Игорь обратился в милицию, там, как это у них водится, сказали, что надо подождать три дня. Только после этого приняли заявление.
Оказалось, что он незнаком ни с родителями, ни с друзьями невесты. Знал только, что она училась в университете на химико-биологическом факультете, жила на съемной квартире в районе городского парка. Это все.
Ее не нашли. Да и не искали, наверное.
С ее исчезновением потерялся смысл всего того, чем жил Игорь. Ему не нужно было уже ни кафе, ничего. Жизнь для него остановилась. И хотя кредитные деньги продолжали оставаться на счету, он должен был погашать этот самый кредит. Вернуть ту сумму, которую он получил первоначально, уже не получалось – из нее была вычтена сумма отката ушлого парня из банка. И тогда Игорь погасил кредит своей квартирой. А на оставшиеся деньги купил однокомнатную малосемейку в районе Ботанического сада.
Это было самое для него трудное время. Он ходил на работу, продолжал строгать салаты, готовить фарши и начинки для пирогов, но ему постоянно казалось, что он видит себя со стороны. Что это как бы и не он. Что-то изменилось в нем, расстроилось. И окружающие это стали замечать. Постоянно спрашивали: «Ну, как ты сегодня?»
Мама переживала за него, часто звонила, все расспрашивала, не объявилась ли его любовь, его девочка, его ангел… Потом и она перестала звонить. А спустя некоторое время позвонила тетка и сказала, что мать занозила ногу и умерла от заражения крови. Внезапно. Сразу.
Он слег. Занемог и слег. Молодой цветущий мужчина, еще недавно полный сил и желаний, он понял, что сломался. Ему стало плохо на улице, его подобрали чужие люди, вызвали «Скорую» и отвезли в больницу. Оказалось, у него диабет. Доктор спросил почему-то: у вас не было в последнее время стресса? Может, что-то случилось? Знаете, иногда диабет возникает на нервной почве…
После больницы он сразу же вернулся на работу, объяснил директору, что полностью восстановился и готов приступать к своим обязанностям. К счастью, человек, который должен был занять его место, не явился вовремя, уехал с семьей отдыхать куда-то на острова да и застрял там из-за цунами, и Игоря приняли обратно, на то же место.
Его отношение к окну и к тому, что за ним происходило, изменилось. После всего, что с ним случилось, после того, как он потерял самых близких и дорогих ему людей, ему стало казаться, что все люди вокруг намного счастливее и удачливее его. Они энергичны, бодры, веселы, они приходят в их ресторан, чтобы вкусно поесть, праздно провести время, нагадить друг другу, обмануть друг друга, заказать друг друга, предать друг друга, изменить друг другу… Он стал ненавидеть людей и завидовать их жизненной энергии, их счастью, смеху, наконец.
Женские ноги, которые прежде так привлекали его и возбуждали в нем самые смелые фантазии, а также подробности женского туалета теперь вызывали в нем чувство гадливости и омерзения. И женщин он воспринимал теперь просто как похотливых самок. Потому что в отличие от той нежной девушки, которую он любил и которая пропала, а может, и погибла, все остальные женщины казались ему фальшивыми, грубыми, пошлыми.
Шло время, и он физически чувствовал, как оно разрушает его: и тело, и душу… Он так и не пришел в себя, не нашел в себе силы жить.
А прошлым летом, в самую жару, когда у него выдалась свободная минутка, и он присел отдохнуть со стаканом ледяного лимонада, сквозь плотную толщу людских голосов, городского шума, звяканья тарелок и шелеста листвы – всего этого ресторанно-террасного звукового фона, он вдруг четко услышал голос, от которого короткие волосы его встали дыбом.
Нежный журчащий голосок плыл над террасой ресторана, не сливаясь с остальными голосами. Веселый смех, немного хрипловатый и вместе с тем необыкновенно сладкий, тягучий, бархатистый заставил сердце Игоря биться сильнее, неистовее.
Шея его окаменела. Он хотел повернуться в сторону окна, поднять глаза и посмотреть, кто смеет смеяться голосом его возлюбленной, но не смог. Словно кто-то невидимый держал его за шею. Позже он понял, кто держал его, вернее, кто сдерживал. Кто-то, кто контролировал всех людей, кто не допускал всеобщего разрушения планеты, кто существовал где-то очень далеко и в сердце каждого живущего на земле. Тот, кто знал, что последует за этим мгновением правды.
Возможно, если бы он не воспротивился этому знаку и не поднял голову, ничего бы и не случилось. Он не увидел бы в квадрате окна этих стройных тонких ног, этих округлых коленей, слегка прикрытых тонким шифоном юбки, не уловил бы особого аромата, исходящего от этой знакомой и вместе с тем какой-то чужой для него женщины… И не остановил несколько жизней…
Это были ее ножки, ее колени, ее аромат. И голос принадлежал тоже ей. Она вернулась. Но не пришла к нему, не позвонила, не объявилась, не дала о себе знать… Нет! Она, вернувшись в этот город, просто гуляла по жаре с подружками и решила выпить холодного сока, съесть мороженого. И надо было судьбе так распорядиться, чтобы она села именно за его столик. Как раз напротив его окна.
В сущности, а что она-то знала о нем, кроме того, что он работает поваром в «Менестреле»? Ничего. Да она, может, и не придавала значения тому, что ресторан и эта терраса с красными полотняными зонтами и ажурными столиками – единое целое. А то, может, и не заглянула бы сюда, где рисковала встретиться с ним, постаралась бы опуститься шифоновой бабочкой на стул другого кафе. Или ей было все равно?
Неужели она забыла его? Совсем?!
Он все еще сидел, не в силах повернуть голову, вспоминая их свидания, поцелуи, разговоры. Конечно, она не была в него влюблена. Ей просто нравилось, что он любит ее, постоянно выражает ей свое восхищение, готов для нее на все. Кроме того, она и сама как-то сказала, что ей надоело постоянно вляпываться в разные истории, что ей хочется уже наконец тихого семейного счастья. Признаваясь ему в этом, она и представить себе не могла, какие картины рисует он в этот момент в своем воображении. Разные истории – это череда свиданий с разными мужчинами, это грубый секс, потные тела, грязные простыни, полные окурков пепельницы… Он и сам не мог себе объяснить, откуда ему известно о ее прошлой жизни. Словно его мозг самым естественным образом считал из информационного поля вселенной картины ее прошлого. Хотя чисто внешне она выглядела чистой очаровательной девочкой. Куклой. Матовая кожа, пепельные густые волосы, фиалковые глаза. Очень красивая девушка. Неестественно красивая. Таких не бывает.
Он заставил себя посмотреть наверх и увидел ее. Его пробило таким разрядом чувств, что он физически почувствовал, как на мгновение остановилось сердце. А потом, спохватившись, снова забилось, разгоняя по жилам кровь и боль.
Она была необычайно хороша, свежа и прямо-таки светилась счастьем! Их было четверо: она и еще три молодые женщины. Одна из них была сделана словно из того же тонкого и нежного материала, что и его девушка. Светлые волосы, воздушная голубая юбка, тонкие руки, розовые губы, журчащий голос. Ее звали Стелла. Вторая – не очень красивая, но ухоженная, задумчивая, с красивыми оленьими глазами – Нина. Третья женщина была старше их всех, очень яркая, с пунцовыми губами, в белом платье с широким вырезом, открывавшим пышную грудь. Она говорила громче всех и смеялась так, что на нее оглядывались остальные посетители ресторана. Они называли ее Тамара.
