— Надеюсь, ты-то не клонишь к Маргарите?
— Даже если и клоню, я не скажу тебе этого раньше времени, — отрезал Буров, наслаждавшийся сиюминутной своей властью. — Так вот, смех доносился не из гостиной, а из бильярдной…
Клим торопился: ему не терпелось продемонстрировать Гарину причудливый узор деталей, который сам собой выведет его к разгадке. Более того, он надеялся, что Силя, не дожидаясь кульминации повествования, сам произнесет имя убийцы. Но старинный друг отвечал недоверчивым молчанием. Он и ухом не повел на эпизод с Муази. А Бурову казалось, что здесь так все прозрачно: ведь она слышала не общее многоголосье, а голос конкретного человека! Как можно быть таким дугодумом… Впрочем, Клим не мог не признать, что его трактовку событий нельзя назвать только лишь плодом озарения детективного ума. Уму тут сильно подсобили старые связи…
— Хорошо, оставим в покое Веру Палну. Важным фактором для меня являлось еще и то, что четырех человек из участников этой драмы я увидел здесь не впервые.
Про пятого — Тимура — умолчал, думая: когда-нибудь расскажу, сейчас не время, право же!
— …и это обстоятельство дало мне фору во времени. В противном случае я в жизни не разобрался бы с этой головоломкой в столь рекордные сроки!
— Постой, я что-то не пойму, с кем ты еще был знаком, кроме меня, Нонки и Эльвиры? — удивился Сильвестр.
Слона-то Гарин и не приметил, хотя до того ли ему было! Не было у бедняги ни единой минутки, чтоб перемыть кости бывшим любовницам старинного друга. Не юбилей, а сущий ад… Но известие о давнем романе Клима Бурова и Иды Дольской фурора не произвел, только слегка озадачил. Сильвестр давно привык к тесноте мира. Или, может, по незнанию все-таки предполагал свести Клима-бобыля и шикарно перезревающую невесту. Большая Сестра не успела вчера насплетничать братцу…
При воспоминании об Эльке Буров улыбнулся по другому поводу: его расчеты подтвердились. Леди должна была с кем-то поделиться историей с Лешей Лисом, но понятным причинам довериться лучшей подруге Маргарите не могла. Муази была занята последним перекрестным допросом Клима, — значит, оставалась лишь кандидатура взбалмошной свояченицы. С логикой у дам проблемы классические, чего не скажешь о Муази — ее предложение вполне укладывалось в ход мыслей неутомимого «питбуля»… Но в целом женщины хотят покончить с этой историей в духе свойственного им нетерпеливого абсурда — чтобы и волки сыты, и овцы целы. Закрыть «дело» за отсутствием не улик, а желания искать искать убийцу. Не потому ли, что втайне, как и Лизхен, полагают, что "Тимур был страшный"? Правда, сама Лизхен вкупе с Дольской безмолвствует: первая уже выступала с бенефисом и теперь от стыда легла на дно, а со второй вечно не поймешь, чего она задумала.
— Итак, четырех человек я инстинктивно исключал из ореола подозреваемых, — продолжил Клим. — И хоть понимал, что не прав, тем не менее не нашел в себе сил быть изначально объективным. Себя, как ты догадываешься, я тоже не причислял к возможным убийцам — вопреки гениальным догадкам твоего Великого охранника. Оставались Лиза Чеганова, Гоша Собакин, Маргарита, Муази и, конечно, Квасницкий. Прежде всего, я решил попристальнее приглядеться к ним. Я задавался вопросом, кто из них мог испытывать к Тимуру столь сильные эмоции, что решится в отчаянии на злодейство. Причем не важно, любовь, ненависть, ревность или отчаяние двигали убийцей, главное — накал страсти в сочетании с безрассудством. Ведь убить Тимура — это, в некотором роде, пойти против мафии. Сделать это умышленно в присутствии стольких гостей и лучшего друга жертвы, — тут уж нужна смелость, граничащая с сумасшествием. Да и для спонтанности требуется минутное помешательство. Самой подходящей фигурой в этом смысле была Марго, но вопреки броским детективным сюжетам жены редко убивают мужей. Тем более таким невероятным способом. Тем более — беременные.
