– Возможно, хозяин – глубоко верующий человек. Что тебя удивляет?
– Вообще-то я думал, что он безбожник.
– Ха-ха! Судишь всех по себе?
– Ну, если тебя это действительно интересует… Лично я склоняюсь к буддизму. Реинкарнация, колесо Сансары и все такое…
– Надеешься в следующей жизни выбраться из нищеты?
– Зачем же ждать следующей? Я и в этой собираюсь приподняться.
– Ну да, ну да. Бабкино наследство. Я и забыла. Только и без тебя на него хватает соискателей…
– Как посмотреть, как посмотреть, душа моя.
– И смотреть нечего, – Маш приблизилась к Шилу и заглянула ему в глаза. – Нас ты не подвинешь. А если будешь пузыриться и высекать… Я тебе голову оторву.
– Бэнг-бэнг-бэнг, – произнес Миш, глядя в пространство, и Белка вздрогнула.
Шило не стал больше препираться с воинственной родственницей, спор увял сам собой, и все направились к выходу: Маш, за ней – семенящий и старающийся попасть в такт ее шагам никчемный Миш и Белка. Шило замыкал шествие.
Из винного погреба они попали на небольшую, застеленную ковровой дорожкой лестницу, после чего оказались в гостиной с креслами и маленьким инкрустированным столиком. Белка уже была в ней, и за время ее отсутствия ничего не изменилось: те же причудливые светильники, те же картины на стенах, те же чехлы на мебели. Не хватало лишь одной детали – маленьких шахмат. Кто-то заботливо убрал их со столика.
Ростик, внезапно осенило Белку. Больше некому.
Шило сказал, что Ростик увязался за ним и провел какое-то время здесь, в ожидании, пока появится брат. Вот только зачем ему понадобились шахматы и куда он подевался сейчас? Как будто прочитав ее мысли, Шило громко позвал:
– Ростик!
Ответа не последовало. Наверняка этому есть простое объяснение: корабельному механику надоело торчать в гостиной, и он поднялся наверх. И теперь ходит по комнатам в дальнем крыле дома. Ну а то, что сама Белка сразу направилась в зимний сад, не увидев маленькой лестницы, ведущей в погреб, тоже вполне объяснимо: шахматы, разбросанные на полу.
На секунду сверившись с планом, Шило двинулся к лестнице, за ним потянулись все остальные.
Ноябрь. МашМиш
…– Ну что, вечеринка начинается?
Сказала Маш, оглядев бильярдную.
До того как попасть сюда, они прошли мимо комнаты, которая значилась в плане, как «буфетная», и Миш с Шилом разжились там бокалами и штопором. Рядом с буфетной находился кинозал – довольно просторная комната, посредине которой был установлен кинопроектор, а по стенам – развешено не меньше десятка колонок. Миш застрял возле стеллажа, уставленного коробками с пленками и кассетами разной величины – от допотопных вэхаэсок до небольших портативных «Sony» для видеокамеры.
– Глубокое ретро, – с видом знатока изрек он.
– Пожалуй, я бы поработал здесь киномехаником, – отозвался Шило, устроившись на краешке кожаного дивана. – Ну, что там у нас с репертуаром?
– Хрен его знает, – Миш пробежался пальцами по кассетам. – Какой-то Акиро Куросава. Японец, что ли?… О, тут и домашнее видео есть!
– Порнушка?
– Понятия не имею. Осталось найти видеомагнитофон и выяснить.
Сердце Белки – в который уже раз – забилось часто-часто. Японец Акиро Куросава прячется за иероглифами на руке Сережи, но где прячется сам Сережа?
– Хватит наглеть, – пресекла поиски магнитофона Маш. – Тоже… Бобики в гостях у Барбоса.
– И кто же у нас тут Бобик? – отозвался Шило.
– Ты, к примеру. Чистопородная дворняга.
– Я тоже тебя люблю. Как думаешь, насколько потянет это гнездышко?
– Прицениваешься?
– Не то чтобы…
– Чтобы купить его, одной реинкарнации тебе не хватит. И тремя не обойдешься.
– А вдруг я сорву джек-пот? Кто знает?…
Уже в дверях, на выходе из кинозала, Шило задержал Белку и шепнул ей:
– Я был неправ. Ты не сумасшедшая.
– Не понимаю…
– Эта твоя сундучная эпопея… Она имела место быть.
– Хочешь сказать…
Шило прикоснулся к Белкиному плечу, осторожно снял с него длинный волос и принялся внимательно изучать его.
– Поскольку ты у нас шатенка, а волос светлый, он явно не твой. И длина не совпадает. А блондинка у нас только одна – Аля.
Все так и есть. Белка – шатенка, Тата – коротко стриженная брюнетка, Маш красится в темно-рыжий или, скорее, медный цвет, наверняка чтобы скрыть седину. И лишь у Али светлые волосы, пусть и не такие длинные, какие были у Асты…
Белка снова возвращается к Асте, и – через нее – к книжному шкафу, заставленному томами «Анжелики», при ближайшем рассмотрении оказавшимися «Занимательной астрономией». Даже если предположить, что имел место розыгрыш, даже если отбросить явную его бессмысленность… Времени на то, чтобы выскочить из сундука, Але хватило. И чтобы подобрать ремень и спрятаться в саду – тоже. Но как она успела заменить книги в шкафу?…
Или Белке просто привиделась проклятая «Анжелика»?
Она не сумасшедшая, нет! Вот и Шило утверждает то же самое.
– У тебя уже есть какая-нибудь версия?
– Она была у меня с самого начала. Осталось уточнить кое-какие детали и понять, к чему все может прийти.
– А потом?
– Лучше спроси у меня, что мы будем делать сейчас?
– Что мы будем делать сейчас? – послушно повторила Белка.
– Запасемся поп-корном и посмотрим порнушку.
– Ты это серьезно?
– Более чем.
– И что… понимать под порнушкой?
– Сеансы разоблачения и саморазоблачения. Раздевание до трусов. Иногда это доставляет… Да?
– И… кто тут собирается раздеваться?
– Говорю же – посмотрим.
– А куда подевался твой брат?
– О нем не беспокойся. Найдется.
…До холла, разрекламированного Шилом, они так и не дошли – остановились на бильярдной. Зал в викторианском стиле, с дубовыми панелями, несколькими креслами и кожаным диваном так понравился Маш, что она пожелала остаться именно здесь.
– Ну что, вечеринка начинается? – провозгласила она. – Кто-нибудь хочет сыграть со мной?
Конечно же, Маш имела в виду бильярд. Русский, если судить по столу с узкими лузами.
– Миккель?
– Я пас, – откликнулся орудовавший штопором Миш. – Вечно проигрываю, и вообще…
– А ты? – Маш перевела взгляд на Белку.
– В жизни не держала в руках кия.
