— Чисто вроде бы, — буркнула я, включила музыкальный центр и сделала музыку погромче, затем, приблизившись к Кравцову почти вплотную, тихо заговорила:
— Вы разве не поняли, он хочет денег. Мы дадим ему денег. Он придет за ними, а там буду я.
— Вы его хватаете, он во всем сознается, и все живут долго и счастливо, — продолжил он за меня.
— Все, кроме вымогателя, живут долго и счастливо, — поправила я его. — Вымогатель отправляется в тюрьму.
— Вы справитесь в одиночку? — поинтересовался Кравцов таким же недоверчивым тоном.
— Ну, стопроцентной гарантии я вам не дам, но, повторюсь, у меня проколов еще не было, — гнула я свою линию.
— Все, убедили, — сдался Кравцов, — как будем действовать?
— Сначала я выясню, как этот урод проник в охраняемое здание, — заявила я, выключая центр, — если он, конечно, не один из тех, кто имеет право здесь находиться.
До конца обеда еще оставалось десять минут. Кравцов позвонил охране и велел перекрыть до его распоряжения вход в здание. Затем мы втроем — я, Кравцов и секретарша — прошлись по управлению сверху донизу, выясняя, кто уже находился на рабочих местах. Секретарша записывала фамилии и должности в блокнотик. Всего набралось двадцать четыре человека, в основном старейшие работники комбината, с которыми Кравцов начинал свое дело. Некоторые были его родственниками. Например, розовощекий программист Кудасов, весь обед просидевший за компьютером, оказался родным племянником Аркадия Никифоровича. Спустившись к охранникам, Кравцов дал команду разблокировать двери, и вернувшиеся с обеда люди наконец смогли попасть на свои рабочие места.
Потом мы просмотрели запись с камеры наблюдения в вестибюле. Я отметила, кто когда выходил и возвращался. Позже я собиралась сопоставить эту информацию с показаниями людей, а пока решила проверить второй вариант. Что, если преступник проник извне? Вместе с директором и начальником службы безопасности я уже осматривала здание снаружи и внутри и знала, что в него не так-то просто попасть, минуя главный вход с вертушкой. Подвальные окошки для утепления заложили кирпичом, оставив небольшие отверстия для вентиляции, в которые и кошка не пролезет.
Окна всего первого этажа забраны решетками. На второй не залезешь без того, чтобы тебя не заметили из цеха и с территории. Деревьев вокруг здания нет, лишь кустарник да заросли кленовых побегов с северной стороны. Выход на крышу изнутри закрыт на амбарный замок. Не давало покоя пятнышко на конверте. «Где в заводоуправлении можно вляпаться в машинное масло?» — ломала я голову. И вдруг пришло озарение. В подвале насос подкачки пожарохозяйственной воды. Немедленно я спустилась в подвал. Единственная лампочка в подвальном помещении горела как раз над насосом. Все остальное поглотила тьма, пронзенная лишь тонким лучиком света из вентиляционного отверстия. Мой взгляд скользнул по оборудованию. Двигатель покрыт толстым слоем пыли, как и насос. Лишь на кнопках видны чистые участки, отполированные пальцами людей, да манометр протерт. Следов масла не было.
— Кто обычно включает и выключает насос? — спросила я у Филюшкина, стоявшего рядом.
— Дежурный на входе. В конце рабочего дня он выключает насос подкачки, — ответил он сразу, — утром опять включает.
— А кто его ремонтирует?
— Электрики и слесаря, — пояснил он.
Я задумалась. Ни электриков, ни слесарей на записи камеры видно не было. Водители обедали вместе с нами в столовой. Оружия, кроме дубинки, у охранников нет, следовательно, нет и смазки. Личный транспорт на комбинате есть не у многих. И если бы человек испачкался, то перед тем, как подбрасывать письмо, вымыл бы руки. А преступник не вымыл их потому, что испачкался непосредственно во время выполнения задуманного. Я развернула план здания. Взгляд уперся в подстанцию, расположенную на первом этаже. Насколько я знала, на трансформаторных подстанциях использовалось масло.
— Что, обнаружили что-нибудь? — спросил Кравцов из-за спины Филюшкина.
— Пока нет, Аркадий Никифорович, — произнесла я и попросила: — А нельзя ли к нам вызвать главного энергетика?
— Отчего же нельзя? — удивился Кравцов и тут же вызвал главного энергетика по сотовому. Мы поднялись в вестибюль. Баранов, главный энергетик предприятия, появился через три минуты растрепанный и запыхавшийся.
Аркадий Никифорович сказал ему, что мы хотим посмотреть подстанцию.
Наша увеличившаяся группа двинулась к щитовой. Энергетик забежал вперед и снял с дверей навесной замок, впустил нас в святая святых. Большие прямоугольные панели черного цвета, расставленные на креплениях вертикально посреди комнаты, были сплошь завешаны всякой аппаратурой. Жгуты кабелей от электрических аппаратов уходили вниз под пол в кабельный канал. Во всем помещении ни одной капли масла.
— А что там за стеной? — спросила я энергетика, рассматривая пару квадратных отверстий, в которые уходили плоские шины, подсоединенные к щитам. — Вероятно, два трансформатора?
— Точно, — подтвердил энергетик. — Можно выйти из здания, обойти кругом и заглянуть одним глазком. Входить не позволю. Там десять тысяч вольт.
— Позволишь, куда ты денешься, — ласково сказал ему Кравцов.
— Как хотите, жизнь ваша, — махнул рукой энергетик.
В щитовой с другой стороны стены действительно стояли два трансформатора. В углу стояла бочка с надписью «трансформаторное масло». Крышка на бочке была немного сдвинута. Я осторожно вошла в подстанцию, сдвинула на бочке крышку и заглянула внутрь. В масле явно что-то просматривалось. В углу подстанции стояла какая-то палка. Я взяла ее и, пошуровав в бочке, выудила оттуда штаны и куртку от робы, в какой ходили электрики.
— Что это значит? — поинтересовался Кравцов, заглядывая в трансформаторные камеры.
— Пока не знаю, — буркнула я, разглядывая промасленные тряпки. Состояние хлопчатобумажной ткани показывало, что тряпки попали в масло совсем недавно.
— К трансформаторам не подходите! — крикнул мне энергетик. Он нервно следил за каждым моим движением.
— Что там? — ткнула я пальцем в кабельный канал между трансформаторами, накрытый листами рифленой стали.
— Там высоковольтные кабели проложены, — ответил мне энергетик. — Они идут от десятикиловольтного распределительного пункта под землей, заходят в здание в бетонный канал и вот из тех отверстий поднимаются к выводам трансформатора.
— Отлично. — Я, наклонившись, откинула один лист рифленки за специальную ручку, чтобы заглянуть в канал.
— Туда запрещено лазить! — закричал энергетик. — Кабели десять киловольт.
Не обращая внимания на его причитания, я рассматривала тесно уложенные друг к другу восемь толстенных кабелей. Чтобы было лучше видно, я отодвинула следующий лист рифленки.
— Аркадий Никифорович, я требую, чтобы вы призвали своего человека к порядку! — истерично выкрикнул энергетик. — Мне же потом отвечать, если с ней что-то случится.
