— Здрасьте, — медленно, с явно нерусским акцентом произнес человек.
— Рудников Иван Петрович? — уточнил майор Свистунов.
— Да.
Свистунов показал удостоверение.
— Милиция!
— В чем дело? — спросил колдун.
— Принято решение подвергнуть ваш дом обыску.
— А разрешение у вас имеется?
Свистунов кивнул и вынул из кармана сложенную вчетверо бумажку.
— Ознакомьтесь!
Рудников взял бумажку, бегло просмотрел ее и вернул Свистунову.
— Проходите.
— Сначала нам требуется задать вам несколько вопросов.
— Задавайте.
Рудников остановился.
Отвечал он отрывисто и коротко, голос его вызывал неприязнь.
— Давайте пройдем в дом.
— Как хотите.
На дверной коробке над входом была прибита ржавая подкова. Коридор захламляли ботинки, инструменты, дырявые ведра. На стенах висели душистые пучки трав, названия которых я не знала. Я обратила внимание, что милиционеры бросили на них подозрительный взгляд.
— Наркотиками увлекаемся? — задал вопрос Городов.
— Нет.
Колдун провел нас в комнату, которая, по всей видимости, считалась гостиной, но больше походила на заброшенное помещение, покинутое хозяевами много лет назад. Здесь стоял стол с отсыревшей крышкой, несколько шатких стульев и диван, из-под обивки которого торчали комья стекловаты. Углы комнаты «украшала» густая паутина. Все пространство было покрыто толстым слоем пыли.
— Где тут можно присесть? — спросил сержант милиции по фамилии Городов.
— Где хотите, там и присаживайтесь.
Котов метнул на Рудникова убийственный взгляд, демонстративно стряхнул с одного из стульев пыль и сел. Сержант Городов последовал его примеру. Остальные разместились на диване.
— Не очень похоже на обжитое помещение, — заметил Свистунов, — а вы ведь, насколько я понимаю, давно здесь обитаете.
— Меня устраивает.
— Понятно. Гражданин Семененко утверждает, что как-то, проходя мимо вашего дома, слышал вой какого-то животного. Вроде не собака, не волк, короче, непонятно кто. Как вы можете это объяснить?
Рудников пожал плечами.
— Поблизости лес. Всякая тварь может заглянуть в поселок. Это всем известно.
— Бывает такое? — спросил Свистунов у Дмитрия Алексеевича.
— Бывает. Волки забредают случайно, лисы. Но клянусь, этот вой ничем не напоминал волчий!
— Что на это скажете? — обратился майор к колдуну.
— Откуда мне знать? Может, скрипело что. Ветер, кстати, и волчий вой так исказить может, что не узнаешь. Немало случаев было, когда черт знает что люди слышали, а потом оказывалось, что это просто ветер ветки ломал.
— Его правда, — заметил Городов.
— Однако по поселку ходят слухи, что чертовщина облюбовала именно ваш дом, — огрызнулся Семененко.
— Потому и говорят, что я — не такой, как все, — ответил колдун. — А я на самом деле человек мирный, травки целебные собираю, скотинку выращиваю.
— Скотинку? — заинтересовался Городов.
— Ну да. Жеребец у меня. Может, его ржание гражданин за вой неизвестного науке зверя принял?
— А может, и правда? — спросил Городов, поворачиваясь к моему клиенту. — Всякие россказни недалеких людей оказали влияние на вашу психику, и вы приняли конское ржание черт знает за что?
— Что я, по-вашему, различить их не смогу?
— Вы ведь — человек городской, наверное, — заметил колдун, ехидно улыбаясь.
— И что с этого?! — рассвирепел Семененко и вскочил на ноги. Руки Дмитрия Алексеевича непроизвольно сжались в кулаки, и Свистунову с Городовым пришлось силой усадить его на место. — Я каждое лето в деревню к бабушке ездил!
Рудников желчно рассмеялся.
— А я всю жизнь в деревне прожил. За Верхоянском. Почти Крайний Север. И достаточно всякого бреда наслушался. Знаете, как-то слух прошел, что в нашем селе у развалин старого дома завелась собака-кровосос. Некоторые дурачки даже боялись ходить туда, не дай бог, собака кровь высосет! А потом оказалось, что это сбежавший поросенок. Мальчишка маленький мимо того дома проходил, услышал хрюканье, а потом и животное увидел. А так как он не предполагал, что поросенок может так просто по улице разгуливать, то домой весь в слезах прибежал. И еще упал, коленку разбил. Так из этого старухи, что по вечерам на лавочках заседают и от нечего делать небылицы плетут, слух раздули такой, что потом во всех окрестных поселках тем для пьяных споров на полгода хватило!
Похоже, Рудников разошелся не на шутку, от его былой краткости и неразговорчивости не осталось и следа.
— Его правда, — кивнул Городов. — Нечего эту тему трогать.
— А то, что люди начали умирать после того, как вы тут поселились? На это что скажете? — задал вопрос Свистунов.
— Я же ответил! Мне кажется, из-за моего странного образа жизни и начали сочинять бог весть что. А проблемы, скорее всего, — среди них самих.
— Да уж, странный так странный, — согласился Свистунов.
— А что? — вмешался в дискуссию Городов. — Гражданин Семененко, — милиционер указал на моего клиента, — сам высказывал предположение, что в убийствах, помимо колдуна, замешан кто-то из своих, из дачников. Может, правда, все гораздо проще. А то нелогично как-то. Получается, жил этот дачник нерадивый, жил, а как новый человек, — Городов кивнул на Рудникова, — появился, так вдруг по какой-то мистической причине с катушек съехал, убивать начал. Легко, конечно, на колдовство все списать! Тем более, как вы сами, гражданин Семененко, рассказывали, не общается новый сосед ни с кем, кроме как с продавцами в магазине да с деревьями в лесу.
— Да паникер он, вот и все дела, — подытожил Рудников.
Я обратила взор на Дмитрия Алексеевича и подметила, что того колотит от злости.
— Я не паникер! — возмутился Семененко. — Ни с кем не общался, говорите! Может, он в лесу с кем разговаривал!
Майор Свистунов поморщился.
— Ну так что, будем проводить обыск? — вяло предложил Городов.
— А стоит ли? — с сомнением отозвался Свистунов. — Мне кажется, тут больше старушечьих вымыслов, нежели правды. Ну чего мы тут искать будем? Следы оборотня или замаскированную летающую тарелку? Смешно же!
— Да он вас загипнотизировал! — взвился Дмитрий Алексеевич. — Имейте в виду, тех, кто осмелился приблизиться к его жилищу, колдун не прощает!
Я заметила, что Городов едва сдерживается от смеха. Он поспешно кивнул Свистунову:
— Пойдем, покурим.
Майор и сержант вышли на улицу. Тут же раздался оглушительный хохот. Взрывы веселья продолжались достаточно долго.
