Книга Жизнь не здесь, страница 59. Автор книги Милан Кундера

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Жизнь не здесь»

Cтраница 59

Потом, уже спокойно лежа рядом, они долго и нежно гладили друг друга по лицу; рыжие волосы девочки слиплись в смешные прядки, лицо у нее раскраснелось; она была ужасно некрасива, и Яромилу на память пришло его стихотворение, в котором он писал, что все испил бы в ней, и старую ее любовь, и все ее уродство, и слипшиеся рыжие прядки, и грязь ее веснушек; он гладил ее и, исполненный любви, принимал ее трогательное убожество; он повторял ей, что любит ее, а она повторяла ему то же самое.

И, не желая расставаться с этой минутой абсолютной насыщенности, пьянившей его взаимно обещанной смертью, он снова сказал: «В самом деле, я не смог бы жить без тебя; я не смог бы жить без тебя».

«Да, мне было бы тоже ужасно грустно, если бы ты не был со мной. Ужасно грустно».

Он насторожился: «Но все-таки ты способна представить себе, что могла бы жить без меня?»

Девочка, видимо, не уловила подстроенной ловушки: «Мне было бы ужасно грустно».

«Но жить ты могла бы».

«А что мне было бы делать, если бы ты бросил меня? Но мне было бы ужасно грустно».

Яромил понял, что он стал жертвой недоразумения; рыжуля не обещала ему своей смерти и, произнося слова, что не могла бы жить без него, использовала их лишь как любовную лесть, как красивую фразу, как метафору; несчастная дурочка, она вообще не понимает, о чем идет речь; она обещает ему свою грусть, ему, который исповедует лишь абсолютные величины, все или ничто, жизнь или смерть. Переполненный едкой иронии, он спросил ее: «Как долго было бы тебе грустно? День? Или даже неделю?»

«Неделю? — улыбнулась она горестно. — Мой Ксавушка, какое там неделю…» — И она прижалась к нему, чтобы прикосновением тела выказать, что ее грусть едва ли можно отсчитывать простыми неделями.

И Яромил задумался: что, собственно, весит ее любовь? Несколько недель грусти? Ну что ж, хорошо. А что такое вообще грусть? Немного дурного настроения, немного тоски. И что такое неделя грусти? Никто не способен тосковать непрестанно. Она погрустила бы несколько минут утром, несколько минут вечером; сколько это всего минут? Сколько минут весит ее любовь? На сколько минут грусти он был оценен?

Он стал представлять свою смерть и представлять ее жизнь, равнодушную, ничем не омраченную, весело и отчужденно возвышающуюся над его небытием.

Ему уже не хотелось снова воскрешать трогательный, ревнивый диалог; он слышал ее голос, спрашивавший, почему он грустен, но он не отвечал; он воспринимал нежность этого голоса как бесполезный бальзам.

Потом он встал и оделся; он уже не сердился на нее; она снова спросила его, почему он грустен, и он вместо ответа лишь горестно погладил ее по лицу. А потом сказал, проникновенно глядя ей в глаза: «Ты хочешь сама идти в полицию?»

Она думала, что их прекрасная любовь безвозвратно устранила его ненависть к брату; она удивилась вопросу и не знала, что ответить.

Он снова (печально и спокойно) спросил: «Ты сама пойдешь в полицию?»

Она что-то пробормотала; хотела убедить его отречься от своего замысла, но боялась высказать это в полный голос; уклончивость ее бормотания была очевидна, и Яромил сказал: «Понимаю тебя, тебе не хочется туда идти. Тогда придется мне самому это сделать», — и он снова погладил ее (сочувственно, печально, разочарованно) по лицу.

Растерявшись, она не знала, что сказать. Они поцеловались, и он ушел.

Утром, когда он проснулся, мамочки уже не было дома. Пока он спал, мамочка успела положить на его стул рубашку, галстук, брюки, пиджак и, разумеется, подштанники. Невозможно было нарушить этот двадцатилетний обычай, и Яромил с горечью смирился с ним. Но в это утро, когда он увидел сложенные светло-бежевые подштанники с широкими болтавшимися штанинами, с большим разрезом на животе, почти громогласно призывавшим помочиться, его обуяло победоносное бешенство.

Да, на этот раз он встал, как встают навстречу дню, великому и решительному. Взял подштанники, растянув их в руках, осмотрел внимательно, почти с любовной ненавистью; потом сунул конец штанины в рот и стиснул зубы; эту же штанину схватил правой рукой и резко рванул ее; услыхал звук рвущейся материи; отбросил разодранные подштанники на пол с одним желанием: пусть лежат там, пока их не увидит мамочка.

Потом он надел желтые трусики, приготовленную рубашку, галстук, брюки, пиджак и вышел из дому.

11

На проходной он предъявил удостоверение личности (как принято при входе в большой дом, где помещается Корпус национальной безопасности) и стал подниматься по лестнице. Взгляните, как он идет, как следит за каждым своим шагом! Он идет, словно несет на плечах всю свою судьбу; он поднимается по лестнице, словно всходит не на верхний этаж здания, а на верхний этаж собственной жизни, откуда увидит то, чего до сих пор не видел.

Все было благосклонно к нему; когда он вошел в канцелярию, его встретило лицо бывшего однокашника, лицо дружеское; оно радостно улыбалось ему; оно было приятно удивленным; оно было веселым.

Сын школьного привратника сказал, что приход Яромила очень радует его. И душу Яромила залило блаженство. Он сел на предложенный стул и впервые по-настоящему почувствовал, что сидит здесь лицом к лицу со своим однокашником, как мужчина с мужчиной; как равный с равным, как стойкий со стойким.

Они немного поболтали о том о сем, как болтают товарищи, но для Яромила это была лишь приятная увертюра, во время которой он с нетерпением ждал, когда поднимется занавес. «Я хочу тебе сообщить нечто очень важное, — сказал он наконец серьезным голосом. — Я знаю одного человека, который в ближайшие часы удерет за границу. Мы должны что-то предпринять».

Сын школьного привратника, насторожившись, задал Яромилу несколько вопросов. Яромил быстро и точно отвечал на них.

«Это дело весьма серьезное, — сказал сын школьного привратника, — я не смогу решить его сам».

Он повел Яромила по длинному коридору в другую канцелярию, где представил его пожилому мужчине в штатском; представил его как своего товарища, и пожилой мужчина тоже по-товарищески улыбнулся ему; они вызвали машинистку и занялись протоколом; Яромил должен был указать все точно: как зовут девушку; где она работает; сколько ей лет, откуда он знает ее; какая у нее семья; где работал ее отец, где работают ее братья, ее сестры; когда она сообщила ему о предстоящем побеге брата; что представляет собой этот брат; что Яромил знает о нем.

Яромил знал о нем много, девушка часто рассказывала о брате; именно по этой причине он счел дело весьма серьезным и поспешил вовремя проинформировать обо всем своих товарищей, своих соратников по борьбе. Надо сказать, что брат ненавидит наш строй; а это так печально! Ведь он вышел из совершенно скромной, бедной семьи, но, поскольку работал шофером у одного буржуазного политика, душой и телом стал на сторону людей, что строят козни против нашего государства; да, Яромил может подтвердить это с полной уверенностью, потому как его девушка передавала ему взгляды брата абсолютно точно; он охотно стрелял бы в коммунистов; Яромил очень хорошо представляет себе, что ее брат будет делать, очутившись в эмиграции; Яромил знает, что его единственная страсть — уничтожить социализм.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация