Андерс потянулся, но не достал. Придется заползти под койку на спине. Места так мало, что невозможно повернуть голову. Он пополз под койку. При каждом вдохе дно кровати давило на грудную клетку. Пальцы зашарили под матрасом. Надо еще подвинуться. Ушиб колено о ребро кровати. Сдул с лица комок пыли и протиснулся под койку еще немного.
Вдруг в изоляторе послышался шум. Повернуться и посмотреть, что там, было невозможно. Андерс замер, прислушиваясь. Теперь сам он дышал так быстро, что с трудом различал другие звуки.
Осторожно протянул руку, кончиками пальцев нащупал предмет, подтянулся еще немного и наконец достал “нож”.
Юрек изготовил из стального обломка короткую, очень острую заточку.
– Выходите, – позвал Брулин.
Андерс заторопился и, пытаясь вылезти, ободрал щеку.
Стоп. Он не может выбраться. Халат за что-то зацепился, а стащить его с себя невозможно.
Ему показалось, что он слышит какой-то шорох со стороны Вальтера.
Может, там ничего нет.
Андерс рванулся, силясь освободиться. Швы на халате затрещали, но выдержали. Молодой врач понял: придется снова заползти глубже под кровать, чтобы отцепить ткань.
– Что вы там возитесь? – нервно крикнул Брулин.
Окошечко в двери снова со скрежетом захлопнулось.
Оказалось, карман халата зацепился за оторванную планку. Быстро отцепив карман, Андерс перевел дух и полез на волю. В нем уже волной поднималась паника. Ободрав живот и колени, Андерс уцепился одной рукой за край кровати и наконец вылез.
Еле дыша, перевернулся и встал, держа заточку в руке. Его пошатывало.
Юрек лежал на боку, полуоткрытый во сне глаз слепо уставился на врача.
Андерс быстро подошел к двери, встретил испуганный взгляд главврача, криво улыбнулся и напряженно сказал:
– Открывайте дверь.
Однако Брулин открыл только окошечко:
– Сначала дайте нож.
Андерс озадаченно посмотрел на него и протянул заточку.
– Вы еще что-то нашли, – сказал Брулин.
– Ничего не нашел. – Андерс оглянулся на Вальтера.
– Письмо.
– Ничего там больше не было.
Юрек зашевелился на полу и задышал так, словно уже приходил в себя.
– Поищите у него в карманах, – напряженно улыбаясь, велел главврач.
– Зачем?
– Затем, что это обыск.
Андерс повернулся и медленно подошел к Вальтеру. Глаза Юрека снова были закрыты, но на морщинистом лице выступил пот.
Андерс нехотя наклонился и провел рукой по карману Вальтера. Джинсовая рубашка натянулась на плечах. Юрек тихо рыгнул.
В заднем кармане штанов оказалась только пластмассовая расческа. Андерс дрожащей рукой полез по тесным карманам.
Капли пота сорвались с кончика носа. Надо зажмуриться на пару секунд.
Большая ладонь Юрека несколько раз сжалась и разжалась.
В карманах ничего не было.
Андерс перевел взгляд на противоударное стекло и покачал головой. Ему не было видно, стоит Брулин за дверью или нет. Лампа на потолке изолятора светила словно серое солнце.
Пора выбираться.
Он и так слишком задержался в изоляторе.
Андерс выпрямился и бросился к двери. Брулина за ней не оказалось. Андерс почти прижался носом к стеклу, но ничего не увидел.
Юрек Вальтер задышал торопливо, словно ребенок, которому снится страшный сон.
Андерс забарабанил в дверь, но кулаки ударяли по массивной металлической двери почти беззвучно. Он снова постучал. В ответ – ничего. Андерс застучал по стеклу обручальным кольцом – и вдруг увидел на стене какую-то тень.
Спина и руки моментально покрылись гусиной кожей. Адреналин подскочил, сердце тяжело забилось. Андерс обернулся. Юрек Вальтер медленно садился. Его лицо было расслаблено, светлые глаза уставились в никуда. Из губы все еще текла кровь, и рот казался странно красным.
Глава 4
Андерс снова заколотил в тяжелую стальную дверь, закричал, но главврач не открывал. Пульс отдавался в висках. Андерс повернулся лицом к пациенту. Вальтер так и сидел на полу. Он несколько раз глянул на врача и начал вставать.
– Это все вранье, – сказал Юрек, и кровь брызнула на подбородок. – Говорят, что я чудовище, но я всего лишь человек…
Встать он не сумел и снова опустился, задыхаясь, на пол.
– Человек, – пробормотал он.
Вялым движением сунул руку под рубашку, вытащил смятый листок бумаги, бросил в сторону Андерса.
– Вот письмо, о котором он спрашивал, – пояснил он. – Я семь лет просил, чтобы мне позволили встретиться с адвокатом… Я не надеюсь выйти отсюда… Я – тот, кто я есть, но я все еще человек…
Андерс нагнулся и потянулся за листком, не спуская с Юрека глаз. Человек с морщинистым лицом снова попытался встать, оперся на руки, пошатнулся. Ему удалось поставить ногу на пол.
Андерс подобрал листок, попятился и наконец услышал, как ключ со скрежетом поворачивается в замке. Обернувшись, он уставился на стекло, чувствуя, как дрожат ноги.
– Зря ты дал мне двойную дозу, – пробормотал Юрек.
Андерс и не оборачиваясь понял, что он стоит и смотрит на него.
Бронестекло в двери походило на кусок мутного льда. Невозможно было различить, кто стоит с той стороны и поворачивает ключ в замке.
– Откройте, откройте, – шептал Андерс, слыша дыхание у себя за спиной.
Дверь поехала ему навстречу, и Андерс, спотыкаясь, вылетел прочь из изолятора. Ткнулся в бетонную стену, услышал, как с тяжелым ударом закрылась дверь, услышал скрежет, которым массивный замок ответил на поворот ключа.
Хватая ртом воздух, Андерс прислонился к холодной стене, повернул голову и увидел не главврача, который так напугал его, а ту молодую женщину с пирсингом в щеках.
– Не понимаю, что случилось, – сказала она. – Видимо, у Роланда нервное истощение. Он ведь всегда очень тщательно соблюдает меры безопасности.
– Я ему скажу…
– Наверное, он заболел… Кажется, у него диабет.
Андерс вытер потные ладони о халат и снова взглянул на женщину.
– Спасибо, что открыли.
– Для вас – все, что угодно, – пошутила она.
Андерс попытался улыбнуться беззаботно, по-мальчишески, но когда он проходил тамбур-шлюз, ноги у него дрожали. На вахте женщина остановилась и посмотрела на Андерса.
– У тех, кто здесь работает, одна-единственная проблема, – заметила она. – При такой чертовски спокойной работе приходится есть немерено сладкого, чтобы не уснуть.
