Вдова подтвердила, что работа мужа хорошо обеспечивала их. Дом, где они сейчас находились, даже учитывая экономический спад, стоил больше миллиона долларов. Но работа приносила не только хорошие доходы – он нажил немало врагов. Недовольные клиенты или люди, боровшиеся за те же контракты, что и подопечные Джорджа, злились на него – ведь он действовал в условиях жесткой конкуренции.
– Он не упоминал организацию или человека, которые были особенно недовольны или обижены им?
– При мне – нет. Но у него есть администратор. Полагаю, теперь я должна говорить «была»? Вероятно, она знает больше, чем я. Мне муж почти ничего не рассказывал. Не хотел тревожить меня.
– Как ее имя?
– Дана Розен. Она давно работала с Джорджем – еще со времен его службы в администрации городского прокурора.
– Вы говорили с ней сегодня?
– Да, но еще до того, как узнала…
– Вы говорили с ней до того, как узнали, что ваш муж умер?
– Да. Проснувшись, я поняла, что Джордж накануне вечером так и не вернулся домой. По мобильному он не отвечал. Поэтому в восемь я набрала номер его конторы и спросила Дану, не видела ли она его. Дана ответила, что не видела.
– Вы перезвонили ей, узнав, что ваш муж погиб?
– Нет.
Босх подумал, уж не ревновала ли миссис Ирвинг мужа к его помощнице? Не подозревала ли, что по вечерам он встречается с ней? Записав имя, Гарри закрыл блокнот. Решил, что для начала получил достаточно информации. В детали вдаваться не стал – не пришло время для долгого сеанса вопросов и ответов. Гарри не сомневался, что еще повидается с Деборой Ирвинг. Поэтому поднялся, и Чу последовал его примеру.
– На этом пока все. Мы понимаем, как вам теперь трудно. Вы, конечно, хотите побыть с родными. Вы уже сообщили сыну о трагедии?
– Папа звонил. Он прилетит вечером.
– Где учится ваш сын?
– В УСФ – Университете Сан-Франциско.
Босх кивнул. Он слышал об этом учебном заведении, поскольку его дочь, подумывая о следующем этапе образования, упоминала Университет Сан-Франциско как одну из возможностей. И еще он помнил, что там Билл Рассел играл в студенческий баскетбол.
Босх собирался поговорить с сыном Деборы, но не сообщил ей об этом. Ни к чему ей лишние волнения.
– Как насчет друзей? – спросил он. – Ваш муж был с кем-нибудь близок?
– По сути, нет. У него был один близкий приятель, но в последнее время они редко виделись.
– Кто такой?
– Его зовут Бобби Мейсон. Они знали друг друга с полицейской академии.
– Этот Бобби Мейсон все еще служит копом?
– Да.
– Почему в последнее время они редко встречались?
– Не знаю. Не встречались – и все. Думаю, это было временное охлаждение. Мужчины есть мужчины.
Босх не совсем понял, что она хотела сказать о мужчинах. Сам Гарри так и не нашел человека, которого мог бы назвать другом, но объяснял это тем, что он не такой, как другие. Ведь большинство мужчин дружат с собратьями по полу, и, случается, дружат крепко. Он записал фамилию Мейсона, протянул Деборе визитную карточку со своим мобильным номером и сказал, что она может звонить ему в любое время. Пообещал быть на связи по мере продвижения расследования.
Пожелал всего хорошего, и они с Чу откланялись. Но не успели дойти до машины, как в дверях появился Ирвин Ирвинг и окликнул их.
– Собираетесь уехать, не поговорив со мной?
Гарри отдал ключи напарнику, попросил его вывести машину с подъездной дорожки и, дождавшись, когда они остались с Ирвингом одни, начал:
– Господин член муниципального совета, нам необходимо кое-что прояснить. Я буду держать вас в курсе дел, но не отчитываться перед вами. Это разные вещи. Я веду полицейское расследование, а не расследование мэрии. Вы служили в полиции, но больше не коп. Обещаю сообщать вам новости по мере их появления.
Он повернулся и пошел в сторону улицы.
– Запомните, к концу дня я хочу получить новые сведения, – крикнул ему вдогонку Ирвинг.
Босх не ответил – продолжал идти, словно ничего не слышал.
8
Он велел Чу ехать на север, в сторону Панорама-Сити.
– Раз уж мы здесь, надо повидаться с Клейтоном Пеллом. Если он там, где ему положено находиться.
– Я считал, что дело Ирвинга приоритетное, – заметил напарник.
– Так и есть. – Босх не стал вдаваться в объяснения. Чу кивнул, но у него явно было что-то еще на уме.
– А как насчет того, чтобы поесть? – спросил он. – Мы заработались и пропустили ленч. Я умираю с голоду, Гарри.
Босх тоже проголодался. Посмотрел на часы – было почти три.
– В заведение, где проходит реабилитацию наш клиент, надо ехать по Вудман-авеню. Там на пересечении с Нордхофф-стрит останавливается грузовичок с совсем недурной мексиканской едой – маисовыми лепешками и прочим. Несколько лет назад мы с напарником, когда маялись в суде Сан-Фернандо, наведывались туда на ленч. Теперь уже много времени, но, если повезет, застанем его там.
Чу, отчасти вегетарианцу, как правило, нравилась мексиканская кухня.
– Думаешь, там найдутся буррито с жареными бобами?
– Очень может быть. А если нет, то уж точно получишь тако с креветками. Я всегда брал их.
– Хорошая мысль. – Чу придавил педаль газа и через некоторое время спросил: – Это был Игнасио? Я о твоем напарнике.
– Да, Игнасио. – Босх задумался над судьбой товарища, убитого два года назад на задворках пищевого рынка. Тогда они расследовали дело, благодаря которому Гарри познакомился с Чу. Остаток пути детективы не проронили ни слова.
Дом, куда поместили Клейтона Пелла, находился в Панорама-Сити – большом районе, представляющем собой географический центр Долины Сан-Фернандо. Появившись благодаря послевоенному процветанию и энтузиазму, он стал первым построенным по плану районом Лос-Анджелеса. Район вырос там, где до этого простирались мили апельсиновых рощ и пасся молочный скот. На смену всему этому пришли необозримые, беспорядочно расползающиеся застройки из недорогих сборных типовых домов и малоэтажных строений. Они и определили теперешний пейзаж Долины. Объединенные близостью автозавода «Дженерал моторс» и пивоваренного предприятия Шлица, улицы представляли собой отражение эпохи лос-анджелесской утопии, когда каждый имел работу и поблизости от нее жилье. При каждом доме гараж. Откуда ни посмотришь, панорама гор. Из людей – только белые урожденные американцы, других просили не беспокоиться.
По крайней мере так обстояли дела в 1947 году, когда все только начиналось и люди могли купить, что им хотелось. Но с тех пор как на открытии города будущего торжественно перерезали ленточки, автомобильный и пивоваренный заводы сильно разрослись и вид на горы заволокло смогом. На улицах стало многолюдно, машины торчали в заторах, неуклонно рос процент преступлений, в прежних гаражах появились жильцы. На окнах спален начали устанавливать решетки, и там, где до этого в коттеджи вел свободный, гостеприимный въезд, появились ворота. Граффити обозначали территорию банд. И наконец само название Панорама-Сити, предполагающее широкий, свободный обзор на все четыре стороны, превратилось в жестокую пародию. Имя больше не отражало того, что реально было в этом месте. Теперь жители некогда городской нирваны упорно стремились вырваться отсюда в соседние районы – Мишн-Хиллс, Норт-Хиллс и даже в Ван-Нуйс – только бы подальше от Панорама-Сити.
