– Так вот где ты прячешь игрушки?
– Не смущай меня, – ответила Петра.
Андерс откинул покрывало, и Петра вытряхнула на кровать содержимое пакета, который они купили после того, как она прочитала “Пятьдесят оттенков серого”. Андерс достал мягкую веревку, связал жене руки, протащил веревку между прутьями кровати, потянул (жена оказалась лежащей на спине с руками над головой) и внахлест набросил веревку на столбики изножья. Петра извивалась, сжав ноги, пока он стаскивал с нее колготки и трусы.
Потом он снова ослабил веревку, набросил петлю на левую лодыжку жены, намотал веревку на столбик кровати, потом на другой и накинул еще одну петлю на правую ногу.
Осторожно потянул за веревку так, что ноги Петры медленно раздвинулись.
Петра смотрела на мужа, ее щеки пылали.
Вдруг он дернул сильнее, и ее ноги оказались раздвинутыми на максимальную ширину.
– Осторожнее, – быстро сказала она.
– Лежи и молчи, – жестко сказал он и увидел, что жена довольно улыбается.
Андерс закрепил веревки, задрал футболку жене на лицо, чтобы та его не видела. Груди жены задрожали, когда она помотала головой, пытаясь сдвинуть футболку с лица.
Освободиться было невозможно – она оказалась беспомощной, руки за головой, ноги раздвинуты настолько широко, что стало больно в промежности.
Андерс стоял, смотрел, как она трясет головой, и его сердце билось все быстрее и тяжелее. Он медленно расстегнул брюки. Промежность жены уже увлажнилась и блестела.
Глава 42
Войдя в палату, Йона увидел, что возле кровати Микаэля сидит немолодой мужчина. Комиссар почти сразу понял, что видит Рейдара Фроста. В последний раз они виделись много лет назад, и Рейдар сильно постарел с тех пор. Юноша спал, Рейдар сидел рядом, держа его руку в своих.
– Вы тогда не верили, что мои дети утонули, – приглушенно сказал он.
– Не верил.
Рейдар скользнул взглядом по лицу спящего Микаэля, повернулся к Йоне и сказал:
– Спасибо, что не рассказали об убийце.
Подозрения, что Микаэль и Фелисия Колер-Фрост стали очередными жертвами Юрека Вальтера, усиливались тем, что он и раньше похищал детей, а также тем, что Йона с Самюэлем увидели его у дома, где жила мать Микаэля и Фелисии.
Йона рассматривал узкое лицо молодого человека: редкая щетина на подбородке, ввалившиеся щеки, капли пота блестели на лбу – у юноши был жар.
Слова Микаэля о том, как все было в самом начале, подумал Йона. О времени, когда их было много и когда мальчик видел Ребекку Мендель. А ведь это – первые недели заключения Юрека Вальтера.
После этого он просидел взаперти больше десяти лет. Но ему удалось бежать – значит, это место вполне можно найти.
– Я никогда не прекращал поиски, – вполголоса сказал Йона Рейдару.
Рейдар посмотрел на сына, и его рот сам собой расползся в улыбке. Рейдар не первый час сидел на этом стуле, но никак не мог насмотреться на свое дитя.
– Врачи говорят, он поправится, обещают, они обещают, что с ним все будет в порядке, – хрипло проговорил он.
– Вы говорили с ним? – спросил Йона.
– Ему дают много обезболивающего, и он почти все время спит, но врачи говорят, что это нормально, что ему это нужно.
– Конечно.
– Он выкарабкается… и психически тоже. Даже если это растянется надолго.
– Он что-нибудь говорил?
– Он шептал мне что-то, но я не расслышал, – сказал Рейдар. – Как будто бредил. Но он меня узнал.
Йона понимал, насколько важно поговорить о случившемся как можно скорее, запустить машину. Воспоминания – решающая часть лечебного процесса. Микаэлю понадобится какое-то время, но его не оставят в покое. Спрашивать будут все требовательнее, а риск того, что перенесший травму человек закроется окончательно, есть всегда.
Да и спешить пока некуда, повторял себе Йона.
На то, чтобы восстановить картину событий, могут уйти месяцы, но самый важный вопрос надо задать уже сегодня.
Я должен понять, известно ли Микаэлю о сообщнике, подумал он, чувствуя, как тяжело забилось сердце.
Если только он знает имя или назовет отчетливую примету – кошмару конец.
– Мне надо поговорить с ним, как только он проснется, – сказал комиссар. – Всего два-три конкретных вопроса, хотя ему и это может оказаться трудновато.
– Только не напугайте его, – попросил Рейдар. – Я не смогу…
Он замолчал – в палату вошла медсестра. Она тихо поздоровалась, померила Микаэлю пульс и уровень кислорода в крови.
– У него похолодели руки, – сказал ей Рейдар.
– Скоро я дам ему средство от жара.
– Но ведь он получает антибиотики?
– Да, но пока они подействуют, может пройти дня два, – объяснила сестра с успокаивающей улыбкой и повесила на капельницу новый мешок.
Рейдар помог ей. Поднялся, придержал трубку, чтобы сестре было легче, и проводил сестру до двери.
– Я хочу поговорить с врачом, – сказал он.
Микаэль вздохнул, что-то прошептал. Рейдар остановился и обернулся. Йона подался вперед, пытаясь разобрать слова.
Глава 43
Микаэль задышал быстрее, мотнул головой, что-то прошептал, открыл глаза и затравленно уставился на комиссара.
– Помогите мне. Я не могу тут лежать. Я не выдержу, не выдержу, меня ждет сестра, я все время чувствую ее, чувствую…
Рейдар быстро подошел, взял его руку и прижал к щеке.
– Я знаю, Микаэль, – прошептал он и проглотил комок.
– Папа…
– Я знаю, Микаэль, я все время думаю о ней.
– Папа! – испуганно закричал юноша. – Я не выдержу, не выдержу…
– Успокойся. – Отец пытался утешить его.
– Она жива, Фелисия жива! – кричал Микаэль. – Я не могу тут лежать, я должен…
Он снова хрипло закашлялся. Рейдар держал его голову, пытаясь помочь. Он говорил сыну утешительные слова, но в его глазах горел огонь безграничной паники.
Микаэль, задыхаясь, опустился на подушку и что-то неслышно прошептал. По щекам потекли слезы.
– Так что ты говорил о Фелисии? – сосредоточенно спросил Рейдар.
– Я не хочу, – задыхался Микаэль, – я не могу лежать здесь…
– Микаэль, – перебил Рейдар, – тебе придется говорить разборчиво.
– Я не выдержу…
– Почему ты сказал, что Фелисия жива?
– Я бросил ее, я ее бросил там, – зарыдал юноша. – Сам сбежал, а ее бросил там.
– Ты говоришь – Фелисия жива? – в третий раз спросил Рейдар.
