– Я уже пошел, – тихо ответил Йона.
– Чего?
– Что он сказал?
– Подождите-ка…
Йона побрел по снегу дальше. Кормушка для мелких птиц, скрипя, покачивалась под темным кухонным окном.
Комиссар добрался до торца, чувствуя: что-то не так.
На фасад намело снегу.
Блестящие сосульки висели под самым дальним, выходившим на лес, окном.
Но почему только под ним? – спросил себя комиссар.
Он приблизился, увидел, как в окне отражается висящий на соседском крыльце фонарь.
Четыре длинные сосульки и несколько сосулек поменьше.
Он был почти у окна, когда заметил, что у самой земли, возле решетки вентилятора образовалось углубление в снегу. Это означало, что время от времени из решетки дует горячий воздух.
Вот почему на подоконнике наросли сосульки.
Йона нагнулся и прислушался. Услышал он только долгое гудение, шедшее из леса, – это ветер гулял между кронами.
Тишину нарушили голоса из соседского дома. Двое детей сердито вопили друг на друга. Снова хлопнула дверь, голоса стали тише.
Еле слышный шорох заставил Йону снова нагнуться к решетке. Он задержал дыхание и уловил тихий шепот из вентиляционного отверстия – словно кто-то дал команду.
Комиссар инстинктивно дернулся назад, не зная, не померещился ли ему шепот, огляделся, заметил ждавших его на дорожке коллег, темные деревья, снежинки, сверкающие в воздухе, – и внезапно понял, что он видел минуту назад.
Когда он, заглянув в окошко прихожей, увидел самого себя в зеркале, он так поразился, что упустил решающую деталь.
Дверь была заперта на цепочку – а это можно было сделать, только находясь в доме.
Йона кинулся к фасаду, взрывая коленями рыхлый снег. Нащупал отмычки во внутреннем кармане пальто и взлетел на крыльцо.
– В доме кто-то есть, – тихо сказал он.
Полицейские, раскрыв рот, смотрели на него. Комиссар взломал замок, тихо, медленно открыл дверь, снова закрыл, а потом рванул так, что цепочка сорвалась.
Йона жестом позвал коллег за собой.
– Полиция! – крикнул он в глубину дома. – Мы заходим!
Глава 111
Войдя в прихожую, они сразу почувствовали резкую вонь застарелого мусора. В доме было тихо, холод стоял, как на улице.
– Есть кто дома? – крикнул комиссар.
Слышались только их собственные шаги и движения. Звуки из соседнего дома сюда не долетали. Йона протянул руку к выключателю, чтобы зажечь свет, но выключатель не работал.
Мари у него за спиной зажгла карманный фонарик. Конус света нервно заметался во все стороны. Все трое двинулись в дом, и Йона видел, как поднимаются и скользят по опущенным жалюзи тени.
– Полиция! – снова крикнул он. – Нам только поговорить.
Они прошли в кухню. Под столом валялось множество пустых пакетов из-под хлопьев, макарон, муки и сахара.
– Это как понимать? – прошептал Элиот.
Холодильник и морозильник были темными, пустыми, ничего мясного. На подоконниках за опущенными шторами – увядшие цветы.
С улицы могло бы показаться, что семья куда-то уехала.
Полицейские прошли в комнату с телевизором и мягким уголком. Йона переступил через валявшиеся на полу подушки.
Мари что-то неразборчиво прошептала.
Толстые шторы, закрывавшие окна, спускались почти до пола.
В коридорную дверь была видна лестница, ведущая в подвал.
Все остановились, увидев мертвую собаку с плотно надетым на голову целлофановым пакетом. Животное лежало на полу перед телевизионной тумбой.
Йона пошел дальше по коридору, к лестнице. Полицейские осторожно двинулись за ним.
Мари часто дышала. Фонарик в ее руках дрожал, свет прыгал по стенам.
Йона сдвинулся в сторону, чтобы заглянуть в темный коридор. В глубине была видна приоткрытая дверь ванной.
Йона подал коллегам знак оставаться на месте, но Мари уже стояла рядом, освещая лестницу. Она сделала шаг вперед, пытаясь заглянуть подальше в коридор.
– Что это? – спросила Мари тревожным шепотом.
На полу у двери ванной что-то лежало. Мари направила на неясный предмет свет фонарика.
Кукла с длинными светлыми волосами.
Свет дрожал на белом пластмассовом лице.
Внезапно куклу втащили за дверь.
Мари улыбнулась и широко шагнула вперед. В ту же секунду послышался грохот – такой сильный, что загудело под ложечкой.
От выстрела из дробовика коридор осветился, как при вспышке молнии.
Мари как будто сильно толкнули в спину. Заряд дроби вошел ей прямо в горло.
Голова откинулась назад, из выходного отверстия в трахее хлынула кровь.
Фонарик покатился по полу.
Мари, уже мертвая, с поникшей головой, сделала последний шаг, рухнула на пол и осталась лежать, подогнув под себя одну ногу. Бедра выгнулись под странным углом.
Йона выхватил пистолет, снял его с предохранителя и обернулся.
Коридор возле лестницы был пуст. Вероятно, стрелявший скрылся в подвале.
Кровь, пузырясь, вытекала из шеи Мари и дымилась в ледяном воздухе.
Фонарик медленно перекатывался по полу.
– Господи, господи боже, – шепотом твердил Элиот.
От выстрела звенело в ушах.
Вдруг мимо, схватив куклу в охапку, пробежал ребенок. Поскользнулся в крови, упал, прошмыгнул в темноту у лестницы. Шаги застучали вниз, и поверх этого стука что-то лязгнуло.
Глава 112
Йона опустился на одно колено и быстро осмотрел Мари. Помочь было ничем нельзя, тяжелый заряд вошел в легкие, в сердце и разорвал сонную артерию.
Элиот со слезами в голосе прокричал в рацию, что им срочно нужны “скорая” и подкрепление.
– Полиция! – крикнул Йона вниз, подойдя к лестнице. – Положите оружие и…
Снизу, из подвала, прогремел выстрел, пули прошили деревянные части лестницы, дождем посыпались щепки.
Йона уловил металлический щелчок – это разломили дробовик. Комиссар бросился вперед и, не добежав до лестницы, услышал звук, похожий на вздох: из ружья выбросили первую пустую гильзу.
Йона, прыгая через ступеньку, понесся вниз по темной лестнице с пистолетом наготове.
Элиот подобрал фонарик и освещал комиссару путь. Свет доставал до самого подвала, и Йона успел остановиться, не напоровшись на острия.
У подножия лестницы кто-то нагромоздил баррикаду из стульев. К торчащим вверх ножкам, заточенным, как копья, серебристым скотчем прикручены кухонные ножи.
