— Это вовсе не ко мне задачка, бери выше, — усмехнулся Каспар. — И зачем вообще задумываться, почему все хорошо?!
— А я вот что думаю: те, у кого все сложилось, — это рекламная кампания от Господа Бога. Счастливчиков — строго ограниченное число. Глядя на них все остальные, повторяют их действия, как обезьяны, но получают шиш. Стараются еще и еще, бьются, как об рыбы об лед — и ни хрена. Но высшим силам нужно, чтобы человеческая масса вот так билась и не закисала, понимаешь? Весь духовный рост основан на безнадежных усилиях.
— В некотором роде ты изложил сейчас учение о предистинации блаженного Августина, — решил Каспар поумничать.
— Может быть. Я не вникал. Просто западных блаженных я не очень люблю. Они все немного инквизиторы. Наши мне понятнее: жил человек, страдал, мыкался, постился, схиму носил, чудеса совершал. Умер, мощи его благоухают. А там… сплошная карающая апологетика.
Из всего «европейского списка» Денис утвердил в святости одну лишь Жанну дАрк. Тоже, между прочим, травести…
Итак, Каспару и Алене выдалась уникальная возможность созерцать абсолютно счастливую женщину. Всего пару минут и одну мимолетную полуулыбку. Снегурочка ведь не знала о своем высоком рейтинге и редком статусе, она просто провела на спектакль. По простоте душевной Каспар тут же рассказал Алене всю предысторию, начиная со школьных времен. Та насторожилась. Она только-только поверила, что ее больше не пытаются поставить под сомнение как мать, и вдруг ей почудилось, что теперь под прицелом она как женщина. Раз в ее присутствии вспоминают о другой, пусть призрачной, несбывшейся, из вымышленной жизни… Почти весь спектакль она провела в буфете за коньяком, оставив дочь на попечение обидчика. Яна вполне удовольствовалась обществом Каспара: как многие дети ветреных и не утвердившихся в семейном статусе родителей, она была очень общительным ребенком. Алена спустила чужие деньги. Нет, это вовсе не значило, что она пропащая! Просто ей был нужен мужчина с крепким скелетом. Отбросив сентиментальные штампы, Каспар признавал необходимость присутствия в мужчине не только «плеча» — весь костяк должен был крепким. А тело плотным, тугим и одновременно легким, как добросовестно надутый воздушный шар. И при этом устойчивый! Сколько сложностей… Смятенный «доктор» Ярошевский не подходил. Подошел другой.
Роман, который начался с воспитания родительских чувств, не имел право обрываться так же, как и обычная безответственная страсть. Каспар попробовал на сей раз не миндальничать — сколько можно психотерапевтировать бесплатно! Может правы вредительские голоса… Он попробовал с Аленой как со взрослым вменяемым, дееспособным человеком. И получил второй урок: так нельзя с женщиной! Ни в коем случае. Это похуже будет, чем даже прощальный подарок в зоином случае.
Несколько дней Каспар тщательно работал над ошибками, убеждая подругу, что он ни в коем случае не пытается предложить ей оскорбительного равноправия. Для Алены он пошел на обман — прикинулся, что хочет быть продолжателем отцовского дела. Того самого, «темного»! В действительности он планировал зависнуть здесь максимум до осени, но пришлось слукавить и Сашеньку обнадежить. Нужны были средства на аленкины радости. Саша ликовал: они с Мариком замутили магазин «Духовная пища», и им требовались верные люди. То есть исполнительная, честная и дешевая рабсила. Конечно, Каспар не с улицы пришел, но Сашенька подчеркивал, что место для сына ему непросто досталось — ведь у Марка столько родни, и всех надо устроить… Конкурента родне Найша хотели бросить в гущу самой духовности, в тот угол, где гнездился прокат видеокассет, дурацкие детективы, газетно-журнальная дребедень и — гордость бывшего цеховика — кассеты с редкими записями. В основном, блатняк, одесские песни и прочая народная субкультура, но попадались инфернальные вкрапления вроде Мамас энд папас и Патти Смит.
— Мы единственные! Нашему магазину нет аналогов в городе и в радиусе 500 км как минимум, — ликовал Сашенька.