— А, по-моему, ты противоречишь биологическим законам! — отозвался Силя. — Всем известна агрессия самок на сносях или недавно разродившихся! В животном мире сколько хочешь таких примеров… попробуй-ка в лесу встреть медведицу с медвежатами! Я тебе не завидую…
— Я рад за твои зоологические познания, — саркастически парировал Клим. — Только ты не учел, что медведицы обычно не озабочены проблемами наследства. И вот что: давай все-таки вернемся в дом! Я не люблю мерзнуть, особенно в момент мыслительной концентрации. Пойдем… в бильярдную. Логично будет объясниться там, хоть она и навевает теперь мрачные мысли.
Что-то я не заметил пока концентрации, — проворчал Гарин. — Растекаешься мыслию по древу! А у нас каждая минута на счету. И вообще, почему именно эта злосчастная бильярдная?!
— Раньше я бы тебе ответил: "Потому что бильярд помогает течению моих мыслей". А сейчас это вдвойне верно. Надеюсь, ты понимаешь почему.
Глава 17. Фантомас из фаулзовской коллекции
Сильвестр пробурчал, что не верит во всю эту мистику — в стены, которые были свидетелями, в предметы, с которых считывают события. Словом, во всю эту еретическую психометрию. Буров не стал с ним спорить. Главное, что они, наконец, в тепле. А сам дух места преступления не даст разомлеть и штрейхбрехерствовать. Хотя Климу отчаянно не хотелось договаривать свою обвинительную речь! Оттого он и тянул с развязкой, желая в который раз убедить самого себя в правильности собственных выкладок. Так что психометрия и лавры сыщиков-любителей тут не при чем… Силя тем временем распорядился, чтобы Вера Пална принесла им кофе и коньяк.
"Смотри-ка, Гошка, кажется, весь Хеннеси выжрал, тут ведь полторы бутылки оставалось"… Закончив разочарованный осмотр своих поредевших «погребов», хозяин дома резко обернулся к притихшему другу:
— Ну, а дальше-то что?! Что там насчет наследства? К чему все это? И ты, я вижу, вообще не учитываешь кражу диска! Как там насчет Лизы?
— Не сбивай меня с мысли. Лиза этот диск не брала. С другой стороны, я предположил, что Тимур мог ее заманить в бильярдную для плотного флирта, а в самый пикантный момент обвинить ее в утечке важной информации. Вот это было бы в духе Мунасипова, как я успел понять. Я прав?
Силя вздохнул:
— Не знаю… у меня кошки скребутся, когда я о Тимке начинаю всякую дрянь предполагать. Я и сам его подозревал, ты ж помнишь…
— Поспешу тебя успокоить: секса и шантажа тут не было и в помине. Потому что Муази слышала смех! Когда люди собираются тайком заняться любовью, или же, напротив, один другого пугает, то им не до смеха. Согласись…
— Не знаю, не знаю. Девушки иногда хихикают, — с мечтательной удрученностью буркнул Силя.
— Это они с тобой, может, хихикают! — запальчиво воскликнул Клим. — А, скажи мне, на милость, часто ли Тимур Закареевич кого-нибудь смешил?! Так что не надо лохматить бабушку. Лиза Чеганова — она, конечно, из тех, кто не прочь, но Мунасипова она просто боялась. Уж она точно утратила бы остатки чувства юмора, оказавшись с ним наедине. Теперь вернемся к Марго: она, конечно, подозревала, что муж пытается ею манипулировать посредством своего завещания. Но не знала наверняка. А ну как на самом деле переписал активы на своего якобы сына, элькиного Данилу! А Маргарита — женщина с амбициями. Хоть в семье ее патриархат, но в профессиональном отношении она изо всех сил стремилась царствовать. И потеря основного капитала ей была бы совсем некстати. Нет, ей было совершенно не выгодно убивать Тимура до рождения четвертого ребенка, — прости за такую формулировку. Тем более, что ваш адвокат рассказал нам о реальности завещательных рокировок. И потом… хоть брак покойного держался на страхе, но Тимур любил свою жену. В супружеских отношениях случаются и куда менее объяснимые парадоксы.
