Боль пронзила все ее тело, в глазах потемнело, на мгновение она потеряла сознание, а когда пришла в себя – поняла, что сидит на каменном полу спина к спине с Георгием, а смуглый узкоглазый безумец связывает веревкой их локти.
Георгий не подавал никаких признаков жизни.
– Вот так, – проговорил Максудов, завязав последний узел и с удовлетворением оглядев дело своих рук. – Засим позвольте откланяться! Меня призывают неотложные дела!
Он поднял с пола тяжелую орихалковую книгу, зажал ее под мышкой и шагнул к выходу из подземного грота.
– Стой! – крикнула вслед ему Марина. – Ты не можешь нас так оставить!
– Отчего же? – Максудов обернулся, по лицу его промелькнула усмешка. – Не понимаю, чем ты недовольна. Я оставляю вас в живых, возможно, кто-нибудь найдет вас здесь и освободит. Кроме того, я оставил вам горящие свечи. По-моему, ты должна быть мне благодарна.
– Благодарна?! – Марина задохнулась от возмущения. – За что? За то, что ты оставляешь нас здесь на медленную, мучительную смерть? Кто нас здесь освободит? Сюда уже двадцать лет никто не заходил!
– Все, мне некогда с тобой беседовать! – отрезал Максудов и скрылся в коридоре.
– Чтоб тебе провалиться! – крикнула Марина ему вслед.
Наступила глухая, мертвая тишина, нарушаемая только тихим шипением свечей, горящих по сторонам Ключевого камня.
Марина представила, как через час, самое большее – через два свечи догорят и она останется в полной темноте рядом с оглушенным, лишившимся чувств Георгием… да жив ли он вообще?
Она пошевелилась, толкнула Георгия локтем – и он негромко застонал, пошевелился, а потом проговорил чужим, хриплым голосом:
– Что случилось?
– Случилось то, что бывший аспирант твоего деда оглушил тебя, связал нас обоих и оставил в этом подземелье. И если мы ничего не придумаем – мы умрем здесь от голода и жажды… если, конечно, нас никто тут не найдет. А нас наверняка никто не найдет – потому что никто не знает, что мы сюда пошли.
– А где орихалковая книга?
– А ты попробуй сам догадаться! Конечно, этот Максудов унес ее с собой! Но это – не то, что меня сейчас заботит! Меня гораздо больше заботит, как бы выбраться отсюда!..
Она не успела договорить, потому что откуда-то издалека до них донесся вопль, полный ужаса и отчаяния.
– Что это было? – испуганно прошептала Марина, когда эхо этого вопля затихло.
– Я не знаю, – так же тихо отозвался у нее за спиной Георгий. – Могу только догадываться.
– И какие же у тебя догадки?
– Кричал наверняка Максудов, больше здесь никого нет. И я подозреваю, что он заблудился в подземелье, свернул не в тот коридор и свалился в ту яму, в которую едва не загремела ты.
– Приятно, конечно, сознавать, что ему воздалось, – проговорила Марина, осознав эти слова, – но наше положение от этого не становится лучше.
Еще несколько минут они сидели молча, обдумывая свое безрадостное положение. Георгий попытался разорвать веревку, напрягая локти, но у него не хватило для этого сил, веревка только глубже врезалась в кожу, причинив Марине резкую боль. Наконец Георгий прекратил свои бесплодные попытки и проговорил:
– У тебя нет ничего острого, чем можно было бы перерезать веревку?
– Откуда! – фыркнула Марина. – Да если бы и было, я рукой не могу пошевелить, так крепко он нас связал… постой, а что, если попробовать пережечь веревку?
Георгий сразу понял ее мысль.
Туго связанные локтями, они начали переползать к краю камня, где стояла одна из горящих свечей. Добравшись до нее, развернулись таким образом, чтобы пламя свечи оказалось точно под веревкой. Но тут случилось ужасное: неловко двинув локтем, Марина уронила свечу. Свеча зашипела и погасла.
– Черт! – прошипел Георгий.
– Прости… – отозвалась Марина.
Ее душу захлестнуло отчаяние.
– Ладно, у нас есть еще одна попытка!
И они поползли к другому краю камня – туда, где горела вторая свеча, их последняя надежда.
На этот раз они действовали очень аккуратно, перемещались миллиметр за миллиметром – и наконец замерли, чувствуя, как язычок пламени касается веревки.
Скоро Марина ощутила, как жар пламени коснулся ее кожи. Боль становилась все сильнее и сильнее, но она терпела, боясь неосторожным движением снова уронить свечу. Но боль стала просто нестерпимой, Марина дернулась, свеча упала, и грот погрузился в кромешную темноту.
– Ну вот и все! – проговорила Марина голосом, полным отчаяния.
– Подожди… – Георгий напряг руки, дернул их в стороны – и на этот раз наполовину перегоревшая веревка лопнула.
Они были свободны.
Конечно, нужно было еще развязать ноги, найти зажигалку, зажечь свечи, но с развязанными руками все это уже просто.
– Господи, как хорошо! – проговорила Марина, растирая онемевшие руки. – Много ли человеку надо для счастья?
– Жаль, конечно, что мы потеряли орихалковую книгу… – протянул Георгий.
– Черт с ней, с книгой! Пойдем к выходу! Я больше не могу находиться под землей, кажется, еще немного – и сойду с ума! Где твой план?
Георгий вытащил из-за пазухи свернутый в трубку чертеж, разгладил его и показал Марине маршрут, который должен был вывести их из подземелья.
Они уже прошли часть маршрута, как вдруг из-за поворота до них донесся приглушенный человеческий голос.
Марина и Георгий переглянулись.
– Это он, – вполголоса проговорила девушка, – Максудов!
Вдруг она увидела, что Георгий разматывает веревку. Ту самую веревку, которой они только что были связаны.
– Что ты собираешься делать?
– Я только посмотрю, что с ним, – отозвался Георгий, закрепляя конец веревки за выступ стены.
– Посмотришь? – удивленно переспросила Марина. – Он же нас оставил умирать!
– Я только посмотрю! – повторил Георгий.
– Ну, тогда и я с тобой…
Они медленно, осторожно двинулись по наклонному коридору. Георгий обмотался веревкой и придерживал Марину.
С каждым шагом голос Максудова становился все громче.
Наконец они добрались до края ямы и заглянули в нее.
При слабом свете свечи они увидели Максудова, который свернулся на дне ямы.
Левая нога его была отставлена в сторону и согнута под неестественным углом. Он держался за нее и время от времени испускал полный страдания стон.
Орихалковой книги не было видно.
– Кажется, он жив, но сломал ногу, – вполголоса проговорил Георгий.
Максудов тем не менее услышал его голос, заметил пламя свечи и поднял голову.
