Внезапно рядом с ней затормозила большая темно-зеленая машина с тонированными стеклами. Дверца распахнулась, и из машины выскочил высокий, на редкость красивый мужчина с вьющимися черными как смоль волосами. Вера думала, что такие встречаются только на страницах модных журналов. Красавец шагнул к ней и, слегка заикаясь, спросил:
– Д… девушка, не подскажете, как проехать к К… конюшенной п… площади?
– Вы мне? – растерянно переспросила Вера, оглядевшись.
Рядом больше никого не было, да и вообще улица была совершенно безлюдна, значит, этот ослепительный красавец обращался именно к ней.
– Д… да, – повторил он и вдруг перестал заикаться: – К Конюшенной площади как проехать?
Разумеется, Вера прекрасно знала дорогу к Конюшенной, до которой от музея было рукой подать, но от смущения она напрочь забыла это и стала мучительно соображать:
– Значит, сейчас вам надо ехать налево до Миллионной, потом…
Красавец вел себя как-то странно. Он совершенно не слушал Верины объяснения, но медленно, как будто крадучись, обходил ее так, чтобы Вера оказалась между ним и его машиной. При этом на его лице было такое выражение, какое бывает у заправского кота при виде растерявшейся несовершеннолетней мыши или у трамвайного контролера при виде затаившегося в углу вагона зайца.
– Потом вам надо свернуть направо, – продолжала Вера, растерянно наблюдая за перемещениями брюнета. – Да вы же меня совершенно не слушаете!
– Слушаю, слушаю! – отмахнулся тот и вдруг резко шагнул к девушке.
Надежда Николаевна вышла из музея очень недовольная собой. Встретиться с Верой Зайцевой ей так и не удалось. То есть почти удалось, они буквально столкнулись в коридоре, но Вера умчалась от нее, как будто увидела привидение. Надежда пыталась остановить ее, даже побежала следом, но девушка юркнула в одну из дверей и пропала. То есть буквально пропала – войдя в ту же дверь, Надежда увидела только пустую комнату, заставленную огромными дубовыми шкафами.
После этого Надежда Николаевна отправилась в кабинет Зайцевой в надежде, что та рано или поздно туда вернется. Собственно, назвать эту тесную комнатку, можно даже сказать каморку, кабинетом можно было только с большой натяжкой. Скорее это помещение напоминало кладовку в старом доме, но пожилая сотрудница, которую Надежда спросила о Зайцевой, указав ей на дверь этой кладовки, величественно произнесла:
– Обычно Вера Алексеевна находится у себя в кабинете.
Видимо, сегодняшний день не относился к разряду обычных, во всяком случае, Вера не пришла в свой кабинет. Надежда подождала еще немного и решила не тратить зря время. Следовало признать, что Вера Зайцева удачно от нее улизнула. А это значит, что рыльце у девицы в пушку. Она что-то знает, а Надежда ее упустила. Обидно, понимаешь!
В таких растрепанных чувствах Надежда Николаевна вышла из тесной комнатки, захлопнула за собой дверь и спустилась по лестнице, мимо будки вахтерши, где опять суровая старушка в круглых очках вязала свою огромную сеть. Видимо, дочь снова попросила ее посидеть на посту. На этот раз исполняющая обязанности вахтера ничего не сказала, только проводила Надежду весьма неодобрительным взглядом.
Надежда вышла на улицу и двинулась в сторону автобусной остановки. Пройдя чуть больше квартала, она вдруг увидела впереди знакомую фигуру. Вера Зайцева шла в ту же сторону, только очень медленно, нога за ногу, ссутулив плечи и глядя в землю, словно думая о чем-то грустном или неприятном. Вдруг рядом с ней затормозила темно-зеленая машина. Надежда ахнула: это была та самая машина, которую она заметила в несчастливый день на улице комиссара Фиолетова. Конечно, в нашем городе сейчас очень много похожих иномарок, но это, несомненно, была та самая – тот же цвет, точно такие же затемненные окна, а самое главное – левый задний фонарь с треснутым стеклом!
Дверца машины распахнулась, и из нее выскочил высокий черноволосый красавец. Тот самый брюнет, который следил за Куликом на Витебском вокзале! Вот оно что! Все связано в один клубок! Значит, тогда, во дворе на улице Фиолетова, этот брюнет поджидал Кулика с вишневым чемоданчиком и, естественно, не обратил внимания на Надежду – ведь она, к счастью, догадалась спрятать чемоданчик в полиэтиленовый пакет… потом он снова пытался подкараулить Кулика на вокзале, и снова безуспешно…
Брюнет подошел к Вере. Девушка вскинула голову. Надежда внимательно наблюдала за ней: знакома ли Зайцева с брюнетом? Заодно ли она с ним? Кажется, нет. Он о чем-то ее спросил, Вера начала путано и многословно объяснять… Надежда Николаевна смотрела на них со стороны, и ей были хорошо заметны хитрые маневры черноволосого красавца. Он обошел Веру, ненавязчиво отрезав ей дорогу к отступлению, и начал понемногу теснить к своей машине. Девушка, кажется, не замечала этих прозрачных хитростей и продолжала что-то сбивчиво объяснять явно не слушающему ее мужчине. «Нет, ну какая тетеха! – разозлилась Надежда. – Уж, казалось бы, можно сообразить, что ее скромная персона никак не может заинтересовать такого красавца, а стало быть – у него явно преступные намерения. Небось от Надежды эта девица ускакала, как вспугнутая горная козочка! А тут разинула варежку и не видит, что подозрительный красавец явно собирается затащить ее в машину».
Надежда забеспокоилась и крадучись двинулась к беседующей парочке. Чтобы не попасться раньше времени на глаза брюнету, она пригнулась, спрятавшись за оставленную кем-то на тротуаре белую «Тойоту». Когда до цели оставалось всего несколько шагов, брюнет неожиданно набросился на Веру. Он схватил девушку за плечи и собирался уже втолкнуть в свою машину, но Надежда Николаевна издала боевой клич индейцев племени сиу (она слышала его в детстве в исполнении югославского артиста Гойко Митича), подскочила к похитителю и изо всех сил ударила его по темени сумочкой.
Злодей вскрикнул и схватился за голову, выпустив из рук свою жертву. Надежда успела невольно удивиться, каким эффективным оружием может быть обычная дамская сумка, но времени на раздумья у нее не было. Она подхватила под локоть совершенно растерявшуюся Веру и потащила вперед. В это время рядом с ними очень кстати остановился рейсовый автобус. Надежда втолкнула в него Веру и влетела сама. Двери автобуса захлопнулись, он начал набирать скорость. Надежда Николаевна выглянула в заднее окно и увидела черноволосого красавца, который стоял на прежнем месте, держась за голову.
– А, – догадалась Надежда, – это «вискас»!
– Что? – изумленно переспросила Вера.
– Да я просто не сразу сообразила, почему на него так подействовал удар сумочкой, а потом вспомнила – у меня же там банка кошачьего корма! Я по дороге купила, у Бейсика запас питания подошел к концу, ну и получилось очень хорошее ударное оружие… четыреста граммов, между прочим! – Она показала Вере ярко-розовую банку с симпатичным котиком на этикетке.
– У вас есть кот? – спросила девушка.
Вид у нее был как у человека, только что отошедшего от наркоза – вроде бы уже в сознании, но ничего не помнит и пока не чувствует боли.
