– Владимир Васильевич скончался сегодня днем, – сообщила больничная служащая таким тоном, как будто смерть племянника целиком и полностью на совести Анны Ивановны.
– Как – скончался? – переспросила Укропова. – Почему скончался?
– Почему люди умирают? – Женщина довольно внятно хмыкнула. – Причину смерти укажут в свидетельстве. Так что вы приезжайте с документами, оформите все необходимые бумаги…
Анна Ивановна повесила трубку и некоторое время сидела в тишине. Владимир в своем репертуаре! Умереть совершенно неожиданно, от какой-то незначительной причины – это явное проявление бесхарактерности!
Однако ей было жаль племянника, она привыкла опекать его, заботиться о нем и в глубине души понимала, что с его смертью жизнь станет еще более пустой…
Однако надо было ехать в больницу, а до того – заскочить домой за документами и деньгами… Анна Ивановна сняла трубку и сказала своей заместительнице, что ее срочно вызывают в комитет по культуре. Сообщать сотрудникам о своих личных проблемах было не в ее правилах.
В сквере возле шестиэтажного кирпичного дома стояла темно-зеленая иномарка с тонированными стеклами. На ее переднем сиденье находились двое мужчин. Один – высокий кудрявый брюнет с красивым капризным лицом и фигурой профессионального спортсмена, второй – небольшого роста, короткостриженый шатен с близко посаженными карими глазами. Если шатен держался спокойно и уверенно, то кудрявый красавец явно нервничал.
– Почему опять я? – чуть не плача, спрашивал он своего соседа. – В больнице я, здесь опять я!
– Потому что я так сказал! – отрезал шатен. – Будешь делать все, что я велю, и не обсуждать! Денег хочешь?
Денег темноволосый красавец хотел. Он хотел их всегда, хотел сильно и страстно. Он хотел денег днем и ночью, летом и зимой, в будни и праздники. Как всякая сильная любовь, его любовь не была взаимной. Деньги его не любили, они исчезали из его карманов с удручающей скоростью. Только что, казалось, он раздобыл довольно много денег – глядь, и они уже кончились, и снова нужно бегать, унижаться и где-то их доставать.
Но сейчас он хотел денег особенно сильно, потому что у него были долги. Очень большие долги. Поэтому брюнет тяжело вздохнул и согласился.
– Давно бы так! – Его сосед достал из кармана записку и снова перечитал: – Анна Ивановна Укропова…
Ниже тем же почерком был приписан телефон, а еще ниже, но уже почерком самого стриженого шатена – адрес Анны Ивановны, который он узнал по номеру телефона, воспользовавшись компьютерной базой данных абонентов городской телефонной сети.
– Тридцать шестая квартира, – проговорил шатен, – дома никого нет, так что пока можешь осмотреть помещение. Не думаю, что она хранит чемодан дома, но проверить на всякий случай не мешает.
Брюнет тяжело вздохнул и нехотя выбрался из машины.
Анна Ивановна вышла из лифта и свернула к своей квартире. Она была занята неприятными размышлениями и, только подойдя к двери, увидела возле нее незнакомого высокого мужчину с темными вьющимися волосами. Мужчина возился с замком.
– В чем дело? – грозно окликнула злоумышленника директриса. – Молодой человек, это моя квартира!
– Да? – Красавец обернулся к ней с обезоруживающей улыбкой. – А я думал, что моя! Это ведь сороковая квартира?
– Тридцать шестая, – поправила Анна Ивановна красивого незнакомца. – Сороковая на следующем этаже.
– Спасибо, – брюнет шагнул к ней, неожиданно схватил за шею и потянул к двери.
– Что вы… – начала Укропова.
Она хотела сказать: «Что вы себе позволяете, немедленно прекратите, иначе я вызову полицию», – но сильная мужская рука так сдавила шею, что ничего из этого не получилось. Анна Ивановна в прежние годы иногда мечтала о сильной мужской руке, но вовсе не в таком смысле!
Дверь квартиры оказалась открыта, незнакомец втолкнул туда хозяйку и вломился следом. Закрыв дверь за собой, он выпустил Анну Ивановну и грозным голосом спросил:
– Где?
– Что? – так же лаконично переспросила Анна Ивановна, когда смогла говорить.
– Сама знаешь! – рявкнул мужчина и ударил Анну Ивановну в глаз.
Глаз немедленно заплыл, и женщина с ужасом подумала, что завтра ей в таком виде придется идти на работу, а вполне возможно, что ее даже вызовут в комитет по культуре…
– Где? – повторил брюнет, грозно вращая глазами.
– Деньги в тумбочке, под ящиком, – жалобно призналась Анна Ивановна, мысленно прощаясь с новыми зимними сапогами.
Брюнет выдернул ящик, увидел приклеенные к нему скотчем две стодолларовые бумажки – все накопления Анны Ивановны за последний год – и еще больше рассвирепел.
– Ты надо мной издеваешься? – зарычал он, как медведь, который вместо меда нашел в дупле пустые банки из-под пива.
– Больше у меня нету, – честно призналась Укропова, в ужасе следя за огромными кулаками грабителя.
– Где чемодан? – не отступал тот.
– Чемодан? – удивленно переспросила Анна Ивановна. Она уже совершенно ничего не понимала.
– Чемодан! – повторил этот странный грабитель.
– Чемодан у меня на антресолях! – честно ответила Анна Ивановна.
– Доставай! – Бандит снова показал ей кулак.
Анна Ивановна испугалась, что сейчас он ударит ее снова и заплывет второй глаз. С одной стороны, получится симметрично, то есть несколько лучше с эстетической точки зрения, но с другой – подбитый глаз едва открывался и очень плохо видел, а если оба будут плохо открываться, Анна Ивановна практически ослепнет. Поэтому, не дожидаясь, пока угроза будет приведена в исполнение, она схватила табуретку, подтащила ее к стене и полезла на антресоли.
Там у нее хранилось множество бесполезных вещей, выбросить которые было почему-то жалко или просто не доходили руки, в том числе старый коричневый чемодан из искусственной кожи. В этом чемодане лежали неизвестно откуда взявшиеся в доме детские гантели, комплект журнала «Агитатор-пропагандист» за пять лет, с одна тысяча девятьсот семидесятого по одна тысяча девятьсот семьдесят четвертый, когда Аня Укропова по возрасту вышла из комсомола, набор для выпиливания «Василек», школьные тетради племянника Владимира, сломанный фотоаппарат «Зоркий-5» и еще очень много странных и никому не нужных вещей. Вещей было много, и все они были очень тяжелые, поэтому чемодан вообще с трудом можно было сдвинуть с места. Как его затащили в свое время на антресоли, Анна Ивановна уже не помнила, но вынуть его оттуда она никогда не пыталась. Она не представляла, зачем этот старый чемодан мог понадобиться ворвавшемуся в квартиру бандиту, но задавать тому какие-нибудь вопросы боялась. Пыхтя от напряжения и чихая от многолетней пыли, она подтащила чертов чемодан к краю антресоли и повернулась к стоявшему внизу грабителю:
– Держите чемодан! Мне одной его не спустить!
