– Я уже вылезаю, – ответил Саша, чувствуя, как сжалось сердце.
Быстро поскреб щеки бритвой, потом в спешке сушил волосы феном, а сердце все не хотело успокаиваться. Оно и так тревожно билось с той минуты, когда в его руках оказалась картина Ван Гога, снятая со стены Надиной гостиной, но сейчас просто выпрыгивало из груди.
– Принеси коньячку грамм сто, – попросил Александр Нату, – хочется снять напряжение.
И в этот момент раздался вызов домофона. Девушка пошла к дверям, Холмогоров следом. И даже опередил Нату. На мониторе был виден стоящий на крыльце дома высокий человек.
– Слушаю внимательно, – сказала Ната.
– You made to me an appointment. This is the expert{Вы назначили мне встречу. Это эксперт (англ.)}.
– Come in, please{Войдите, пожалуйста (англ.)}, – ответила Ната и открыла дверь.
– Что он сказал? – прошептал Холмогоров. – Я не понял.
– Сказал, что мы договорились о встрече, только и всего.
Холмогоров перекрестился и поднял глаза к потолку.
– Господи, помоги нам!
На работу Надя так и не пошла. Один раз позвонил Горелов и поинтересовался, как у нее дела. Пришлось отвечать, что жива, и на том спасибо. Василий тут же спросил, кто накануне доставил его домой. Потому что он очнулся ночью в постели одетым, никого в квартире не было, а телефон Холмогорова оказался отключен.
– Меня этот человек не интересует, – сказала Надя и бросила трубку.
И телефон тут же зазвонил снова. Надя не хотела подходить. Потому что думала, это опять Горелов. Но аппарат надрывался, и пришлось отвечать.
На связи была мама.
– Мы летом вернемся домой, – сообщила она, еле сдерживая радость. – Навсегда вернемся. Возможно, даже раньше. Нас опять позвали в наш театр: там сменился худрук, и новый хочет в следующем сезоне видеть нас в составе труппы. К тому же ставки там увеличили… Ты почему молчишь? Не рада, что ли?
– Рада, и даже очень, – ответила Надя.
– Может, мы нарушаем твои планы? У тебя кто-то появился?
– Никто у меня не появился, и планов никаких нет… – Тут она вспомнила, что это не так, и поправилась: – Планов пока никаких, но, кажется, кто-то появился.
– Да ты что? – обрадовалась мама. – И кто он?
– Очень хороший человек. Родной внук, кстати, Николая Георгиевича Журавлева.
– Павлик? – не поверила мама. – Так он же маленький. Ой, наверное, уже вырос… Сколько ему сейчас?
– На четыре года старше меня.
– Да, да, – вздохнула мама. – Как время-то летит! Вы ведь в детстве играли вместе, у меня даже фотографии где-то сохранились. Тебе годик или два, и Павлик тоже маленький.
– Во что мы играли? – не поверила Надя. – Что-то я не помню.
– В лошадки, – принялась рассказывать мама. – Он на тебя верхом садился и кричал: «Но, но, моя лошадка!» А еще рисовал прекрасно. Николай Георгиевич говорил, что в десять лет Павлик рисовал, как настоящий выпускник Императорской академии художеств.
– Очень хорошо рисует, – согласилась Надя.
– Так он же в Париже, – вспомнила мама. – Ну да, именно в Париже. Его туда выманил Миша, который женился на бывшей жене Николая Георгиевича. Женился, а потом бросил и ее, и родину. Журавлев посещал своего внука в Париже, тот жил в какой-то мансарде на Монмартре. Прямо у собора… как его…
– Базилика Сакре-Кер – церковь Святого Сердца, – подсказала Надя. – Только Павел сейчас здесь живет.
– Может, пригласит тебя в Париж, – не слушала ее мама, – сводит в «Комеди Франсез»…
Они пообщались еще какое-то время. Закончив разговор, Надя посмотрела на красивые стрелки – десять вечера. Почему не идет Павел? И почему не звонит? И вообще, где он?
Глава 14
Холмогоров застегнул пиджак, а потом снова расстегнул. Затем быстрым шагом двинулся в гостиную и сел там на диван, закинув ногу на ногу и откинув назад голову. Было слышно, как подъехал лифт, как раздвинулись двери кабины. Саша вскочил и вышел в прихожую. В ожидании эксперта встал рядом с Натой, обнял ее за плечи, но тут же опустил руку. Оба ждали звонка в дверь, а его не было. Вполне возможно, эксперт смотрит сейчас на номера квартир… Но это странно, потому что на этаже всего две квартиры.
– Где же он? – прошептал Холмогоров.
И тут раздался звонок. Прозвучавший почему-то так неожиданно, что Саша вздрогнул. Ната шагнула к двери и отодвинула задвижку, потом повернула ключ в замке. Распахнула дверь…
Холмогоров, пораженный, попятился, потому что в квартиру вошли несколько человек. Высокий блондин – тот, кто через домофон представился экспертом, – третьим, а перед ним полицейский с погонами майора, потом мужчина в кашемировом пальто. А за спиной эксперта еще один полицейский, помоложе, с погонами капитана и с очень суровым лицом.
– Прошу всех оставаться на местах, – произнес человек в кашемировом пальто. – Я – из городской прокуратуры, старший советник юстиции Клоков. Мы должны произвести у вас обыск.
– На каком основании? – удивилась Ната.
Прокурор достал из кармана какую-то бумажку.
– Вот постановление. – Помахал ею в воздухе и продолжил: – Поскольку с ордером вы ознакомлены, представьтесь, пожалуйста.
– Я не понимаю… – пробормотала Ната.
Но человек в кашемировом пальто не обращал на ее возражения никакого внимания.
– Вы – хозяйка квартиры Гурова Наталья Алексеевна? Предъявите ваши документы. Кстати, Гурова – это ваша настоящая фамилия?
Прокурор повернулся к Холмогорову:
– И вы тоже предъявите документы.
– Да я здесь случайно… – начал Саша, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног.
Холмогоров растерялся, ничего не понимая. То есть он понял кое-что, но пытался убедить самого себя, что ошибается. И вообще все это какая-то ошибка: возможно, эти люди направлялись в соседнюю квартиру, где проживают какие-нибудь преступники. Но тогда откуда им известно, как зовут Нату?
А работник прокуратуры прохаживался по прихожей и даже заглянул в столовую, посмотрел на барную стойку и на бутылку «Курвуазье». При этом продолжал говорить, говорить…
– Сейчас будут приглашены понятые, и мы приступим к досмотру квартиры. А пока, как требует инструкция, я обязан спросить, есть ли в квартире предметы и вещи, запрещенные для хранения: оружие, наркотики… А также не принадлежащие вам предметы, переданные на хранение третьими лицами, в частности, произведения искусства, золото, антиквариат, крупные суммы в иностранной валюте…
Ната обернулась и бросила на Холмогорова быстрый взгляд. Старший советник юстиции заметил это и обратился уже к Холмогорову:
