Как уже было сказано, на плаву остался один «Эросс».
Возможно, причина живучести легкомысленного издания состояла в том, что эрос и
живучесть — близкие родственники и, более того, вообще невообразимы друг без
друга, но скорее всего газету спасла неиссякаемая энергия и волчья хватка
шеф-редактора Мамаевой. Именно она придумала название и. концепцию: мол,
существует некая страна Эроссия, которую населяют особые люди эроссияне,
отличающиеся от россиян раскованностью, отсутствием комплексов и жизнелюбием.
Алтын была искренне убеждена, что, выпуская свою неприличную газету, не просто
добывает деньги, а еще и делает благое дело — развивает в соотечественниках
терпимость и творческое начало. Газета была цветная, шестнадцатиполосная:
десять страниц текста и шесть страниц рекламы. Последние в редакции любовно
именовались «кормушками», а каждая из содержательных полос была занята своей
тематической рубрикой. Кроме уже поминавшейся «Палочки-выручалочки»,
посвященной мужским интимностям, был ее женский антипод, «Аленький цветочек». В
разделе «Я вам пишу» трудились два бесстыжих журналюги, обломки обанкротившейся
«Консервативной газеты», которые сочиняли задушевные письма от читателей.
Рубрика «Грезы любви» печатала зажигательные фантазии эроссиян (в отличие от
задушевных писем, подлинные). Еще в газете были страницы «Спецрепортаж»,
«Пошалим», «Что делать?» (в смысле, при сексуальных расстройствах), две
фотогалереи — «Мистер Эроссиянин» и «Мисс Эроссиянка» и популярнейший скандалодром
«А вы слыхали?», где печатались пикантные небылицы из жизни звезд шоу-бизнеса,
с которыми еженедельник постоянно судился, засыпаемый исками о клевете (исход
процесса, да и сам компромат обговаривались между сторонами заранее).
Николас пришел не вовремя: весь творческий состав редакции
сидел на планерке. Там же находилась и референтна отсутствующего шеф-редактора
— стенографировала ход обсуждения. Особенной необходимости в протоколировании
не имелось, но старательная Цецилия Абрамовна специально научилась стенографии,
чтобы лучше соответствовать своей должности, и теперь стенографировала всё
подряд. К тому же в отсутствие начальницы заняться ей было нечем, а сидеть без
дела она не привыкла.
Заместитель главного редактора приветливо улыбнулся
просунувшемуся в дверь Николасу и спросил:
— Меня?
— Нет, мне бы Цецилию Абрамовну. Но ничего, я подожду за
дверью, пока вы закончите, — смутился Фандорин и был, конечно же, немедленно
усажен за длинный стол. Слава богу, планерка подходила к концу.
Все в редакции знали Нику и приветливо ему заулыбались,
только звезда и гордость «Эросса», блистательная Аманда Лав, метнула на него
презрительный взгляд и отвернулась. Одинокая волчица, она не состояла в штате и
сотрудничала с редакцией исключительно из любви к острым ощущениям, готовя
спецрепортажи по всякой секс-экзотике. Аманда славилась не только вдохновенным
пером, но еще и невероятной журналистской самоотверженностью — то завербуется
госпожой в мазохистский салон, то поедет по просторам страны с шоферами-дальнобойщиками,
то вступит в клуб зоофилов. Фандорин знал, что презрительный взгляд роковой
женщины был адресован ему как мужу главной редактрисы, с которой у Аманды
недавно произошел конфликт. Действуя на свой страх и риск, героиня
экстремальной журналистики подготовила сенсационный материал по редкому виду
извращения, копрофилии, для чего внедрилась в некий тайный кружок и даже
умудрилась сделать там фотографии скрытой камерой, но Алтын статью не
пропустила из эстетических соображений. Бедная Аманда, ради искусства
подвергшая себя тягчайшим испытаниям, устроила шумный скандал из-за цензурного
беспредела и «татарского ига», грозилась уйти в конкурирующие издания «Сладка
ягода» или «Будуар», но, конечно, не ушла — там класс не тот и гонорары пожиже.
Однако Аманда была скорее исключением, в редакции
преобладали люди тихие и интеллигентные, не первой молодости. Многие из них
достались Алтын в наследство от «Социалистического атоммашстроения» и осваивали
новую специальность на ходу. Например, ведущий игровой рубрики «Пошалим»
Сексуалий Лоханкин (псевдоним, конечно) в прежние времена занимался
рационализаторами и новаторами производства, а пожилая девушка Ляля Друян
перепрофилировалась из ведущих «Детского уголка» в эксперты по вневагинальным
практикам. Как раз ее материал сейчас и обсуждался.
— Игорь Иванович, — говорила Ляля плачущим голосом,
обращаясь к заместителю главного редактора. — Никак у меня не складывается с
анальным сексом. Я и так пробовала, и этак — не встает, и всё тут.
Николас покраснел и покосился на соседей, но те, привычные к
производственной терминологии, сидели со скучающим видом, а Игорь Иванович
добродушно сказал:
— Не встает в этот номер, поставим в следующий. Там с местом
попросторней.
Цецилия Абрамовна поняла ерзанье Фандорина не правильно —
успокаивающе показала на часики: потерпите, мол, уже скоро.
Это была ухоженная дама пенсионного возраста или, как
говорила она сама, «периода полураспада». Закончив филологический факультет,
всю жизнь проработала в «Атоммашстроении» корректором и привыкла относиться к
газетному тексту как к набору непонятных слов — были бы правильно написаны.
Раньше ей встречались одни мудреные термины, теперь другие, только и всего. Но
глаза у Цыцы были уже не те, и Алтын, за суровым обликом которой скрывалось
жалостливое сердце, взяла старушку к себе в референтен. А может быть, дело было
вовсе не в жалости, а в безошибочном начальническом чутье, потому что
ассистентка из Цецилии Абрамовны получилась просто золотая. Будучи женщиной
одинокой, домой с работы она не торопилась, отличалась неукоснительной
исполнительностью, а на телефонные звонки отвечала, как истинная леди — это
придавало «Эроссу» респектабельности и шика. В начальнице Цыца просто души не
чаяла, и Алтын отвечала ей взаимностью. Проблемы фандоринского семейства
референтша воспринимала как свои собственные, из чего можно было заключить, что
Алтын с ней чрезмерно откровенничает, и еще хорошо, если только о детях.
Впрочем, к Николасу Цыца благоволила и называла «Никочкой».
— Да, Никочка, как же, — сказала она, когда после планерки
они пили в приемной чай. — Вчера «Страной советов» интересовались восемь
человек. Сейчас, у меня всё застенографировано. — Она надела очки, достала
блокнот с каракулями. — Ну, один был явно сумасшедший — лаял в трубку, говорил,
что он человек-собака. Потом звонила дама. Пустая особа. Просто скучает,
поболтать хочется, а сама пенсионерка — значит, хорошо заплатить не сможет.
Алтын Фархатовна велела таким отказывать. Так, мужчине, который не назвался, я
посоветовала обратиться к врачу-сексологу. У человека жизненная драма.
Семьдесят два года, заслуженный работник культуры, женился на
двадцатипятилетней, а здоровье уже не то. Я ему говорю…
— Цецилия Абрамовна, — мягко перебил ее Фандорин. —
Расскажите мне, пожалуйста, только про тех, кому вы дали наш адрес. Сколько их
было?
