— Двое. Один молодой человек, который измучился, не зная,
открывать ему счет в евро или оставить долларовый. Я дала ему и ваш адрес, и
телефон. Не звонил?
— Нет. Но я вряд ли смог бы ему помочь, я ведь не специалист
по валютным рынкам. А второй кто?
— Очень приличный мужчина, в возрасте. Сказал, что у него
сложная, просто безвыходная проблема, что помочь ему может только маг,
кудесник. Я говорю, Николай Александрович как раз и есть именно маг и кудесник,
что берет он дорого, но своих денег стоит. — Цыца горделиво посмотрела на
Николаса, ожидая похвалы за коммерческую смекалку. — Еще сказала, что вы
работаете только с очень обеспеченными, солидными людьми и мелочами не
занимаетесь. Что бизнес у вас процветает, что вы завалены работой и что вы —
один из наших главных поставщиков рекламы. Правильно я сделала? Фандорин
содрогнулся.
— Вы ему дали адрес фирмы?
— Конечно, дала, не беспокоитесь. Он сказал, что за деньгами
не постоит, если ему помогут. Интеллигентный человек, солидный. Представился
честь по чести.
— Кузнецов? Николай Иванович? — безнадежно спросил Николас,
вспомнивший-таки имя и отчество «парашютиста».
Цецилия Абрамовна рассмеялась, словно Ника остроумно
пошутил.
— Нет, не так романтично.
— А что романтичного в имени «Николай Иванович Кузнецов»? —
удивился Ника.
— Ваше поколение совсем не помнит героев войны, —
укоризненно покачала сединами Цаца. — Ну как же, легендарный Николай Кузнецов,
который убивал фашистских генералов. Помните «Подвиг разведчика»? И еще был
очень хороший фильм с Гунаром Цилинским, «Сильные духом». Не смотрели?
Нет, Николас не смотрел этих фильмов, но в груди неприятно
похолодело. Ах, как не прав был сэр Александер, что не давал сыну знакомиться с
произведениями советской масс-культуры. Такое ощущение, что именно оттуда, из
вчерашнего дня России, для Ники малопонятного и таинственного, шипя выползала
гробовая змея, чтоб цапнуть его своими смертоносными клыками.
— Вот, — сказала Цецилия Абрамовна. — У меня записано. 10
часов 45 минут. Илья Лазаревич Шапиро.
Николас встрепенулся. Шапиро — фамилия распространенная, но
все-таки не Кузнецов! Однако тут же потух. Никакой он не Шапиро. Просто услышал
певучие интонации в голосе Цецилии Абрамовны и решил назваться еврейским именем
— чтоб расположить к себе.
— А что вы такой печальный? Неужели тоже не появился? Не
расстраивайтесь, он обязательно придет. Серьезный человек с серьезной проблемой
— это было слышно по голосу.
Поблагодарив, Николас понуро двинулся к выходу. Увы, зацепки
не получилось.
Зазвонил телефон.
— Редакция газеты «Эросс». Добрый день, я вас слушаю, —
сказала Цаца своим замечательно респектабельным голосом.
Фандорин обернулся, чтобы кивнуть ей на прощанье, и вдруг
увидел, как по маленькому дисплею на телефонном аппарате одна за другой
пробегают маленькие цифры, складываясь в семизначный номер. Определитель!
О чем референтка разговаривала со звонившим, Николас не
слышал — так шумно в ушах запульсировала кровь.
Когда же Цаца со словами «Всего вам наилучшего» положила
трубку, он спросил, показывая на аппарат:
— Хорошо работает?
— Превосходно, иногда даже иногородние номера определяет.
Понимаете, Никочка, повадились звонить хулиганы. Алё, говорят, запишите
объявление в газету. И дальше сплошные неприличности, даже матом. Я написала
заявление в административно-хозяйственный отдел, чтобы мне поставили аппарат с
определителем, и в два счета вычислила голубчиков. Оказались
шалопаи-восьмиклассники.
— А заглянуть во вчерашние звонки вы можете?
— Вы хотите сами позвонить Илье Лазаревичу? Зря, по-моему,
это будет несолидно. Но сейчас посмотрю, минуточку.
Она потыкала пальцем в какие-то кнопочки.
— Вот. 10.45. Вам видно?
И повернула аппарат, чтобы Нике было удобнее списать номер.
Первые цифры 235 — это, кажется, район Ленинского проспекта.
— У вас в компьютере должна быть база данных абонентов
Московской телефонной сети, — срывающимся от волнения голосом сказал Фандорин.
— Давайте посмотрим, что это за номер.
— Давайте.
Пользование компьютером Цецилия Абрамовна постигла
одновременно со стенографией и была рада возможности продемонстрировать свои
навыки. Лихо загрузила программу, набила искомый номер, и через несколько
секунд на мониторе появился результат: «Шибякин, Иван Ильич. Улица академика
Лысенко, д. 5, кв. 36».
— Ну вот, — расстроилась Цаца. — Ничего похожего. Должно
быть, определитель ошибся на какую-нибудь одну цифру, это с ним бывает.
— Похоже на то. Но я всё же спишу.
Может быть, определитель и в самом деле ошибся. А вдруг нет?
Что если это и есть конец ниточки, ухватив за который, можно размотать весь
клубок?
Выйдя из редакции, Фандорин сосредоточенно размышлял:
сообщать капитану Волкову о своем открытии или нет.
Решил — рано. Лучше сначала наведаться по этому адресу и
попытаться выяснить, что за квартира и что за Шибякин. Как он выглядит? Вдруг
там жил щуплый мужчина средних лет в мешковатом костюме, с залысинами на висках
и голубыми навыкате глазами? Или, может быть, вышеописанного субъекта там
видели, знают, могут опознать? Милиция, конечно, тоже способна выполнить эту
несложную работу, но вряд ли она проявит столько тщания и расторопности,
сколько человек, приговоренный к смерти.
Даже если адрес окажется совершенной пустышкой,
отрицательный результат — тоже результат. Предположим, определитель не правильно
вычислил какую-нибудь одну цифру. Пускай коллеги капитана Волкова не только
проверят связи Ивана Ильича Шибякина, но еще и наведут справки обо всех
абонентах, чей номер похож на указанный. Работа, конечно, кропотливая, но не
такая уж сложная. Если они, действительно, хотят выловить этих «Неуловимых» —
не из-за Николаса Фандорина, конечно, а из-за своих «резонансных» гендиректоров
да председателей правления — пускай потрудятся. Ну, а если всё же выяснится,
что покойный визитер жил в квартире № 36…
Николас почувствовал, как его охватывает чувство, знакомое
всякому исследователю истории и сочинителю компьютерных игр, — охотничий азарт;
один из самых сильных стимуляторов, известных просвещенному человечеству.
И осадил себя: не увлекайся, не забегай вперед.
* * *
