– Допустим, – осторожно ответил тот.
– Не подскажете, где я могу найти Виталика Кочкина из семьдесят шестой?
– А зачем он вам? – вопросом на вопрос ответил парень.
– Меня прислали с его прежнего места работы. Там какие-то вопросы к нему возникли.
Договорить я не успела. Парень, не говоря ни слова, резко рванул вниз по лестнице. Я задержалась всего на несколько секунд и бросилась вслед за ним, крича на ходу:
– Стой, дурень, стой!
Останавливаться он не собирался. Мои слова только прибавили ему скорости. Он мчался вниз, перепрыгивая через ступеньки. Я не отставала, не переставая взывать к его благоразумию:
– Да стой ты! Мне только поговорить. Дело есть! Стой!
Подъезд был пуст, парень уже начал отрываться от меня. Еще немного, и он окажется на первом этаже. А там ищи его свищи. Ситуация стала критической, и я решилась на крайние меры. Немного приостановившись, я прицелилась, и запустила дамскую сумочку в голову парня. На уроках физкультуры метание у меня всегда было на пятерку. Не подвела рука и сейчас. Сумочка попала точно в голову. Особого урона нанести она не могла, но парень, пытаясь увернуться от летящего предмета, потерял равновесие, ноги его заплелись, и он, с размаху грохнувшись, полетел кувырком по лестнице и растянулся в пролете между четвертым и третьим этажами. В считанные секунды я оказалась рядом с поверженным и, ловко вывернув ему руку, рывком подняла на ноги. Он вяло пытался вырваться. Я усилила нажим, и парень, взвыв, присмирел.
– Чего ради ты гонки устроил, скажи на милость? – тяжело дыша, произнесла я. – Тебя в детстве не учили, что невежливо убегать, не окончив разговор?
Парень молча морщился от боли. Я ослабила захват и продолжила:
– Ты, что ли, Кочкин? И чего это тебя, Кочкин, так девушки пугают? Я ведь не в загс тебе идти предлагаю, а всего лишь поговорить. Ну, успокоился?
Парень кивнул и произнес:
– Руку отпусти, больно!
– Я отпущу, а ты снова рванешь, куда глаза глядят, – сказала я. – А я, знаешь ли, не любительница по лестницам скакать.
– Не убегу я, слово даю. Отпусти руку.
– Что-то мне твое слово доверия не внушает. Давай так: поднимаемся к тебе в квартиру, а там, в закрытом пространстве, я тебя и освобожу. Слово даю! – передразнила я парня.
Тот кисло улыбнулся и мелкими шажками побрел к лифту. Я остановила его, слегка нажав на руку.
– Сумочку мою подбери, дружок. Она мне дорога как память, – повернув парня в нужном направлении, потребовала я.
Кое-как мы поднялись на пролет выше. Свободной рукой парень подобрал мою сумочку и заковылял вниз. Оказавшись в лифте, я отобрала у него сумку, перекинула ее через плечо, чтобы не мешалась, и нажала кнопку. Двери закрылись. Кабина поползла вверх.
– Скажи мне, милый друг, что в моих словах тебя так напугало? – ехидно улыбаясь, задала я вопрос.
– А ты бы на моем месте обрадовалась? – огрызнулся Кочкин.
– Ну, не знаю. Меня такие вопросы не смущают. Я ведь не угрожала тебе.
– Ага, не угрожала. Сама же сказала: прислали тебя вопросы порешать. А я в курсе, как Утюг вопросы решает!
– «Утюг» – это Борис, что ли? Или сам Добровольский? – переспросила я.
– Так ты от Добровольского? – обрадовался парень. – Так чего же ты мне мозги сушишь! Пугаешь человека до полусмерти. Сразу нельзя было сказать? Я тут гоняюсь по этажам, как идиот, а она от Добровольского приперлась!
– Гоняешься ты и вправду, как идиот. А вот на меня наезд вовсе не по адресу, – переходя на его стиль общения, заявила я. – Ты сам рванул от меня, не дав слова вымолвить. Имел бы чуточку больше терпения и выдержки – и время бы сэкономил, и здоровье сохранил.
– Хорош меня «лечить», без тебя умный. Руку-то отпусти, не убегу теперь. Мне Добровольского бояться не чего. Он, конечно, гнида еще та, но серьезных неприятностей от него мне не светит.
– А Утюгу ты чем насолил? – полюбопытствовала я.
– Не твое дело, – оборвал меня Виталик. – Тебе о нем вообще лучше забыть. Для здоровья полезнее.
– Ладно, не лезь в бутылку. Не хочешь – не говори, – миролюбиво произнесла я.
Лифт довез нас до тринадцатого этажа. Войдя в квартиру, Виталик первым делом полез в холодильник, выудил оттуда бутылку водки, достал с полки стаканы и, повернувшись ко мне, предложил:
– Стресс не хочешь снять?
– Спасибо, я за рулем, – отказалась я.
– Как хочешь, – равнодушно произнес Виталик. – А я, пожалуй, выпью. Нервы – ни к черту.
Налив стакан до половины, Виталик опрокинул его в себя, даже не поморщившись. Потом достал пакет томатного сока, налил в другой стакан, но запивать не стал.
– После первой не закусываешь? – пошутила я.
– А я и после второй редко закусываю, – засмеялся Виталик.
– Что так? Фигуру бережешь, или на закусь денег не остается?
– И то и другое. У меня принцип: пью на свои, а жрачкой меня бабы обеспечивают.
– Чудесный принцип! – съязвила я. – Баба-то у тебя постоянная, или каждый раз новую искать приходится: в завтрак, обед и ужин?
– По всякому бывает, – не обиделся Виталик. – Я к еде равнодушный. Могу есть, могу и не есть.
– Ладно, довольно лирики. Давай к делу переходить. У тебя, дружок, появилась уникальная возможность – не выходя из дома, заработать на очередную бутылочку водки. Если хорошо потрудишься, может, еще и на закуску останется.
Виталик оценивающе посмотрел на меня и выдал:
– Я с тобой и задаром поработать могу! Баба ты видная, а мне не в лом.
– Забудь, балда! – оборвала я его пошлые намеки. – Мне информация от тебя нужна. Сможешь помочь – получишь пятихатку.
– Годится, – оживился Виталик. – Давай, колись, что за дело?
– Денек один меня интересует. Больше месяца назад посетила ресторан «Венеция» некая особа. Дочка хозяина. В тот день как раз твоя смена была. А после ее визита шеф вас всех допрашивал, кто что видел, кто что слышал. Помнишь такое?
– Припоминаю. Только я хозяину все доложил. Да там и докладывать особо нечего было. Ну, посидела она за столиком, побалакала по телефону. И ушла.
– Ты, дружок, вилять-то кончай, – осадила я парня. – Мне твои сказочки слушать некогда. Выкладывай все подробности. И без вранья. А не то тебе твой кореш, Утюг, кисейной барышней покажется по сравнению с тем, что я тебе устрою. Усек?
Я приподнялась с места, делая вид, что собираюсь приступить к выполнению угроз. Виталик завертелся на месте, ища пути к отступлению. Поняв, что выхода нет, он примиряющим жестом остановил меня:
– Погоди ты, не кипятись. Дай память освежить, может, чего и вспомню.
