Мы попрощались, он трусцой побежал к машине, чуть поодаль его ждал высокий крупный мужчина. Охранник или водитель, или и то и другое вместе…
– Хороший дядька, – сказал Макс. – «Правительство России», – читал он визитную карточку. – «Заместитель министра…», – Макс присвистнул и сунул карточку в карман.
С воем отъехала ещё одна «скорая».
– Пойду узнаю, как там наш гонщик. Как бы там его не повязали, – сказал Макс. – Михаил, подождёте немного, пусть Саша посидит ещё, я быстро.
– Конечно подожду, куда я без вас, – сказал Михаил и горько усмехнулся.
– Спасибо, – сказал Макс, сунул мне бутылку и побежал.
– Портфель свой забери, – слабо крикнул я ему вслед.
Возникла тишина. Вокруг, конечно, было много шума, но я ощутил тишину, точнее сказать, молчание. Михаил закурил сигарету. Я оглядел его машину. В машине было чисто, на заднем сидении лежали газеты и большая бутылка минеральной воды. Человек провёл целый день в машине и не захламил её, не засыпал сигаретным пеплом…
Мы молчали.
Из меня как будто откачали весь воздух и силы. Я сидел и совершенно ничего не чувствовал, кроме пустоты внутри. «Позвонить бы Ей», – прозвучало в голове. Хотелось Ей позвонить, ещё хотелось умыться тёплой водой и… захотелось съесть супа. Густого горячего супа.
Мы молчали…
Я поймал себя на том, что испытываю какое-то странное чувство вины перед человеком, который стоит и курит, перед этим высоким и сильным человеком, который существенно меня постарше. Я всегда испытывал что-то подобное рядом с людьми, у которых дела шли плохо, в то время как мои шли хорошо, или рядом с теми, у кого денег было откровенно меньше, чем у меня. Михаилу было точно хуже, чем мне. Он стоял и курил одну за одной и, очевидно, не чувствовал температуры окружающей среды… А я замёрз ужасно. Шарфа не было, я где-то его потерял, пальто было сырое, помятое, и его нужно было надеть… Нужно было его надеть и застегнуться, а сил не было. Я стал поправлять платок на шее и увидел, что руки в крови. В чужой крови. Рубашка была совсем испачкана… Но всё же я поднялся на ноги, зачерпнул снега и стал тереть руки. Потом надел пальто и снова сел на прежнее место.
Мы молчали…
Я стал разглядывать бутылку, которую сунул мне Макс. Коньяк. Название было мне неизвестно, но в этом названии присутствовало очевидно много лишних букв. Коньяк был, наверное, хороший. Плохой коньяк члену правительства на шестьдесят лет не подарят… Михаил продолжал курить.
– Ну всё, можно двигать отсюда, – вернувшись, сказал Макс.
«Портфель при нём», – подумал я.
– А свидетельские показания? – спросил Михаил.
– Всё уже, свидетелей достаточно, я оставил наши телефоны. Вы, если хотите – пожалуйста, а мы пойдём с Саней, – сказал Макс и подмигнул Михаилу.
Тот промолчал. Тогда Макс продолжил:
– Знаете, кто запомнил номер той «ауди»? Наш водитель! Он такой парень оказался! Слышишь, Саня? Запомнил! И говорит мне, мол, вы мне не заплатили. Я даю ему деньги, а он недоволен. Я говорю ему: «Ты же нас не довёз до места, я вообще могу тебе не платить». А он ноет, мол, машину разбили, как теперь быть? А я его спрашиваю: «Ты что, думаешь, что я тебе должен новую купить, что ли?» А он говорит, что он нас вёз, а без нас бы сюда не поехал. Логично, конечно, но каков жук, а? Ну ладно, поехали. Далеко ещё?
– Да нет, мы почти на месте, – ответил я.
– Хорошенькое «почти»! – усмехнулся Макс.
– Тут пешком, вон туда, – я показал рукой, – пять минут идти.
– Садитесь, я вас довезу, всё равно за вами ехать, так что, давайте, – сказал Михаил, – садитесь.
– Спасибо! – сказал Макс. – Это очень любезно! Саня, слышишь?!
– Да, спасибо!
– Только давайте без издевательства! – сказал Михаил. – Садитесь, говорю. Куда ехать?
– Туда, к американскому ресторану. Знаете?… – сказал я.
– Знаю, – ответил он. – Господи, что я делаю? Это же бред! Бред! – тихо, но отчаянно горько сказал он.
Мы поехали молча. Езды действительно было две минуты. Он подвёз нас к ресторану и остановился. Мы сидели с Максом, не выходили и не знали, как себя вести.
– Пойдёмте с нами, кофейку выпьем, – сказал наконец Макс. – А то чего здесь сидеть, всё-таки не так…
– Не пойду, не зовите…
– Ну всё-таки, действительно, – сказал я, – пойдёмте, просто как-то неудобно. Если…
– Прошу вас, – перебил он меня, – не разговаривайте со мной! Я не могу с вами говорить. Я очень устал и могу сорваться. Давайте не будем делать ситуацию глупее и нелепее, чем она есть! Помолчите, пожалуйста!
– Ладно, – сказал Макс. – Но мы собираемся перекусить, может быть, вы…?
– Делайте что хотите, забудьте про меня, Бога ради.
– Но, извините, – всё же сказал я, – как можно забыть, когда вы всё время преследуете…
– Замолчите! – закричал он. – Хватит! Я вас подвёз? Всё! Выходите из моей машины! Убирайтесь отсюда!
Мы немедленно вышли. Макс пожал плечами. У него был в руке портфель, у меня бутылка. Мы шагнули к ресторану. «Мерседес» остался на месте.
26
– Простите, но к нам со своим спиртным входить нельзя, – сказала девушка, которая встречала гостей у входа, – это запрещено.
– А мы не будем… – начал было я, но Макс перебил меня.
– Милая, вы слышали, что вон там, недалеко, – Макс неопределенно махнул рукой, – только что была серьёзная авария?
– Да, кто-то из посетителей сказал. Вот, совсем недавно, – девушка была юная. Макс наклонился к ней и прочёл, что у неё написано на табличке, висевшей на груди. Она слегка попятилась.
– Елена, – прочёл вслух Макс. – Леночка! Представляете, мы пострадавшие с той аварии. Мы в Москве только с утра, так устали, а тут бац! Ужасный стресс! Но Москва такой город, Леночка! Вы москвичка?
– Да.
– Коренная?
– Я здесь родилась!
– Вот!!! Видите, как вам повезло! А мы только приехали и сразу попали в аварию! Но примчались милиционеры и врачи и нам выдали вот эту бутылку. Сказали, чтобы обязательно выпили её, это снимет стресс и ускорит… Как они, Сань, сказали? «Это ускорит реабилитацию после шока!» Во как! Разве мы можем ослушаться милиционеров и врачей? Мы гости столицы! Леночка, посмотрите, какой отличный коньяк выдают в Москве пострадавшим.
– Я у менеджера спрошу, – сказала полностью сбитая с толку девушка.
– Леночка! Мы пройдём? Бутылку спрячем. Мы правда с аварии, – сказал я. – Нам нужно умыться и поесть. Хорошо?
– Да-да, конечно! Проходите, вот тут вам будет удобно, – сказала она так, как её выучили говорить.
