Женившись и решив поселиться в России, баронет Николас А.
Фандорин, во-первых, счел своим долгом поменять британское гражданство на
российское (чего Алтын не могла ему простить до сих пор), а во-вторых, продать
лондонскую квартиру и перевести все деньги в московский банк, чтобы
содействовать росту отечественной экономики. Во время дефолта 98-го банк
преотличным образом лопнул, и бывший подданный ее величества оказался в
отчаянном положении: на одной чаше весов неработающая жена, двое годовалых
детей и привычка к определенному уровню жизни, на другой — странный бизнес,
который неплохо смотрелся как хобби состоятельного рантье, однако обеспечить
существование семьи из четырех человек никак не мог. Если б благодетель-соучредитель
как раз в ту пору не надумал создавать масс-медиальную империю и не предложил
Алтын Мамаевой (взять фамилию мужа свирепая феминистка, конечно, и не подумала)
возглавить новый эротический еженедельник, неизвестно, что и было бы.
— Неразрешимых дел не бывает, — успокоил Николас нового
клиента и улыбнулся обширной европейской улыбкой, от которой так и не отучился
за годы, прожитые в неулыбчивой России, хотя отлично знал, что у аборигенов эта
демонстрация достоинств «колгейта» вызывает недоверие и настороженность.
Нередко бывало так: подойдет он к человеку на улице спросить дорогу, приветливо
улыбнется, а на него сразу рукой машут — отстаньте, мол, надоели, зомби
проклятые, со своей Церковью Объединения.
— Про оплату мы поговорим после, когда вы изложите мне суть
дела. Но сначала скажите, пожалуйста, как вас зовут. Кто вы по профессии?
— Звать меня Николай Иванович Кузнецов, — представился
посетитель, усаживаясь на стул так важно, словно это был королевский трон. — А
по профессии я судья. Значит, так-таки не бывает? Любую проблему расщелкаете,
как орех?
Фандорин сразу догадался, что имя ненастоящее, но это было
нормально — должно быть, деликатное дело, требующее приватности. Судья?
Непохож. Но в России судьи вообще мало похожи на судей, нет в них ни
вальяжности, ни ощущения собственной неуязвимости. Хотя взгляд у
непрезентабельного господина Кузнецова был, пожалуй, именно такой, какой
подобает профессиональному вершителю судеб: тяжелый, уверенный,
бескомпромиссный. Может, и вправду судья.
Или псих, подумал вдруг Николас, приглядевшись к «судье
Кузнецову» повнимательней. Неужто снова пустая трата времени?
— Если хорошенько подумать, — сказал он вслух, улыбнувшись
еще шире, — выход отыщется всегда, даже в самом тяжелом положении.
Аноним (именно так мысленно окрестил Фандорин собеседника,
потому что в России называться «Кузнецовым» — все равно что представляться
мистером Иксом) удовлетворенно кивнул, будто именно на такой ответ и
рассчитывал. Глаза с расширенными зрачками блеснули не то азартными, не то
все-таки безумными искорками.
— Сколько этажей в этом доме? — спросил он ни к селу ни к
городу.
— Шесть, — терпеливо ответил Фандорин. — И еще чердак. А
почему вы спра…
— Отлично. Предположим, полез я на крышу — ну, к примеру,
поправить телевизионную антенну. Поскользнулся, да и сорвался — несчастный
случай. Лечу вниз, мимо вашего чудесного окошка. — Посетитель показал на
высокое окно, выходившее на Солянку. — Вы и в этом случае найдете для меня
спасительный выход? Поможете умным советом?
— Разумеется. Если вы по дороге залетите ко мне в форточку и
сформулируете свою проблему, — в тон ему ответил Николас. — Но вы ведь пока не
упали с крыши, так что давайте не будем терять времени попусту. Что вас ко мне
привело?
— Та-ак, — зловеще протянул человечек и вполголоса
пробормотал. — Пишем в протокол: оказывается, фирма «Страна советов» все же
может найти выход не из всякой ситуации.
И в самом деле полез во внутренний карман, будто собирался
сделать соответствующую запись.
Начиная злиться, Фандорин заметил:
— Человек, падающий с крыши, лишен возможности выбора,
поскольку представляет собой предмет, движущийся к земле с ускорением 981
сантиметр за секунду в квадрате, и более ничего.
— Ага, вот я вас и поймал. Стало быть, вам нужна свобода
выбора. Тогда нужно было написать в объявлении: «Выход гарантирован лишь
клиентам, обладающим свободой выбора». Было бы правильней. И честней.
Упрек, при всей своей несуразности, задел Николаса за живое
— он считал себя человеком слова и на малейшие сомнения в собственной
порядочности реагировал болезненно.
— Ничего вы меня не поймали. Тут вопрос терминологии. Что
такое, с вашей точки зрения, «выход из тяжелой ситуации»?
— Избавление от этой ситуации.
— Ну, тогда не о чем и говорить, — съязвил Ника. — Скоро вы
долетите до земли и отличным образом избавитесь от своей ситуации.
Разговор превращался в нелепое препирательство из-за ерунды,
да еще с человеком, который, кажется, все-таки был не в себе, поэтому закончил
Фандорин сухо и без улыбки, как бы подводя черту в дурацкой полемике:
— Выход — это выбор оптимального, то есть наиболее
эффективного или, по крайней мере, наименее вредоносного решения. Вот из какой
трактовки исхожу я.
— Ладно, — хищно улыбнулся аноним Кузнецов. — Черт с вами,
пускай будет выбор. Предположим, у меня двое детей. Маленьких. Поехал я с ними…
ну, скажем, в Кисловодск или в Минеральные Воды. В общем, в какую-нибудь
здравницу Кавказа. И вдруг похитили нас террористы, чеченские боевики, взяли в
заложники. И вот они мне, отцу, говорят: «Одного из твоих детей мы убьем,
выбирай сам, которого». Какой у меня будет выход из подобной ситуации?
— Нужно объяснить этим людям, что так поступать нельзя, что
тем самым они только повредят своей идее…
— Попытался, — перебил неизвестный, хмыкнув. — Но это не
люди, а обкурившиеся анаши звери.
— Тогда… Скажите им, чтоб они лучше убили вас, а детей не
трогали.
— Сказал — смеются. Им нравится смотреть, как я мучаюсь.
— Послушайте, что вам от меня нужно?! — стукнул кулаком по
столу Фандорин и сам удивился неадекватности своей реакции. Вроде бы считаешь
себя уравновешенным, выдержанным человеком, а потом привяжется такой вот
Кузнецов, и нервы дадут сбой. Вероятно, всё дело было в том, что природа
наделила магистра истории чересчур живым воображением, а поскольку у Николаса в
самом деле было двое маленьких детей, то он на миг, всего на миг представил
себя в описанной психом ситуации…
Вспышку немедленно погасил, взял себя в руки. Если это
сумасшедший, не нужно его провоцировать. Что это он всё держит руку во
внутреннем кармане? А вдруг у него там бритва?
