Книга Портрет смерти. Холст, кровь, страница 24. Автор книги Алексей Макеев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Портрет смерти. Холст, кровь»

Cтраница 24

– Ничего странного, полковник, – запротестовал я. – Вчера я пил из какой-то бутылки в апартаментах несчастной госпожи Эльвиры. Это был коньяк «Реми Мартин». Если это та же бутылка, то на ней, безусловно, остались мои отпечатки.

– Вот как, – обрадовался полковник.

– Но если бы я хотел отравить госпожу Эльвиру, видимо, надел бы перчатки, не находите? Или взялся бы за бутылку через тряпочку. По-моему, это естественно для любого детектива. И для вас, и для меня…

Полковник не успел вторично грохнуть по столу.

– Это, во-первых, – сказал я. – Во-вторых, мы беседовали с Эльвирой всего несколько минут – после того, как она выставила доктора Санчеса. Эльвира была трезва и рассудительна. Не думаю, что в ходе беседы нам удалось бы отвлечь ее внимание, забраться в бар и подсыпать яд в бутылку.

– Ерунда, – ощерился полковник. – Бутылка могла не стоять в баре, как вы пытаетесь уверить. Вы могли подсыпать яд вчера или, скажем, ночью. Не думаю, что Эльвира, находясь в… не совсем адекватном состоянии, только и делала, что запирала за собой дверь.

– А мы о чем вообще говорим, полковник? – не понял я.

– Мы строим версии, – отрезал начпол. – Яд не мог появиться в бутылке спонтанно. О чем вы беседовали с Эльвирой?

– Мы выразили даме сочувствия по поводу гибели мужа, а она заплатила нам за беспокойство и сказала, что больше не нуждается в наших услугах.

– Ага, – намотал на ус Конферо. – И какую сумму заплатила вам Эльвира?

– Десять тысяч, – признался я с присущей мне откровенностью. – Успокойте нас, полковник, что вы не собираетесь отнять у нас эти деньги.

Десять тысяч для полковника были не деньги. Он сделал скептическое лицо и почесал волдырь на ухе.

– А если серьезно, полковник, вас интересуют наши соображения? Я исхожу из того, что вы заинтересованы в прояснении обстоятельств.

Последняя фраза полковнику чем-то не понравилась, но он предпочел не испытывать на прочность свой стол.

– Яд в бутылку подсыпал кто-то из людей, проживающих в доме. Вариантов нет. Из посторонних – доктор Санчес, но вариант, полагаю, тупиковый. Не хочу никого голословно обвинять. Уточните название яда, отследите его путь. Опросите людей в доме, может, кто-то видел, как человек, не проживающий в комнатах Эльвиры и Гуго, туда входил. Подумайте, каким образом Гуго Эндерс покинул виллу. Зачем ему это понадобилось? Что предшествовало странному поступку? Версию умственного помешательства оставим напоследок, должны быть и другие…

– Нет, вы только полюбуйтесь, – всплеснул руками полковник. – Нас собрались поучать какие-то недоучки. Детектив, на вашем месте я бы вел себя скромнее. Ваша роль и роль вашей спутницы в этом деле еще не ясна.

– Хорошо, – я сложил смиренно ладони в жесте «вай». – Проясняйте наши роли, полковник. Вы не возражаете, если с разрешения госпожи Изабеллы мы несколько дней поживем в Маринье? Вы же все равно не хотите нас отпускать?


Свобода радостно встретила нас на крыльце полицейского управления. День клонился к вечеру, полицейские клерки, имеющие нормированный рабочий день, оживленно переговариваясь, сбегали с крыльца, толкались.

– Прекрасная вещь – свобода, – обнаружила Варвара, щурясь на западающее солнце. – Ну что, Раевский, пройдемся по городку?

– Садитесь уж, отвезу, где взял, – проворчал из окна притормозившего «Пежо» сержант Габано.

Он угрюмо молчал всю дорогу, выехал, поплутав по узким улочкам, на Плата-дель-Торо, остановился напротив знакомых ворот. Молчал, пока мы выбирались из машины, молчал, когда мы выразили признательность за доставку, отъехал, окинув нас на прощание задумчивым взором.

– Не знаю, удастся ли нам когда-нибудь побродить по этому городку, – пробормотал я, озирая с неожиданного ракурса окрестности.

– Ты еще про море вспомни, – фыркнула Варвара. – Говорят, оно рядом.

Море не просматривалось. Но его близость волновала, как близость хорошенькой женщины. Мы стояли на тротуаре у ворот с затейливой надписью «17». Ограда не чета ограде покойного сюрреалиста – значительно скромнее. За решеткой ровные газоны, клумбы. Автополивочное устройство разбрызгивало воду веселым шатром. Рабочий в синем комбинезоне прочищал водяной струей из модного «Kärcher» баки для отстоя воды. Виднелось белое крыльцо особняка. Дальше по тротуару – другие ворота, видимо, под номером «19». Ограда Эндерсов на фоне прочих выделялась, как лимузин в шеренге «Жигулей». Те, что слева и справа, были значительно ниже и территорию занимали поменьше. За ворохом вьюнов виднелись крыши без архитектурных изысков, апельсиновые деревья, глянцевые кустики жасмина вдоль заборов. У ворот под номером «12» старичок в клетчатой панамке ремонтировал выбитую плитку. Дворник, которого мы вчера уже видели, манипулируя проволочными граблями и метлой, возился на разделительной полосе, состоящей из низкорослых пальм. Аллея относилась к муниципальной зоне ответственности.

– Поговорим с аборигенами? – предложила Варвара. – Или торопимся в дурдом?

– Говори, – пожал я плечами, доставая сигарету. – Ты же у нас испаноговорящая. Только убедись, что это не переодетый журналист.

Человек с граблями не знал ни английского, ни русского. Мы подошли, поздоровались. Дядьке было не меньше пятидесяти. Парочка шрамов украшала представителя не самой благородной профессии. Он сильно хромал. Но поболтать в рабочее время был не прочь. Я предложил ему жестом сигарету. Дворник покосился на свою мятую пачку, торчащую из нагрудного кармана, и вполне разумно предпочел мою. Варвара инициировала беседу. Я курил и наслаждался покоем. Он отвечал односложно, с хрипотцой, потом разговорился, начал жестикулировать. Вскоре мне это надоело, я стал показывать знаками Варваре, что пора закругляться.

– Доброго человека зовут Энрико, – поведала Варвара, распрощавшись с дворником. – У него участок на этой улице и в трех соседних переулках.

– Потрясающая информация, – оценил я. – Вы говорили о погоде и планах на чистоту?

– Нет. Я сказала Энрико сермяжную правду: мы – туристы из России, гостим у Эльвиры Эндерс, которая сегодня утром покончила жизнь самоубийством, не выдержав известия о кончине мужа.

– Убийственная правда, – согласился я. – От слова до слова. Где тебя так врать учили, Варвара?

– Как где? – удивилась она. – В семье и школе. Энрико выразил сочувствие, сказал, что несколько раз встречал госпожу Эльвиру, в частности, вчера утром – видимо, она ходила в банк, видел ее мужа – знаменитого художника современности, хотя, если честно, никакой харизмы. Я спросила, знает ли он, кто живет по соседству. Добрый дядечка, конечно, знает всю округу. Вон там, – Варвара показала подбородком на ворота под номером «12» (северного соседа Эндерса), – проживает нацистский преступник Клаус Липке…

Я чуть не поперхнулся.

– Ты сдурела? Какой еще, к дьяволу, нацистский преступник?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация