– Что ж… – сказал он совсем в духе Веры Алмазовой. А эта Наденька занятная особа! Весьма занятная! К тому же Вера именно этого и хотела. Наденька останется в Москве, и ее дочка тоже. Если она вообще существует. Никита давно уже начал подозревать Веру во лжи. – Хорошо. Мы договорились. Как только все закончится, я тебе позвоню.
– Тогда до завтра.
– До завтра.
Когда он положил на тумбочку телефон, Ниночка повторила:
– Да на тебя сегодня спрос! Это тоже деловая партнерша?
– С чего ты взяла, что это женщина? – Кажется, говорил он осторожно, ни разу не назвал имени своего собеседника и никак не выделил его пол. Но Ниночка и сама его запросто определила. По крайней мере, она хмыкнула и погрозила ему пухлым пальчиком:
– Ай-яй-яй! Интуиция, милый. Значит, у тебя завтра свидание.
– У меня дела. И я очень рассчитываю на твою помощь. На твою любовь и на твою преданность.
– Как-как? – Ниночка села на кровати и уставилась на него с удивлением.
Он внимательно посмотрел на девушку. Если она ревнует, значит, любит, грех этим не воспользоваться. Главное, пообещать Ниночке то, о чем она и мечтать не могла. И он постарался придать своему лицу серьезное выражение:
– Ты недавно сказала, что хочешь прибиться к какому-то берегу. А что, если я буду этим берегом?
– Ты это серьезно?!
– Вполне.
Он выдержал маленькую паузу, а потом взял в свои руки маленькую Ниночкину ладошку и проникновенно заглянул ей в глаза. Вот теперь настало время для монолога, после которого женщине остается только растаять и сдаться на милость победителя. Этот монолог он уже произносил пару раз в своей жизни и знал, что эффект просто потрясающий. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, а к сердцу женщины через ее уши. Через эти хорошенькие маленькие ушки, в которые ласково надо прошептать:
– Мы могли бы жить вместе. Ты и я. У нас было время приглядеться друг к другу, а теперь настал момент для принятия важного решения. Никогда и ни с кем мне еще не было так хорошо. Да, у меня были другие женщины, но я каждый раз вспоминал тебя. Твои глаза, твои волосы, твои губы… Пока не понял, что ты единственная, с кем я мог бы прожить долгие-долгие годы. Быть может, всю жизнь. Но мы пока не будем заглядывать так далеко. Нам еще жить и жить. Жить вместе. Соглашайся, любимая моя. Ты не замужем, я тоже никому не обещался. Та женщина, о которой я тебе говорил, не в счет. Это она хотела быть со мной, а не я с ней. Я давно уже хочу быть только с тобой. И ни с кем больше. Нам вдвоем хорошо, так зачем расставаться? Даже на один день, на одну ночь. Это для меня невыносимо! Сама же сказала, что тебе отсюда на работу ходить близко. Только дорогу перейти. Переезжай ко мне. Но сначала надо решить кое-какие проблемы. Теперь уже наши общие проблемы. И ты должна мне помочь.
– Что я должна сделать? – серьезно спросила Ниночка. – Мне на самом деле очень хочется быть с тобой! И потом… Как ты меня назвал? Любимая моя?
– Ну конечно! Конечно, любимая! Разве я тебе этого еще не говорил?
– Нет, – потупилась Ниночка.
– Значит, хотел сказать.
Девушка подняла на него сияющие глаза. Поверила ведь! Поверила! И он понял, что половина дела сделана.
– Ниночка, завтра у меня очень важный день. Первое, что от тебя требуется, это не задавать никаких вопросов. Просто поверь, что это для нас. Для тебя и для меня. Для того, чтобы мы были вместе. А второе…
…Потом он еще и еще раз представлял в деталях этот крайне важный для себя завтрашний день. Только бы ему переиграть Веру! Но как бы узнать, что именно она задумала? Как?!
6. С самого утра ее трясло от волнения,
но Вера старалась держать себя в руках. Она пришла на работу, ни на минуту не опоздав, не сделала ни одной ошибки, корпя над бухгалтерскими документами, ровным тоном отчитала провинившегося подчиненного, не дав себе воли, хотя ей хотелось порвать парня в клочки. В час дня пообедала там же, где и всегда, в два вернулась обратно в магазин и открыла очередную толстую папку. В три закрыла ее, в четыре позвонила на склад, в пять прошлась по магазину, проверяя, все ли в порядке. В шесть у нее началась настоящая нервная лихорадка, а в половине восьмого Вера Александровна впервые сорвалась на крик. На этот раз нерадивой секретарше досталось на орехи!
В половине девятого Вера села в свою машину и громко хлопнула дверцей, словно бы ставя точку в своей прошлой жизни. После этого Алмазова действовала уже на автопилоте, не прислушиваясь больше к голосу разума: остановись, пока не поздно! Вера все для себя решила несколько дней назад. И предприняла для этого ряд решительных действий. А менять свои планы она не привыкла.
Она приехала на встречу без семи минут девять. Фортуна, давно уже отчаявшаяся обмануть Веру Александровну Алмазову, не подбросила по пути ни одной стоящей пробки. Вера Александровна не попала в аварию, не нарвалась на штраф, ее машина не сломалась, поэтому хозяйка вышла из нее в назначенное время и с удовлетворением отметила, что джипа, на котором ездит Владимир Иосифович, на стоянке возле ресторана еще нет. Алмазова спустилась вниз по лестнице и бросила миловидной хостес:
– Столик на двоих. И принесите меню.
Вера уселась лицом к двери, чтобы не пропустить момент, когда придет Владимир Иосифович. Зальчик был крохотным, разминуться здесь было негде. Едва Алмазова открыла меню, как вошел тот, кого она ждала. Взглянув на часы, Вера Александровна отметила, что ровно девять. Девять ноль-ноль. Вот это точность! Пока ее план работал, как часы.
Хозяин тут же ее заметил и отмахнулся от подлетевшей к нему девушки, как от мухи:
– Меня ждут. Вон та дама. Будьте любезны принять заказ.
Когда Владимир Иосифович уселся рядом с ней, Вера попыталась улыбнуться. Этого человека она уважала, и за все время их совместной работы между ней и Владимиром Иосифовичем не было ни одного серьезного конфликта. И лично ей он ничего плохого не сделал. Даже обычная неприязнь наемного работника к своему работодателю никогда не была у Веры Алмазовой настолько сильна, чтобы в результате возненавидеть своего хозяина. А ведь так часто бывает. Пашут оба, но львиную долю прибыли получает владелец бизнеса. Который зачастую недоплачивает своим работникам, а то и кидает их. Владимир Иосифович Веру ценил, может быть, он кому-то и недоплачивал, но только не ей.
Но выбора у нее не было. То есть, напротив, это был идеальный выбор вследствие того, что у них с хозяином были такие замечательные отношения, а у Никиты, напротив, такие скверные. Вера посмотрела на клетчатую скатерть. Красные и белые квадраты. Если бы были черные, она была бы похожа на шахматную доску. В школе Вера была чемпионкой по шахматам. Теперь она собиралась пожертвовать целого ферзя. А до ладьи дело еще дойдет. Главное – выиграть партию.
«Ферзь» меж тем ласково улыбнулся:
– А ты похорошела с тех самых пор, как мы виделись в последний раз. А ведь и недели не прошло! Неужели влюбилась?
