Книга Шпион, страница 7. Автор книги Клайв Касслер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Шпион»

Cтраница 7

— Я сказал: больше известняка.

Немец ждал такой возможности. Он быстро поднялся по лестнице на верх печи, где стояли тачки со свежими запасами. В каждой находился груз — тысяча двести фунтов железной руды, или кокса, или доломитового известняка с необычно высоким содержанием окиси магния, с помощью которой Чад Гордон надеялся увеличить прочность металла.

Немец схватил двухколесную тележку с известняком и покатил ее к жерлу печи.

— Подожди, пусть закипит! — крикнул ему десятник снизу, с того места, где вываливались через паз шлак и примеси. Железо и шлак на дне печи были раскалены до трех тысяч градусов по Фаренгейту. Но наверху руда и кокс едва разогрелись до семисот градусов.

Ганс притворился, что не слышал; он торопливо бросил в печь известняк и спустился по лестнице.

— Ты спятил! — кричал на него десятник. — Жара недостаточно! Ты перекрыл выход газам.

Ганс прошел мимо десятника.

— Не беспокойся насчет этого комка, — крикнул Чад Гордон, даже не взглянув наверх. — Отвалится.

Но десятник понимал, что это не так. Комок задерживал взрывные газы в печи. Известняк, брошенный Гансом, только ухудшил положение. Намного. Десятник крикнул венграм:

— Поднимайтесь наверх и прочистьте выход для газов.

Венгры стояли в нерешительности. Они и не слишком хорошо понимали по-английски, но понимали, как опасно дать газам собраться над шихтой. Сжатые кулаки Холла и его гневные жесты заставили их с кирками и ломами полезть на лестницу. Но едва они попытались разбить комок, он упал единой массой. Как и предсказывал мистер Гордон. Но тачка известняка, вываленная на холодную поверхность, тоже закрыла выход. И, когда комок упал, внезапный прилив воздуха снаружи в печь раздул жар внизу — и газы вспыхнули.

Они с ревом взорвались, снеся крышу здания и швырнув ее на бессемеровский конвертер, стоявший в пятидесяти ярдах. Поток горячего воздуха сорвал с венгров одежду и обувь и воспламенил их тела. По сторонам печи сыпались тонны раскаленных обломков. Как горящий водопад, они залили пламенем десятника и Чада Гордона.

Немец побежал, его тошнило от запаха горящей плоти. Глаза его были полны ужаса от того, что он наделал, и от того, что горящий металл может накрыть и его. Но никто не обратил на него внимания — все рабочие огромного завода бросились наутек. Рабочие от остальных домен сбегались к театру смерти, пригоняли вагоны и тележки, чтобы вывозить раненых. Даже охранники компании, караулившие ворота, не взглянули на Ганса: они смотрели туда, откуда он бежал.

Немец оглянулся. Пламя вздымалось в ночное небо. Здания вокруг домны пострадали. Их стены рухнули, крыши провалились, и все, что он видел, было охвачено пламенем.

Он громко выругался, пораженный масштабом разрушений.


На следующее утро, сменив одежду рабочего на мрачный черный костюм, утомленный бессонной ночью, проведенной в мыслях о том, сколько людей он убил, Ганс вышел из поезда на центральном вокзале Вашингтона. Он просмотрел газетные заголовки в поисках сообщений об аварии. Их не было. Изготовление стали — опасное дело. Рабочие сталелитейных заводов гибнут ежедневно. Только местные газеты городов, в которых есть сталелитейные заводы, перечисляют погибших — и часто лишь десятников — для своих владеющих английским языком читателей.

Ганс на пароме добрался до Александрии в штате Виргиния и торопливо прошел по берегу к складам. Шпион, пославший его на сталелитейный завод, ждал в своем логове, загроможденном устаревшим оружием.

Он внимательно выслушал отчет Ганса. Задал несколько вопросов о добавках, которые использовал Чад Гордон при выплавке стали. Хорошо информированный и внимательный, он осторожно вытянул из Ганса такие сведения, о которых тот и сам не догадывался.

Шпион не жалел похвал и щедро расплатился, как и обещал.

— Я не за деньги, — сказал немец, пряча плату в карман.

— Конечно, нет.

— А потому что, когда начнется война, американцы встанут на сторону Англии.

— Вне всякого сомнения. Демократии презирают Германию.

— Но мне не понравилось убивать, — сказал Ганс. Глядя в старый корабельный прожектор за столом шпиона, он видел свое отражение, похожее на гниющий череп.

Шпион поразил Ганса, ответив по-немецки с северным акцентом. Ганс считал его американцем, так хорошо тот говорил по-английски. Но он говорил как соотечественник.

— У вас нет выбора, mein Freund. Броневые плиты Чада Гордона дали бы вражеским кораблям несправедливое преимущество. Скоро американцы спустят на воду дредноуты. Вы хотите, чтобы их дредноуты топили немецкие корабли? Убивали немецких моряков? Обстреливали немецкие порты?

— Вы правы, mein Herr, — ответил Ганс. — Конечно, нет.

Шпион улыбнулся, словно сочувствовал угрызениям совести Ганса. Но в глубине души он смеялся. «Да благословит Господь простодушных немцев, — думал он. — Какой бы мощной ни становилась их промышленность, как бы сильна ни была их армия, каким бы современным ни делался их флот, как бы громко кайзер ни хвастал „mein Feld ist die Welt“, они всегда опасаются, что с ними обойдутся, точно с малыми детьми».

Эта постоянная боязнь оказаться вторыми позволяет легко вести их за собой.

— Ваше поле весь мир, господин кайзер? Какого дьявола? Ваше поле полно овец.

4

— Это был китаец, — сказал капрал морской пехоты Блэк. Он пускал облака дыма, пыхая двухдолларовой сигарой.

— Если верить патрулю стариков, — добавил рядовой Литтл.

— Он имеет в виду ночных сторожей.

Исаак Белл показал, что понимает: «патрулем стариков» называли отставников, которых на заводе использовали как ночных караульных верфи, в то время как ворота охраняли морские пехотинцы.

Белл с рослыми молодыми моряками сидел за круглым столом в салуне О'Лири на улице Е. Моряки великодушно отнеслись к предыдущей стычке, с неохотным уважением отозвались об умении Белла драться и, едва дошло до выпивки, простили ему фонари под глазами и расшатавшиеся зубы. Белл угостил каждого бифштексом с картошкой и яблочным пирогом. И теперь, держа в руках стаканы с виски, дымя сигарами Белла, они стали очень разговорчивы.

Они рассказали, что начальник верфи приказал составить список всех, кто проходил через ворота в ночь смерти Артура Ленгнера. Ни одно имя не вызвало подозрений. Белл решил попросить Ван Дорна заглянуть в этот список, чтобы подтвердить мнение начальника.

Ночной караульный доложил о нарушителе. Его доклад, очевидно, даже не дошел до начальника: он поднялся по цепи команд не выше сержанта, командира патруля у ворот, который счел его чепухой.

Белл спросил:

— Если то, о чем доложил патруль стариков, правда, как по-вашему, зачем китаец забрался на верфь?

— Хотел что-нибудь украсть.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация