(Простите, сэр…) Не прощу. Она рассеянно листает журнал, лежащий у нее на коленях, – Космополитэн» или «Вог», скорее «Вог», уж очень тоскливо ей смотреть на эти глянцевые страницы, где утонченные модели демонстрируют шмотки/обувь/шмотки/губную помаду/ шмотки/лак для волос/шмотки/украшения/ шмотки/ парфюмерию/шмотки и неожиданно дешевый рецепт от шеф-повара – блюдо из икры, трюфелей и ломтиков рыбы, выложенных на капустном листе. Она вздыхает, поднимает взгляд на водителя и спрашивает:
– Как ты себя сегодня чувствуешь, Фрэнк?
– Отлично. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что последняя наша ночь была, на мой взгляд, так себе. Ты, Фрэнк, конечно, мальчик симпатичный и массаж делаешь чудно, но я стала появляться с тобой в обществе не из-за твоих умелых рук. Это я в любой момент могу купить за деньги. Некоторые мои хорошие друзья пользуются услугами твоих рук. Я выбираюсь с тобой по вечерам, ожидая, что получу удовольствие от тех семи или восьми дюймов, которые в последний раз меня несколько разочаровали.
Фрэнк отвечает с ухмылкой:
– Жанин, сегодня вечером у тебя будет много этих специальных дюймов, у тебя вообще будет много всего, даже такого, о чем ты и помыслить не могла.
– Правда? – говорит Жанин, широко зевнув.
– Чистая правда.
– Как, говоришь, называется это место?
– «Скотный двор».
– Хотелось бы, чтобы оно оказалось хорошим местом, – произносит Жанин и переворачивает страничку. – А что там за народ?
– Богатые и красивые люди. Кое-кого ты даже знаешь.
– Ну ладно, будем надеяться, что место окажется хорошим, – говорит Жанин, глядя на иллюстрацию на задней обложке журнала, расположенную между рекламой солнечных ванн и французских домиков для уикендов. Подпись – цитата из «Шерифов и воришек», ноною противоречивого романа то ли Нормаил Мейлера, то ли Джона Апдайка. На первый взгляд это фотография вечеринки на ранчо какого-нибудь миллионера, но слишком отчетливые очертания фигур, мягчайшие тональные переходы красок, полное отсутствие мелких погрешностей, которые неизменно присутствуют даже на самых качественных фото, свидетельствуют о том, что это искусная картинка, сделанная по фотографии. Все герои выглядят на ней чересчур сексуально и привлекательно, и почти на каждом ковбойские сапоги, джинсы и жилетка. Даже дамы одеты так же, за исключением нескольких женщин в длинных джинсовых юбках со сквозным разрезом на кнопках. У кого-то они расстегнуты больше, у кого-то меньше (простите, сэр?), слушай, возвращайся попозже, я слишком восхищен сейчас этими женщинами с обиженными и встревоженными мордашками в расстегнутых белых шелковых блузках безо всяких лифчиков. В отличие от улыбающихся женщин в тесных джинсах, стоящих по кругу с разноцветными коктейлями, пи встревоженные милашки в юбках и блузках стоят со скованными за спиной запястьями (а почему не со скованными локтями?), идиот, это же анатомически неосуществимо, цепь слишком коротка (а ведь полицейские сковали наручниками локти Роскошной), заткнись, опять Ты пытаешься мне весь кайф испортить, где это я остановился, когда Ты начал перебивать меня?
Ах да.
Жанин не сразу замечает эти детали на картинке. Они прячутся на заднем плане, а сейчас она увлечена разглядыванием переднего плана. На нем изображена (вид сзади) женщина, крепко стоящая, расставив, раздвинув, расставив ноги, на мощеном дворике патио. Поскольку все остальные смотрят на нее, то кажется, что именно она причина веселья одних и тревоги других. На ней мешковатые кожаные бриджи цвета хаки, с манжетами, застегнутыми на молнии чуть повыше ее стройных голых лодыжек, белые парусиновые бейсбольные туфли без шнурков на босу ногу (бейсбольные туфли обычно высокие), ну хорошо, белые сандалии/шлепанцы/кеды без шнурков, довольно ползать там внизу, скорее ВВЕРХ, к ее стройной талии, которая перехвачена широким поясом с кнопками? Сложно сказать. Ее талию заслоняют руки, запястья которых скованы наручниками у нее за спиной. На ней белая шелковая рубашка? Нет, выше талии она совершенно голая. Какие у нее волосы? Сложно сказать. Ее головы вообще не видно, потому что верх картинки срезан ей по плечи. Жанин узнает только штаны и кеды, и это узнавание взволновало ее. Ей становится ужасно интересно, что же там, в начале, она быстро пролистывает несколько страниц и читает с середины. Прочитав несколько предложений, она чувствует, как ее охватывают странные дурманящие мечты. Бросив чтение, она пытается найти объяснение.
