я жить без них не мог. Каждое утро смотрел несколько новостных выпусков на разных каналах. Сравнивал, как подаются разными каналами одни и те же факты. Мне было ужасно важно знать, какие перемещения происходят в правительстве, как идёт борьба с коррупцией, каковы последствия тайфуна, обрушившегося на Сахалин, что нового в области авиаразработок, а также экология, спорт, погода. Мне всё было интересно.
А теперь стало ясно, что ничего интересного, а точнее значительного, не происходит. Нигде! Ни в мире, ни вот за этими стенами. Ничего значительного. Зачем смотреть новости, если там будут только некрасивые лица, которые будут что-то говорить, и в основном неправду. Может быть, в новостях ещё покажут какие-то животноводческие хозяйства и, на худой конец, лесные пожары где-нибудь в Канаде. Но там, во-первых, лесов много, а во-вторых, там умеют тушить пожары. Зачем это смотреть? Ясно же, что сейчас всё происходит только со мной. Мир может отдохнуть… Сейчас я в эпицентре… точнее, эпицентр – это я и есть. Правда, случилась авиакатастрофа в Пакистане!.. Но ведь я в это время ехал в аэропорт. Взаимосвязи событий часто не так легко установить…
Сзади послышался автомобильный сигнал. Это наш таксист давил на клаксон. Подгонял нас.
– Я сейчас просто его побью, – сказал Макс. – Ну что это за гнида нам попалась! – И, повысив голос, он крикнул водителю: – Ещё раз бибикнешь – и будешь мне сдавать экзамен по вождению! Понял?! Платный экзамен. – Макс снизил голос. – Что за дрянь такая! А вот, кстати, и твой. – Макс показал рукой на «мерседес», который стоял чуть поодаль.
– Ладно, поехали, – сказал я.
– Ты как?
– Нормально, пошли…
– Погоди, Саня. Извини. Это, конечно, очень вызывающе и символично, но я больше не могу, – сказал Макс и стал расстёгивать ширинку.
Мы писали на свежий снег, глядя на Кремль. Писали без пафоса и протеста. Я оставил на снегу одно глубокое отверстие, а Макс вывел какой-то замысловатый вензель.
24
Мы выехали на Якиманку и поехали быстрее. Машин было немного, все ехали быстро. Как только люди покидали центр и видели перед собой свободную и широкую прямую… все добавляли газа. Нас обгоняли с обеих сторон и летели вперёд красивые новые автомобили. Дым из выхлопных труб смешивался со снежными вихрями, которые поднимались с дороги.
– Конечно! У них столько дури под капотом! – сказал водитель.
– А тебе чего до них?! У тебя резина лысая! Езжай потихоньку, – сказал Макс.
Мы быстро приближались к Октябрьской площади, когда… грубо обогнавшая нас справа серая «ауди» сделала наглый манёвр, чтобы обогнать ещё и идущую прямо впереди нас машину… Та слегка вильнула вправо. Дальше я не понял, что произошло, но эта машина, которая вильнула… так и пошла в сторону, зацепила идущий справа старый «вольво» и, просто как пуля, пошла дальше… Водитель там, наверное, просто нажал на тормоза, а дорога была очень скользкая. Эта злосчастная машина вылетела с проезжей части, сбила рекламный стенд… В «вольво» тоже, видимо, нажали на тормоза, автомобиль закрутило, и в него тут же врезался большой белый джип. Наш водитель ушел резко влево, нас занесло и потащило на встречную… За пару секунд до столкновения уже было ясно, что его не избежать… Фары надвигались, тот, кто был там, за рулём, делал всё, что мог…
– Ну, держись! – крикнул Макс.
Нас зацепило чуть-чуть, но удар был такой сильный, что нас развернуло на сто восемьдесят градусов и опрокинуло на бок. Я обрушился вниз, Макс рухнул на водителя, и всё замерло…
В салон такси ворвался холодный воздух. Лобовое стекло просто вылетело наружу… Мы лежали на левом боку…
– Живой? – тряхнул водителя Макс. – Саня, а ты?
Все были целы. Через какие-то секунды мы уже вылезали из машины. Тот автомобиль, который врезался в нас, стоял довольно далеко, от него к нам бежал полный дяденька и кричал: «Слава Богу! Ребята, слава Богу!». К нам бежали и с других сторон.
Макс бросился через дорогу к столкнувшимся «вольво» и джипу. Серой «ауди» не было видно.
– Уехал, сука! – сказал наш водитель, потирая плечо. Я побежал за Максом. Левая нога немного отдавала болью в колене. А так всё было нормально. Мне показалось, что я ударился и лицом о спинку переднего сиденья, но пока ничего не чувствовал…
«Вольво» получил ужасный удар в правый бок. Страшно было смотреть. Прошли какие-то секунды. Люди, человек пять, которые подбежали к другим столкнувшимся машинам, на мгновение замерли, как бы не решаясь прикоснуться к чужой трагедии. Макс подскочил к «вольво» и рванул на себя заднюю дверь. Она открылась сразу. Стали слышны отрывистые женские крики. В это время Макс уже пытался открыть водительскую дверь. Он открыл её, но не сразу.
– Ну чё встали, как бараны?! – заорал Макс. – Звоните куда-нибудь хотя бы!
По средней полосе к нам уже мчалась милицейская машина. Она завывала сиреной и мигала огнями…
Макс наконец открыл дверцу… Оттуда ему на руки выпал молодой мужчина в синей куртке. В этот момент всё пришло в движение и все заорали одновременно. Кто-то открыл водительскую дверь джипа. Джип не пострадал вовсе. Там сидела маленькая женщина в шубке, она держала себя за голову обеими руками. На её остром лице были очки. Глаза она закрыла.
– Саня, посмотри, как там, – крикнул мне Макс и указал в сторону одиноко стоящей, врезавшейся в рекламу машины.
Как ни странно, возле неё практически никого не было. Два человека возились с дверьми. Я подбежал к ним. Автомобиль был какой-то старый, двухдверный, японский… Двери заклинило напрочь. Люди внутри копошились. За рулём сидел мужчина лет за сорок. Он ударился головой о лобовое стекло. Стекло пошло трещинами в месте удара. Ему здорово досталось. Лицо было сильно разбито, к тому же он сломал грудью руль. Женщина на переднем сидении вела себя очень хорошо, она плакала, но не паниковала.
Двери не поддавались. Стёкла не опускались. Мужчина за рулём был явно зажат.
