— Но ты пыталась их найти? Тебе же, наверное, любопытно, какими были твои родители?
— Вообще-то нет. Раньше у меня не было к этому интереса, — Эбба прекратила красить и теперь просто стояла с кистью в руке. — Только когда мы переехали сюда, я начала интересоваться прошлым.
— Эрика собрала много материала…
— Да, она говорила. Я думала как-нибудь поехать взглянуть на него, просто пока не было времени. Да и желания тоже. Я так привязалась к этому острову, что не хочется его покидать.
— Я видела Мортена. Он ехал в деревню.
Эбба кивнула.
— Да, ему приходится ездить за продуктами, за почтой и по делам. Знаю, что должна взять себя в руки, но…
Анна чуть было не спросила о сыне, которого потеряли Эбба с Мортеном, но сдержалась. Ее собственное горе было слишком велико, чтобы обсуждать такие вещи с другими людьми. Но ее все равно удивляло, что родители не держали дома никаких вещей, связанных с сыном. Не было даже его фотографий. Только горечь в глазах супругов говорила о том, что когда-то они были матерью и отцом. Анна хорошо знала эту горечь. Она каждый день видела ее в зеркале.
— Эрика сказала, что попробует разузнать, куда делись вещи моей семьи. Может, что-то сохранилось, — рассказала Эбба, возвращаясь к работе.
— Да, я согласна с сестрой: это странно, что они вот так просто исчезли. Ведь твои родные жили здесь. У них должно было быть много вещей.
— Мне бы хотелось увидеть вещи из моего детства, например игрушки и одежду, — кивнула фру Старк. — То, что я сохранила…
Она замолчала и погрузилась в работу. В повисшей тишине слышны были только мазки кисти. Эбба мерно наклонялась и опускала кисть в банку с белой краской, а когда снизу раздался голос Мортена, снова застыла.
— Эбба! — звал ее муж.
— Я наверху, — отозвалась женщина.
— Тебе нужно что-нибудь из подвала?
Фру Старк встала и вышла на лестничный пролет, чтобы ответить:
— Банку белой краски, пожалуйста. Анна здесь.
— Я видел лодку, — крикнул в ответ ее супруг. — Сейчас принесу краску. А ты не сделаешь кофе?
— Хорошо.
Эбба повернулась к Анне:
— Сделаем перерыв?
— С удовольствием, — ответила ее гостья, убирая рулетку.
— Ты пока продолжай. Я позову, когда все будет готово.
— Спасибо, — Анна вернулась к работе.
Все цифры она аккуратно записывала в блокнот. В дальнейшем это значительно облегчит ей дело. Она сосредоточенно работала еще какое-то время. Из кухни доносился звон посуды. Да, выпить чашечку кофе будет неплохо. Желательно в тени. Здесь, наверху, жара была просто нестерпимой. Майка давно уже прилипла к спине. Внезапно из кухни раздался глухой стук, за которым последовал вопль. Анна дернулась, выронив рулетку. Не думая ни о чем, она бросилась вниз по лестнице, чуть не поскользнулась на ступеньках, но умудрилась сохранить равновесие.
— Эбба! — крикнула она, подбегая к кухне, и резко остановилась в дверях.
Окно кухни было разбито, а весь пол под ним был усыпан осколками. У плиты скорчилась хозяйка, закрывая голову руками. Она больше не кричала, только тяжело дышала. Анна подбежала к ней, чувствуя, как хрустит под подошвами стекло. Она обняла Эббу руками, пытаясь понять, не ранена ли та. Но крови нигде не было. Анна огляделась по сторонам в поисках причины разбитого окна. Посмотрев на противоположную стену, молодая женщина почувствовала, как у нее перехватило дыхание. В стене зияли пулевые отверстия.
— Эбба! Что случилось? — Из подвала прибежал Мортен. — Что произошло? — Взгляд его метался между Эббой и разбитым окном. Он мигом оказался около жены. — Она не ранена? Не ранена? — повторял он, обнимая и укачивая плачущую женщину.
— Я так не думаю. Но кто-то пытался ее застрелить, — прошептала Анна.
Только сейчас она поняла, что все они в опасности. Что, если стрелок стоит снаружи и следит за ними?
— Надо выбираться отсюда! — сказала она, показывая на окно.
Мортен сразу понял, что гостья имеет в виду.
— Не вставай, Эбба. Нужно держаться подальше от окна, — четко, как ребенку, сказал он жене.
Та послушно кивнула. В полусогнутом состоянии они вышли в прихожую. Анна в страхе посмотрела на входную дверь. Вдруг нападающий успел войти в дверь и сейчас их всех застрелит? Проследив за ее взглядом, Старк бросился к двери и повернул ключ.
— Еще двери есть? — спросила с бешено бьющимся сердцем Анна.
— В подвале, но она заперта, — ответил Мортен, стараясь сохранять спокойствие.
— Окно в кухне?
— Слишком высоко.
— Я позвоню в полицию.
Анна взяла сумку со стола в прихожей и дрожащими пальцами достала мобильный телефон. Слушая сигнал, она смотрела на Старков. Те сидели на нижней ступеньке лестницы. Мортен обнимал жену, а Эбба склонила голову ему на грудь.
— Эй! Где вы были?
Эрика подпрыгнула от ужаса, услышав, что дома кто-то есть.
— Кристина? — в шоке уставилась она на свекровь, внезапно появившуюся из кухни с тряпкой в руках.
— Я сама вошла. Вы оставили мне ключ, когда уезжали на Майорку и просили поливать цветы. Не будь его, мне пришлось бы уехать домой несолоно хлебавши! — радостно сообщила незваная гостья, возвращаясь в кухню.
«Да, или ты могла позвонить и спросить, удобно ли приезжать», — подумала Эрика. Сняв с детей обувь, она сделала глубокий вдох и прошла в кухню.
— Я решила заехать к вам помочь. Я же вижу, какой у вас дома беспорядок. В мои времена такого не бывало. Кто знает, когда нагрянут гости; вы же не хотите, чтобы они нашли дом в таком состоянии? — заявила Кристина, протирая стойку.
— Нет, никогда не знаешь, когда его величество решит заглянуть на чашку кофе, — усмехнулась писательница.
Ее свекровь обернулась. На лице ее было написано удивление.
— Король? Королю-то зачем сюда приходить?
Эрика закусила губу так сильно, что у нее свело челюсти, но ничего не сказала. Промолчать сейчас было лучше всего.
— Где вы были? — повторила Кристина свой вопрос, воюя с кухонной грязью.
— В Уддевале.
— Да что ты говоришь? Ты ездила с детьми на машине аж в Уддевалу? Бедные бабушкины ангелочки! Почему ты мне не позвонила? Я могла с ними посидеть. Мне, конечно, пришлось бы отложить утренний кофе с Йорел, но чего не сделаешь ради детей и внуков… Такова уж моя судьба. Ты поймешь, когда постареешь и твои дети станут большими.
Она умолкла, оттирая засохший джем, но через минуту продолжила:
— Придет день, и я больше не смогу вам помогать. Годы уже не те. Мне за семьдесят. Кто знает, сколько я еще протяну…
