Я тихо подошла сзади и, приставив к виску Бориса пистолет, сказала:
— Только без глупостей.
Затем уже громче произнесла:
— Рене, это я, не бойся.
Рене хоть с опаской, но сразу открыл дверь. Увидев меня с пистолетом, приставленным к башке Бориса, француз совсем растерялся. Я, ни слова не говоря, втолкнула Бориса в квартиру. Рене тут же захлопнул дверь. Я провела Бориса в комнату, и тут он попытался увернуться и перехватить мою руку, за что моментально был наказан ударом ноги по колену. Бугай тут же согнулся от боли и даже упал на пол.
— Я же предупреждала — без глупостей! — напомнила я.
— Мари, ты же ему порвала связки! После такого заканчивают играть в футбол некоторые люди! — с ужасом вскричал Рене.
— Ничего, он же не футболист, а мафиози, — усмехнулась я. — А ты что, хотел быть на его месте?
Рене, представив, видимо, подобную перспективу, только закатил глаза к потолку. Борис катался по полу, держась обеими руками за колено.
Сердобольный Рене долго копался в шкафу, затем протянул мне какой-то флакон.
— Это что? — спросила я.
— Это такой специальный спрей, который снимает боль. Мы используем его во время матчей, — пояснил он, и настал мой черед закатывать глаза.
Тем не менее Борису было предложено поднять штанину, что он охотно выполнил, и Рене собственноручно обработал ему колено. Спустя минуту Борис окончательно пришел в себя.
— Имей в виду, получишь по голове — никакие пшикалки не помогут, — предупредила я шестерку Малаева. — И давай не будем тратить время. Полные показания. Что, кто, зачем… Впрочем, кто, я и без тебя знаю. Малаев, верно?
Борис, набычившись, молчал, сидя на полу. Я занесла ногу для удара. Борис кивнул.
— Требует деньги за Гладышева? — Я сама говорила за Бориса, поскольку мне, собственно, не так уж важны были его показания — с его функциями в Дижоне мне все было ясно.
Борис снова кивнул.
— Что будет, если деньги не отдадут?
— Тогда приедут другие пацаны, — пробубнил Борис. — И разговор пойдет другой.
— А если приедет полиция? — усмехнулась я.
Борис промолчал, и тут вмешался Рене. Он заговорил очень эмоционально:
— Мы не брать никаких денег! Мы ни в чем не быть замешан! Мы все делать по закон! Обращайтесь в суд!
— Да нам по фигу ваш суд, — раздельно проговорил Борис. — Мы и так получим свое. Не хотите по-хорошему, будет по-плохому. А с тобой еще разберутся отдельно! — Он метнул недобрый взгляд в мою сторону. — Потому что люди стоят серьезные, которые «бобы» терять не привыкли. Особенно если их кидают всякие пидоры из Европы.
Под серьезными людьми явно подразумевался наш губернатор, но последнее замечание относилось к Рене.
— Короче, убирайся отсюда вон, — приказала я. — И если еще раз появишься, у тебя будут серьезные проблемы. И Малаеву то же самое передай. Здесь тебе никто не заплатит. Все, пошел вон!
— Шеф тебе этого так просто не оставит, — пригрозил мне Борис, поднимаясь с пола. — У него и так на тебя зуб. А сейчас его лучше не злить, потому что у него проблемы одна за другой. Жена вот пропала. Кстати, имей в виду, если это вы включили «ответку», — вам не жить! Просто не жить!
Это относилось, в общем-то, к Рене, который совсем растерялся и в недоумении развел руками.
Борис с ненавистью посмотрел на нас обоих и уже двинулся в прихожую, но меня вдруг заинтересовала его реплика насчет жены Малаева.
— Так, стоп. Как это жена пропала? — спросила я.
Борис окинул меня мрачным взглядом.
— Это уже не ваше дело, — процедил он сквозь зубы. — Ваше счастье, если вы тут ни при чем.
— Твое счастье, если ты немедленно скроешься с моих глаз, — оставила я за собой последнее слово.
Борис протопал в прихожую, я двинулась, чтобы запереть за ним дверь, но тут у него где-то в куртке затрезвонил мобильник. Борис заторопился выйти на лестничную площадку, но я рывком остановила его и приказала ответить на звонок. Борис нехотя достал мобильник и приложил его к уху. Я одной рукой развернула телефон так, чтобы и мне было слышно разговор, а в другой держала пистолет, приставив его опять же к виску помощника депутата.
— Да, — ответил Борис.
В трубке я услышала голос самого Малаева и похвалила себя за то, что среагировала на этот звонок.
— Борис, слушай внимательно, — быстро заговорил Малаев. — Немедленно садись в машину и гони в парижский аэропорт. Встречаешь рейс Аэрофлота. Сечешь Марину и тех, кто ее встретит. Пропасешь их, только смотри, ни в коем случае не упусти! К вечеру я сам подъеду, тогда и разберемся на месте. И гони быстрее, самолет прилетает через три часа! Тебе как раз времени только-только на дорогу. Понял?
Борис кинул быстрый взгляд на меня и хрипло ответил:
— Без базара.
Он отключил связь.
— Все, у меня дела, — отмахнулся он от меня. — Пока.
И поковылял к двери, но вновь был остановлен мною. Я услышала нечто, что не позволяло теперь просто так отпустить этого человека.
— Рене, я сейчас уеду, — проговорила я, не оборачиваясь к французу, — а ты спокойно оставайся и никого не бойся. Я вернусь. Не могу сказать точно когда, но вернусь. Если это будет уже завтра, то я приеду к тебе на работу.
— Как это ты уедешь? — изумился Рене.
— Возник один нюанс… Потом объясню.
Но Рене такое положение вещей явно не устраивало.
— Я еду с тобой, — категорически заявил он и начал стаскивать с вешалки свой плащ. — Я не бросать тебя!
«Господи, да был бы еще от тебя толк в таких делах, по которому я сейчас еду!» — мысленно вздохнула я, но возражать сейчас Рене было бесполезно. Он накинул плащ, обулся и стоял наготове рядом со мной и Борисом.
— И куда это вы собрались? — осклабился тот.
— В парижский аэропорт, — бросила я. — Ты едешь с нами. И давай поторапливайся, сам же слышал, как шеф сказал: у тебя три часа на все про все.
Через три часа мы подъехали к аэровокзалу Шарля де Голля и припарковали машину среди множества других автомобилей.
Рене прислушался к голосу диктора и сказал:
— Объявили посадку рейса из Москвы.
— Пора, — коротко ответила я, выходя из машины и вытаскивая Бориса, который отчаянно хромал на правую ногу после нанесенной ему травмы.
В принципе, я могла бы обойтись и без него, просто вырубив и бросив где-нибудь, чтобы он «отдохнул» пару часов, но сейчас мне был нужен этот человек, потому что он был единственным, кто знал Марину Малаеву в лицо. Однако вскоре среди встречающих, столпившихся возле выхода из таможенной зоны, я увидела знакомого мне человека. Это был восставший из мертвых Олег Амвросиевич Челидзе.
