— Я из центра судебно-медицинской экспертизы, — уверенно ответила я. В таких случаях чем непонятнее, тем лучше.
Медсестра на мгновение задумалась, а потом понимающе кивнула и показала мне койку, на которой лежал бандит.
— Следователь уже был? — поинтересовалась я.
— Нет, — сказала медсестра. — Но, по-моему, откуда-то оттуда звонили. Вы спросите у доктора, ладно?
Я пообещала спросить. Медсестра ушла по своим делам. Я собиралась уже войти в палату, но в последний момент передумала. Нужно было форсировать события, поскольку милиция сюда вовсе не торопилась.
Я повернулась и быстро прошла по коридору направо, всматриваясь в таблички на дверях — возле двери с табличкой «Зав. отделением Смирнов Виктор Сергеевич» я остановилась и осторожно заглянула в кабинет. Виктор Сергеевич, по-видимому, тоже ушел на конференцию, и его телефон был совершенно свободен.
Прикрыв за собой дверь, я подошла к телефону и набрала номер.
— Отдел по борьбе с наркотиками! — ответили мне.
Изменив на всякий случай голос, я медленно и четко проговорила в трубку:
— Слушайте меня внимательно. В настоящий момент в травматологическом отделении Первой клинической больницы происходит передача партии героина. Если поторопитесь, то успеете взять преступную группу с поличным. Они, кстати, пришлые, из Подмосковья. Один лежит тут в реанимационной палате — ночью попал в аварию.
Я упомянула также о бросающемся в глаза пакете, о детине в коридоре, об «Опеле» с тонированными стеклами и о вероятном количестве преступников.
Меня выслушали, не перебивая, и только под конец вкрадчиво осведомились:
— Кто передал сообщение?
— По поручению коллектива больницы — старшая санитарка Сидорова! — отрапортовала я.
На другом конце провода хмыкнули.
— Так держать, Сидорова! — иронически произнес принимавший сообщение, а потом я услышала, как он кричит куда-то в сторону. — Степанов! На выезд, срочно! Первая клиническая.
Я успокоенно повесила трубку. Второй номер я нашла под стеклом на столе у заведующего.
— Алло! — сказала я. — Это проходная?
— Ну, проходная! — ответил сиплый мужской голос.
— Вы что там, спите? — недовольно спросила я. — С вами говорят из отдела по борьбе с наркотиками. Посмотрите, возле ворот припаркован черный «Опель» с подмосковными номерами? Только быстро!
— Есть! — растерянно ответил охранник и на некоторое время пропал. Потом в трубке опять послышался его голос, звучавший уже значительно бодрее: — Так точно, стоит!
— Сейчас к вам выехала наша группа, — предупредила я. — Ваша задача — принять все меры, чтобы данный «Опель» не скрылся раньше времени. И, кроме того, если увидите человека, выносящего с территории пакет желтого цвета с изображением верблюда, задержите его любыми средствами! Без необходимости себя не обнаруживать! Все поняли?
— Так точно, понял! — ответил охранник. Голос его звучал совсем браво — видимо, парню уже так обрыдло сторожить шлагбаум, что он с удовольствием задержал бы сейчас даже живого верблюда.
Я посмотрела на часы. В моем распоряжении оставалось минут пять-шесть. Я вернулась в реанимационную палату и прошла к месту, где лежал ночной пациент.
Узнала я его сразу, хотя он был замотан бинтами, как египетская мумия. Обе ноги его и правая рука в гипсе, голову и половину лица закрывала повязка. Уцелевшую руку он держал согнутой в локте — видимо, у него только что убрали капельницу. Он был очень бледен, но в сознании.
Он равнодушно скосил на меня мутный глаз и тут же снова уставился в потолок. На бледной левой скуле отчетливо просматривался старый неровный рубец.
— Здравствуйте, Корреспондент! — негромко сказала я.
Единственный глаз его ожил и снова метнулся в мою сторону.
— Кто вы? — с трудом проговорил бандит.
Я наклонилась к его уху и доверительно произнесла:
— Один известный артист, узнав о вашем несчастье, попросил передать вам при случае вот этот гостинец, — я подняла пакет с верблюдом и протянула его Корреспонденту.
Глаз раненого расширился, и, кажется, на его бледном лице даже появилась краска. Он охнул и порывисто стиснул пальцы на ручке пакета. Дальше, слава богу, об отпечатках придется заботиться ему. Но Корреспондента эта проблема пока не волновала. Он по-настоящему обрадовался. С удовольствием взвешивая пакет в здоровой руке, он улыбнулся и посмотрел на меня почти с детским восторгом. Наверное, ему тут не жалели обезболивающего.
— А-а… — вдруг узнавающе протянул Корреспондент. — Так вы та самая дама… Подруга нашего друга… Ангел-хранитель. Я вас не узнал — вы похожи сейчас на призрака. Слушайте, где он вас нашел? Вы перекалечили всех моих людей! Кстати! — выпалил он, впиваясь в меня взглядом. — Что это было? Чем вы взорвали машину?
— Это было шампанское, — почтительно объяснила я.
Возникло секундное замешательство.
— Ша… Что?! Шампанское?! — ошеломленно произнес он и вдруг беззвучно захохотал, сотрясаясь всем своим изломанным телом, задыхаясь и кашляя. — Шампанское! Вы только подумайте! — Он с восхищением подмигнул мне и, едва справившись со смехом, заявил: — Еще ни разу шампанское так не ударяло мне в голову! Ни разу! — Он снова принялся смеяться.
На нас стали обращать внимание. К постели Корреспондента подошла молоденькая медсестра и, скользнув по мне строгим взглядом, спросила, не плохо ли больному.
— Что вы, сестричка, — сказал он радостно. — Мне уже значительно лучше. Значительно! Кстати, сестричка, там в коридоре Макс меня сторожит, волнуется… Вы уж, будьте добры, попросите его зайти на минуточку!
— Ладно, — согласилась медсестра и вышла из палаты. Кажется, Корреспондент уже и здесь в авторитете.
— А я ведь уцелел, наверное, только потому, что сам сидел за рулем, — признался он мне. — Успел зафиксироваться… в какой-то мере…
В палату вернулась медсестра. За ней медвежьей походкой робко двигался детина в мятом халате. Он подошел к кровати и деликатно остановился за моей спиной.
— Макс, — сказал Корреспондент. — Эта прелестная девушка уговорила господина Овалова вернуть нам товар. Отнеси пакет в машину, — он хитрым глазом покосился на меня и добавил: — И леди захвати тоже, — заметив мой протестующий жест, он заключил с угрозой: — Если вы попытаетесь выкинуть какой-нибудь номер — он вас попросту пристрелит, не сомневайтесь! Макс любит стрелять.
О предпочтениях Макса мне уже было известно. Как, впрочем, и о том, что он всегда чуть-чуть запаздывает. А вот о том, что на мне сегодня опять надеты особенные модельные туфли, Макс вряд ли догадывается.
— Уезжаете сразу, — наставлял тем временем Корреспондент своего подручного. — Разрулите там все, и пусть кто-то один возвращается. Если будут какие-то коррективы — я дам телеграмму, — он обернулся ко мне и сказал: — Ну, до встречи, милая леди! И будьте благоразумны! — Он с упоением разыгрывал роль крестного отца.