– Фрэнк, – говорит она. – Ты знаешь Апмана Мейлдайка?
– Кого?
– Апмана Мейлдайка. Писателя.
– Конечно. Выпивали с ним частенько. Л что?
– Его вещь опубликована в «Вог».
– И о чем там речь?
– Одного из героев зовут как тебя. И одет он как ты.
– О боже! А что он делает?
– Пока заигрывает с крошкой.
– Думаю, на его месте мог бы быть я. А что там дальше? Почитай-ка вслух.
Но Жанин слишком поглощена сюжетом, чтобы читать вслух.
Это история о девушке по имени Нина, работающей в секции джинсовой одежды крупного ПРОСТИТЕ ПОЖАЛУЙСТА универмага, где ей однажды приходится обслуживать молодого богатого симпатичного юношу, покупающего ковбойские ПРОСТИТЕ ПОЖАЛУЙСТА штаны и жилетку для джинсовой вечеринки, которая должна состояться в доме его богатого приятеля ПРОСТИТЕ ПОЖАЛУЙСТА да не прощу я Тебя, если уж я ухватился за свой маленький сон, я постараюсь запихать туда все свои навязчивые идеи, Нина помогает Фрэнку выбрать одежду для джинсовой вечеринки, которую устраивает миллионер, его приятель, вечеринка должна состояться в тот же вечер, и Фрэнк очень спешит, потому что получки приглашение буквально час назад, вернувшись из отпуска, проведенного в Альпах. Нина так мила и очаровательна, что он не выдерживает и спрашивает, будет ли с его стороны большой наглостью пригласить ее пойти с ним на эту вечеринку? Просто потому, что у него никого нет, а на вечеринках его друзей всегда так весело. И поскольку Фрэнк такой застенчивый и милый и к тому же богатый, Нина говорит, ну что ж, у нее нет особых планов на вечер, хорошо, и Фрэнк говорит отлично, если только американцы по-прежнему говорят «отлично», имея в виду «ура», и он тут же покупает ей, для этого им даже не надо выходить из магазина, короткую джинсовую юбку со сквозным разрезом на кнопках, которая Я ТРЕБУЮ, ЧТОБЫ ТЫ МЕНЯ ВЫСЛУШАЛ, НЕУЖЕЛИ ДЛЯ ТОГО МЫ ТОЛЬКО ЧТО ПОБЫВАЛИ В ДОЛИНЕ СМЕРТИ, ЧТОБЫ ТЫ, ЕДВА ОЧУХАВШИСЬ, ОПЯТЬ ПРИНЯЛСЯ МАСТУРБИРОВАТЬ? Милый Бог, Ты же знаешь, что мне нужны эти абсурдные выдумки, чтобы продолжать верить, что однажды я снова прижмусь к женскому телу. НЕУЖЕЛИ ДЛЯ ТОГО МЫ ВЫБРАЛИСЬ ИЗ МРАКА БЕЗНАДЕЖНОСТИ, ЧТОБЫ ТЫ СРАЗУ ОПЯТЬ ЗАНЯЛСЯ МАСТУРБАЦИЕЙ? Я не могу полностью измениться за одну ночь, Боже. НЕВЕРНО. НЕВЕРНО. НЕВЕРНО.
Неверно?
Дa, поразмыслив хорошенько, я понимаю, что несомненно могу изменить все за одну ночь. Нина, подожди, мне тут нужно кое-что сделать, а потом ты наденешь эту юбку для меня. Дотянись до иола. Нащупай под кроватью ручку Кейса. Ага, есть. Вытаскивай его, поднимай, клади вот сюда, на стопку одежды, сложенной на стуле у кровати, здорово, что я умудрился остаться таким аккуратным даже в ситуации, когда можно было превратиться в неряху. Открой кейс. Достань блокнот. Закрывай. Теперь клади его на бедра поверх одеяла, сверху клади блокнот. Достань ручку из нагрудного кармана добротного серого твидового пиджака, висящего на спинке стула. Скрути колпачок с этого чуда дизайна – шарикового «ротриг рапидографа». Посмотри на своих электронных часах, сколько теперь времени, какое число. А теперь излагай правду.
