– Мы уезжаем? – удивился американец, когда я направила авто прочь от гиблого места.
– Да, увы, ничего не остается. Мы не можем позволить себе нарваться на шальную пулю или гранату…
– Это правда, – согласился он. – Все верно. Но тогда что же дальше?
– Поедем домой.
– К тебе? – задавая этот вопрос, он нахмурился, тем самым давая понять, что считает подобное развитие событий не лучшей идеей.
– Нет, конечно, про адрес моей тетушки лучше забыть, – добавила я мрачно.
– Понимаю: я представляю угрозу для окружающих из-за этих покушений, – он в сердцах хлопнул кулаком по краю сиденья. – Тогда куда же мы направимся?
– В твою деревню.
– Тюльпановка – это правильно, – его лицо просветлело. – А в глобальном плане – что мы будем делать? У меня неприятное ощущение, что я – это дичь, которая ждет, что каждую минуту может прийти охотник и убить! Мне не хотелось бы покорно продолжать играть эту роль. Я не уверен, что мы правильно поступили, инсценировав получение документов.
– Пока рано делать выводы… Выше нос! – попыталась я его взбодрить.
– Да это я так, хандрю от усталости, эти восемь месяцев вымотали меня! – произнес он. – Что-то происходит внутри меня. Боже, как я устал, – он провел ладонями по лицу. – Наверное, поэтому и совершаю ошибки и ною… А ведь раньше ничего подобного себе не позволял. Никакого малодушия, только трезвая оценка происходящего!
– Оно и понятно! Раньше ты действовал, существовал в рамках системы. А сейчас ты решил все изменить. Пошел не только против системы, но и против целой страны.
– М-да… Участь моя, признаться, незавидна. Но хватит. Я должен как-то взять себя в руки! Самому противно! Будто слушаю свое нытье со стороны! – посетовал он, но не жалуясь, а лишь делясь личными эмоциями. Я разделяла его чувства.
– Я понимаю. Вот именно поэтому и нахожусь здесь, чтобы обезопасить тебя, прикрыть тыл, пока ты решаешь более важные проблемы, – специально сделала я акцент не на покушениях, а на планах американца на будущее.
– Да, точно, ты права. Я очень хочу поскорее покончить со всем этим. Файлы с документами, которые мне удалось скрыть, – мой единственный шанс на спасение. Надо ускорить работу. Надо выйти на заказчика моего убийства, – последнее слово он произнес без эмоций, наконец-то справившись с собой.
– Все верно.
– Так-то оно так… Но на практике я пока не могу найти оптимальное решение.
– Именно поэтому мы и уехали сейчас. Как только приедем, мы все спокойно обсудим и подумаем, план у нас есть, внесем в него корректировки в соответствии с произошедшими событиями – и вперед!
– Да, каждый шаг следует взвешивать? – насторожился мой подопечный.
– Ты прав. Действуя поэтапно, пусть и маленькими шажками, мы приближаемся к цели гораздо быстрее, нежели работая бессистемно.
– О, да ты стратег. У меня закралось подозрение, что по курсу военной подготовки у тебя было «отлично»! – уже в который раз дал он мне лестную оценку.
– Да, я старалась не отстать от одногруппников.
– Или таким образом доказывала, что ничем не хуже их. Позволь предположить, с тобой учились только парни. Это была мужская гимназия? – По его усмешке я догадалась, что американец специально назвал мою спецшколу гимназией. Чувство юмора, судя по всему, было у него на хорошем уровне.
– Именно так, а уроки преподавали нам классные дамы в кальсонах, – подхватила я заданный им тон. Дальнейший путь мы провели в молчании, так как подумать каждому предстояло о многом.
Меня преимущественно терзали размышления о спасении клиента. Ситуация с каждым часом становилась все более напряженной. Особенно теперь, когда бутафорская папка с якобы важными документами была у нас на руках и преступник не собирался церемониться, пытаясь ее добыть.
Прежде чем ехать в деревню, мы посетили автосервис, заменили колесо, по которому все же прошлась вскользь пуля преступника. В общем, потратили достаточно времени, но разговор о дальнейших действиях решили отложить до деревни, чтобы никто из случайных свидетелей не мог нас подслушать.
Но все спокойно обсудить у нас не получилось. У дома, к которому мы подъехали уже на двух машинах, нас ждал сюрприз. Но приятным он был только для американца.
– Олеся?! – воскликнул он, и его напряженное, очень сконцентрированное лицо вмиг утратило выражение собранности, исказившись гримасой умильного восторга.
– Да, это я, – щеки девушки украсил легкий румянец. Она скромно потупила взор и застыла в нерешительной позе. – Но… ты не один?! – Она вскинула на меня ревнивый взгляд.
– Один, конечно, один, – казалось, Бруклин совершенно позабыл о моем присутствии.
– Но, извини, кто эта женщина? – напрямую спросила она, а я усмехнулась, давая понять, что то, с какой интонацией она произнесла «женщина», совершенно меня не задело. Хотя, признаюсь, позволять юной нахалке колкости на свой счет я была не намерена. Тем более что, несмотря на все мои профессиональные успехи, подвиги и физическую силу, внешне я выглядела достаточно молодо и прекрасно и была уверена, что никак не похожу на женщину средних лет. Придя к выводу, что Олеся сознательно решила обидеть меня, я тут же нашла объяснение ее поступку – ревность. И этот факт немного примирил меня с действительностью: раз ревнует, значит, видит во мне соперницу. Но долее предаваться этим размышлениям смысла не было. Тем более что мне было интересно, как меня представит американец. Он, надо отметить, как-то сразу стушевался, направил на меня затравленный взгляд и с ходу не нашел что ответить. Пришлось мне брать инициативу в свои руки, тем более что стоять на открытой улице я считала опасным. Преступник мог появиться здесь в любую минуту.
– Послушайте, девушка, – начала я несколько покровительственным тоном, как и подобает опытной женщине в разговоре с юной нимфеткой. – Я работаю на господина Бруклина. Являюсь его помощницей. Если у вас остались еще вопросы, то я не смогу на них ответить, так как подписала контракт о неразглашении.
Олеся посмотрела на меня очень внимательно, и в этот момент я поняла, что ей не так уж мало лет, как казалось. Но я посчитала это открытие хорошим знаком, так как опыт партнерши мог служить некоторым залогом более зрелых и взвешенных отношений. Джорджу, как отчетливо сигнализировала глупейшая улыбка, в которой он расплылся, до всех моих наблюдений не было дела. Он смотрел на девушку с таким восторгом, что оставалось только удивляться тем чувствам, которые она сумела всколыхнуть в душе беглого американца. Олеся, надо отдать ей должное, удовлетворилась моими скупыми объяснениями, и взор ее значительно потеплел. Она сделала шаг навстречу Бруклину, и этого было достаточно, чтобы он перестал сдерживать себя. Совершенно не стесняясь моего присутствия, практически не веря собственным глазам, американец кинулся к ней с распростертыми объятьями, в которых буквально задушил девушку спустя пару секунд. Дальше последовал страстный поцелуй. Я, признаюсь, заскучала, будучи вынужденной наблюдать эту слюнявую сцену.
