– Я предполагаю, что в этот последний вечер у них состоялось решительное объяснение. Владимир Иосифович узнал о том, что именно сделал Никита с партией компьютеров, и срочно потребовал вернуть долг.
– А кто ему сказал? Уж не вы ли?
– Понимаете, иногда карьера дороже личной симпатии. Позвольте уж мне быть с вами до конца откровенной.
– Ах, вот оно что! Для вас главное в жизни – это карьера. Я понял.
– Да, я сыграла роль катализатора в этом деле. Но я же не знала, что Никита пойдет на такое! На убийство!
– Остается выяснить, где он взял этот препарат. Редкая вещь. У вас, кстати, есть знакомые фармацевты?
– У меня… Да, я заказываю иногда… Лекарство… – с трудом выдавила Вера.
– А ваш протеже? Никита?
– Откуда же мне это знать?
– Мне показалось, вы хорошо осведомлены о его привычках.
– Отнюдь. – (Какая приятная светская беседа! Ах, если бы не тема, она бы просто наслаждалась!)
– Что ж. Это мы выясним. А пока получается, что главный подозреваемый – гражданин Намин. Больше некому. Ваши показания плюс показания той женщины, продавца. Если у него нет алиби, то он и есть убийца. Потому что мотив ясен, встреча с потерпевшим у Намина была, и именно накануне убийства. Дело ясное. Спасибо вам, Вера Александровна. Вы и так уделили мне больше времени, чем хотели.
– Всегда рада помочь.
– Мы вас еще разок побеспокоим. Все, что вы мне сейчас рассказали, надо будет повторить в кабинете у следователя и запротоколировать.
– Всегда пожалуйста.
– До свидания.
– Всего хорошего.
Едва только он вышел из кабинета, вновь зазвонил телефон. Вера сжала ладонями виски, посидела так несколько секунд, потом опустила руки и резко тряхнула головой. Надо собраться. Она взяла телефонную трубку со словами: «Да, Соня, соединяй». Надо настроиться на работу. Дебют в ее пользу. Теперь следует ждать ответа Никиты.
«Мне все-таки хотелось бы добиться от вас ответа»
– слышал он уже в третий раз. И вновь тот же самый вопрос:
– Были вы той ночью у гаража своего кредитора или не были?
(Гараж? Какой гараж? Почему именно это их интересует?!)
Вот уже полчаса Никита пребывал в полной растерянности. Дело приняло неожиданный оборот. А если не знаешь, что сказать, говори правду. Способ не раз проверенный. Он и сказал оперу правду:
– Не был.
– А как вы объясните тот факт, что вас там видели?
– Эта женщина что-то перепутала, – решил стоять на своем Никита. Тем более, что он и на самом деле был в это время совсем в другом месте. А если у кого-то галлюцинации, то надо лечиться, а не клеветать на людей.
– А Вера Александровна Алмазова тоже что-то перепутала? Насчет вашего долга?
– Нет. Это правда. Я был должен Владимиру Иосифовичу деньги.
– Значит, вы были заинтересованы в его смерти?
– Мало ли, кто был заинтересован!
– Да похоже, что больше вашего никто.
– Я не был у гаража, потому что в это время находился здесь, в своей квартире. То есть в квартире, которую я снимаю.
– Один?
– Нет. С женщиной. То есть, снимаю, разумеется, один, – он вдруг разволновался. – Но иногда принимаю здесь женщин, если вас устроит такая формулировка. Я – человек свободный.
– Понимаю. И кто эта женщина? Которая была с вами в ночь убийства?
– Да какая разница?
– Разница большая. Мне хотелось бы, чтобы факт вашего присутствия в интересующее нас время здесь, в этой квартире, подтвердила именно она. Вы знаете ее адрес?
– Нет.
– Понятно. Имя-то, надеюсь, знаете? – усмехнулся парень.
– Да. Надя. И телефон знаю тоже.
– Звоните.
Он, все еще волнуясь, нашел в записной книжке своего мобильника номер Надиного телефона и набрал его несколько раз кряду. Никто не отвечал. Только длинные гудки, показавшиеся Никите бесконечными. Хотя не было и сообщения о том, что абонент временно недоступен. Просто она не берет трубу. Он набирал номер еще и еще.
– Ну что? – спросил оперуполномоченный, который все это время терпеливо ждал.
– Она не берет трубку.
– Может, ее просто не существует?
– Я найду эту женщину. Клянусь вам.
– Постарайтесь. Или признайтесь в том, что были ночью у гаража. В ваших же интересах. Кстати, у вас есть знакомый фармацевт?
– При чем здесь это?
– Так. Препарат, найденный в крови потерпевшего, очень уж редкий. Импортный, и достать его довольно трудно. Кстати, знаете, где умер Владимир Иосифович?
– Где?
– В своем гараже. Сидя в машине. Задохнулся выхлопными газами.
– Что-что?!
– Хотите что-нибудь сказать по этому поводу? – насторожился опер.
– Нет, не хочу. – (Надо взять себя в руки)
А вот это удар! Задохнулся выхлопными газами! Никиту якобы видели у гаража! А женщина, с которой он провел ночь, исчезла! Конечно, можно было бы предъявить им Ниночку вместо Наденьки. В сущности, никакой разницы. Но Ниночка-то как раз работает фармацевтом! Что будет, если ее допросят? Значит, на Ниночку никак нельзя ссылаться. Все что угодно, только не это. Тогда как быть?
– Вот поэтому я и спрашиваю: были вы там или вас там не было? – в который уже раз спросил опер. – Это крайне важно. Потому что в деле есть одна вещь, которую объяснить трудно.
– Какая?
– Пока это тайна следствия.
– Вот и занимайтесь вашими тайнами. А меня оставьте в покое!
– А зачем так нервничать, если вы ни в чем не виноваты?
– Я не нервничаю. Трудно перекричать ложь, когда говоришь правду.
– Вы были у гаража?
– Нет.
– Тогда ищите свою Надю. Но то, что ужинали с Владимиром Иосифовичем, вы, надеюсь, не отрицаете?
– Нет. Это было.
– Правильно. Отрицать бесполезно. Знаете, почему я к вам так поздно пришел?
– Понятия не имею.
– Потому что заезжал сегодня в ресторан, где вы сидели в тот вечер со своим кредитором. После того, как Вера Александровна Алмазова ушла. Сами расскажете или мне начать?
Неужели они уже допросили официанта? Еще один удар! Надо было в тот вечер вести себя сдержаннее. Но ведь это же Вера все подстроила! Она разозлила кредитора! Она спровоцировала выяснение отношений!
– Мне нечего рассказывать. – Никита отрицательно покачал головой.
