– Нет, Женечка, – невинным голосом отозвалась она. – Я другое имела в виду…
– Да, что такое? – с готовностью проговорил наш заморский гость, еще не подозревая, в какую ловушку он угодил.
– Я про твою девушку интересуюсь, – произнесла хозяйка квартиры и быстро добавила, чтобы, очевидно, отмести все те негативные эмоции, которые буквально разрывали меня на части: – Ведь у тебя же не американская, а русская подруга…
– Э… да, – запинаясь, произнес Джордж. По его реакции было видно, что он смущен, но, к моему удивлению, тему не замял, а, наоборот, стал отвечать даже как-то охотно, словно ему хотелось поделиться и узнать стороннее мнение. – Она очень красивая, добрая и порядочная. Мы познакомились с нею на кладбище, но это даже хорошо… – произнес он поспешно, – оказалось, что наши грэндродственники лежат рядом, что мы земляки в какой-то степени. Она очень деликатная, очень хрупкая и такая порядочная, – продолжил он восхвалять достоинства Олеси. – Я почти счастлив…
– Почти?! – зацепилась за его последнее слово тетушка.
– Именно так, – с грустью отозвался мой подопечный. – Я не смогу насладиться этой радостью, подаренной мне судьбой, пока не почувствую полную свободу и не окажусь в безопасности. А до этого я вынужден держать мою красавицу на расстоянии, – с невыразимой тоской во взгляде закончил он.
– Ах вот оно что?! – отчего-то обрадовалась моя родственница. – Тогда я должна действовать немедленно, – пробурчала она себе под нос. – Вы вот что, ешьте, а я пойду вам постелю…
– То есть как это «нам»? – удивилась я.
– О, это так, к слову пришлось, – Мила невинно захлопала глазками. – Просто в твоей комнате я сануборку проводила. Ночевать там сейчас опасно для здоровья, в легкие могут попасть химреактивы, – глядя куда-то поверх моей головы, затараторила она. – Вот я и пойду вам в гостиной налажу отдых… на диване.
– Так! – немедленно вспылила я. – Ты мне это дело брось! Хватит выдумывать! Что за ерунда?!
– Что ты, Женечка, я же как лучше стараюсь, – залепетала она, бросая многозначительные взгляды на гостя.
– Джордж, извини нас, мы на минуточку, – едва сдерживая гнев, процедила я сквозь зубы, подхватила Милу под локоток и, не дожидаясь реакции американца, принудительно выпроводила ее из кухни. – Что ты начинаешь?! – прошипела я ей, грозно сверкая глазами. – Человеку угрожает опасность, я ему пытаюсь помочь, а ты тут шашни разводишь!
– Да помилуй, Женечка, я же для тебя стараюсь, – на ее щеке блеснула слеза, но на меня это должного эффекта не произвело. – Видный ведь мужчина и почти холостой…
– В том-то и дело, что почти, – со значением произнесла я. – А ты мои принципы знаешь. Да и не в моем он вкусе, так что даже не начинай! – Я угрожающе нахмурилась и добавила практически замогильным шепотом: – Иначе я съеду, навсегда!
Несколько секунд Мила медлила с ответом и внимательно рассматривала мое лицо, словно ожидала какого-то мимического подтверждения сказанному.
– Ладно, пусть будет по-твоему, я тебе больше и слова не скажу о личной жизни! Поступай как знаешь… – Она тяжело вздохнула. – Раз уж тебе такие мужчины не нравятся, то я умываю руки!
– Хорошо, я это запомню, – только и ответила я, обняла ее и отправилась помогать застилась диван для Бруклина. Вскоре она вернулась на кухню, я же пошла в свою комнату, а когда решила проверить гостя, замерла в дверях, так и не обнаружив своего присутствия. Моя тетушка завела настолько душевный разговор с американским шпионом, что вмешиваться было кощунством. Он охотно, насколько мне показалось, делился с ней своими переживаниями.
– И что ты думаешь, неужели вот так запросто доверишься этой девушке? – спросила Мила.
Как я уже отметила, моим первым порывом было немедленно вмешаться в этот диалог, так как тетушка не была психологом и своими расспросами могла навредить клиенту. Я ожидала, что Бруклин ответит ей резко, но разговор начал складываться совершенно по-другому. Хозяйка квартиры с искренностью пожилого человека, казалось, полностью растворилась в личных проблемах гостя, а Джордж, похоже, настолько устал быть отшельником, что был рад поделиться наболевшим.
– Я очень устал, чувствую себя загнанным зверем, но, когда она появилась в моей жизни, я ощутил подъем. Смысл существования, довольно безрадостного до этого, открылся мне вновь. Это звучит странно и достаточно высокопарно, но это так…
– Бедный мальчик, – тетушка провела ладонью по его щеке. – Ты устал, эта ситуация сильно на тебя повлияла, хотя, конечно, я не имею представления, что происходит в твоей жизни, и знать, если честно, не хочу. Но глаза, твой взор выдают боль, затаившуюся в груди. – Моя родственница проявляла просто чудеса проницательности. Бруклин слушал ее как завороженный.
– Но что же мне делать?! Я не могу без Олеси! – воскликнул он в волнении.
– А зачем без нее? К чему эти крайности?! Реши свои проблемы, сделай будущее безопасным, создай условия и предложи их этой девушке. Если любит, она примет все, если же нет, тогда откажет тебе.
– Нет! Только не это!
– Поверь мне, я жизнь-то уже почти прожила. Больно будет только вначале, зато потом ты почувствуешь облегчение. Ты хороший человек, достойный мужчина, поэтому и спутницу должен выбрать себе соответствующую… Вот, например, – она не успела договорить, так как мне было очень хорошо понятно, в какое русло старается увести разговор моя родственница.
– И что за пример ты хочешь привести? – буквально ворвалась я в кухню.
– Какой пример? Тебе показалось, – тетушка подскочила на стуле и принялась суетливо собирать невидимые крошки со стола. – Это мы так, обо всем и ни о чем. – Она повернулась к нам спиной и стала мыть чашку, из которой американец пил компот.
– Спасибо вам большое, – Джордж поднялся с диванчика. – Глаза слипаются.
– Спокойной ночи, – проводила я его милой улыбкой, но та, с которой я обернулась к тетушке, не предвещала ничего хорошего. – Ты опять в свою дуду! – грозно прошипела я.
– Нет-нет, что ты?! – испугалась она. – Мальчик совершенно потерян, хотела ему помочь, поддержать…
– Смотри мне! – продолжила я наступление, но долго изображать гнев я не умела. – Спасибо тебе за ужин. Все очень вкусно, – смягчилась я, обняла ее за плечи и на мгновение прижалась лбом к пучку на ее затылке. Инцидент был исчерпан. Весьма довольные друг другом, мы разбрелись по комнатам.
В эту ночь я спала в своей постели, желания навестить Джорджа у меня не возникло. Я даже специально сконцентрировалась на личных ощущениях, чтобы понять, испытываю я хоть что-то к клиенту, кроме профессионального интереса. С удовлетворением я отметила, что тетушкины надежды на наше взаимное счастье и симпатию с американцем относятся исключительно к разряду фантазий. В эту ночь, дав себе мысленно обещание больше никогда не привозить клиентов в дом Милы Егоровны, я уснула спокойно, полностью готовая к тем испытаниям, которые готовил новый день. Судя по легкому храпу, доносившемуся из гостиной, мой клиент также не маялся от бессонницы.