Что тут скажешь… Пришел и на его улицу праздник после всех мытарств. Братья Жемчужные действительно пользовались популярностью. Музыкальный закуток стал местом стыка культур: здесь собирались местные плебеи и патриции. Их сближал соседние продуктовые отделы. Там продавали спиртное и другую пищу, уже не духовную, а вполне насущную. Тамошние продавцы имели выручку куда как более стабильную, чем тот, кто стоял за прилавком очага культуры. Несмотря на братьев Жемчужных и Аркадия Северного.
Сашенька с Мариком лелеяли маниловские планы вырасти в местный Харолдс.
Каспар одобрял амбиции, но знал, что едва доработает до первой зарплаты. Хотя незаметно втянулся. Пересказывал особо любознательным покупателям свои воззрения на Эллу Фитцжеральд и Билли Холлидэй:
— Джазовые эстеты отдают предпочтение Холлидэй за умение свинговать. Кроме того, она была красивой женщиной. Сокрушительная Элла не отличалась внешним лоском, да и со свингом у нее дела обстояли хуже. Но это не повод ставить ее на второе место! Она гений. Ее мужья паразитировали на ней и нещадно пользовались ее деньгами. Вот вам и два способа быть великой: народу близки страдающие дурнушки, снобам — красивые и свингующие. Кому талант с горчинкой, кому с лоском. Но для музыкальной истории и та, и другая — жемчужины.
Поверхностные знания легко оспорить — а у Каспара они были именно такими. Слово за слово — спорщиков он привлекал больше, чем покупателей. Но смена амплуа бывает удивительно приятной, потому что переключает регистры ощущений: начинаешь делить доли жизни не на черное-белое, а на шелковое-пушистое, например. Как раз в разгар дивных морских закатов, плывущего солнечного мяча на горизонте и прочих прелестей прогулок с подругой — приплыл Руслан.
Тем временем Алена, уже убедившаяся, что ее не пытаются поставить под сомнение ни в одной женской ипостаси, начала сомневаться сама. И не без оснований: как ей не чувствовать, что молодой человек навострил лыжи из города, а дарит подарки из спортивного интереса! Впрочем, момент не располагал к углублению негатива, моментом хотелось наслаждаться. Ну и пусть хорошо только сегодня, а завтра положим зубы на полку и посыплем головы пеплом… в общем, лето типичных легкомысленных стрекоз. И когда оба входят в стрекозиный унисон, они уже и счастливы, и нет-нет да проскочет мысль о том, что хорошо бы так всегда — так же и с тем же. Но лишь притянешь мгновение за уши, так оно и ускользнет любым способом. Нынче способ оказался слишком радикальным — Алена понравилась Руслану.
Проскочившая искра между барышней и хулиганом рикошетом ранила Каспара. Только рикошетом, потому что не было любви. Но было нечто не менее важное, чем любовь. Может, даже более, потому что привязанность — всегда бифштекс с кровью и с болью, а просто приятное времяпрепровождение мужчины и женщины — великая терапия. Но ее можно оценить, только потеряв, как и все в земной жизни… Из дальних странствий воротясь, Руслан научился делать женщинам рискованные комплименты. Не то чтобы он помудрел, просто стал разборчивее в связях и дружбах. В былые компании уже не стремился, говорил растянуто и многозначительно, как герой старого вестерна. В общем, старик начал немного свинговать… Оценил теплоту семейного круга. Сколотил для Айгуль полки и даже начал обшивать вагонкой лоджию. В честь возвращения он не закатил оргию, как ожидалось, а позвал самых приближенных. Айгуль наготовила! И соус по-татарски, и мясо по-французски… Этим-то мясом и подавилась Аленушка, которая очень волновалась на приеме в честь героического морехода. Она вскочила и стала задыхаться. Каспар беспомощно бил ее по спине, но добился только страшных хрипов. А Руслан оказался великолепен и стремителен: он мастерски пережал ей солнечное сплетение, слегка подбросив как ребенка. Смертносный мясной мякиш вылетел аккурат к кошачьей миске, — а ведь мог бы и прямо на стол. Не случилось ни гибели, ни конфуза. Разве после могли быть какие-то вопросы по поводу аленушкиных предпочтений. Она выбрала более сильную мужскую особь.
