И вдруг я вспомнила историю, приключившуюся со мной недавно и вроде бы никак не связанную с теперешними событиями. История называлась «Малолетняя разбойница и ее семейка». Был там один весьма колоритный персонаж — некий старичок, которому, вероятно, уже перевалило за девяносто… Что-то он бурчал себе под нос про какие-то ядерные испытания… Теперь я отчетливо вспомнила невнятную речь старичка и последовавшие за ней комментарии хозяина хибары:
«Сбрендил он малость после своей ядерной атаки. Жаль, что совсем его тогда не шарахнуло. Глядишь, сейчас бы лишний угол не занимал…»
Кстати, именно пятьдесят четвертый год и фигурировал в обвинительной речи престарелого доходяги! И верно, как я раньше не вспомнила про того несчастного дедка, чью внучку застукала за грабежом. Наверняка он участвовал в тех испытаниях, а значит, может знать больше самого Анатолия Степановича!
«Необходимо срочно с ним переговорить, прямо сейчас, пока выдалось свободное время и пока мой заказчик находится под охраной милиции!»
Я еще раз поискала глазами милицейский «уазик». В этот момент он благополучно миновал очередной светофор и теперь сворачивал налево. Не задумываясь, я резко сбавила скорость и развернула машину. В конце концов, заполнить все протоколы Анатолий Степанович и Егор могут и без моего присутствия, тем более что я видела ровно столько же, сколько они.
Развернув машину, я прибавила газу и, превышая скорость, помчалась по направлению к райцентру Коброво, где жил дедок. Необходимо как можно скорее переговорить со старым чудиком, если он, конечно, еще способен что-либо рассказать… Я знала, что на все про все у меня часа три-четыре. В милиции не привыкли работать быстро — а значит, Зубченко отпустят не так скоро. Времени у меня предостаточно…
Вскоре я покинула пределы города и ехала по трассе со своей любимой скоростью — сто двадцать пять километров в час. Мимо поплыли бескрайние поля, но мне было не до созерцания природных красот. Через некоторое время на горизонте начали прорисовываться крайние ветхие домики райцентра Коброво. Я выделила среди них знакомую трехэтажку. В эти дневные часы она показалась мне еще более убогой, чем накануне. Обшарпанное, лишь в отдельных местах сохранившее окрашенные элементы фасада здание смотрелось весьма уныло. Наполовину сгнившие оконные рамы и голые деревья усиливали грустное впечатление.
Я объехала здание и притормозила возле подъезда. Заглушив мотор, вышла из машины и вскоре ступила в подъезд. На лестнице мне попался какой-то пьяненький батюшка в рясе, бултыхающийся от стены к перилам и, видимо, уже не способный различать предметы перед собой. Проходя мимо, «божий сын» дыхнул на меня перегаром. С трудом выдержав «газовую атаку», я набрала в легкие побольше воздуха и решила не дышать до тех пор, пока источник зловония не окажется на безопасном расстоянии. Священнослужитель же, то ли забывшись, то ли решив, что находится в стенах своей обители, ухватил меня за руку и, едва ворочая языком, забормотал:
— Дит. ть-я-а мое, бог в-с-се видит.
— Ага, и видит, и слышит, — скривив лицо от смрада, ответила ему я.
— В-вы наверня… к-ка думаете, что я пьян, — по-своему расценил мои слова святой отец, икнув. — Но это не так… ик, я…
Я не стала дослушивать его оправдания и, вырвав руку, продолжила подниматься дальше. Не хватало еще тратить время на всяких алкоголиков… Однако почтенного священнослужителя мое поведение, видимо, задело. Он забурчал вслед:
— Алко-оголь, враг… ик, здоровью. А бог сказал: воз… вз-злюби врага своего.
— Великолепное оправдание, — усмехнулась я про себя.
Добравшись наконец до нужной двери, нажала на кнопку звонка и стала ждать, пока мне кто-нибудь откроет.
Глазок на двери отсутствовал. Однако из-за закрытой двери я не услышала ожидаемого вопроса: «Кто там?» Видимо, жильцы этой квартиры грабителей не боялись — впрочем, не без оснований, потому что красть в их доме было абсолютно нечего. Дверь открылась…
— Опять ты. Ну, чего надо?..
Передо мной стояла Верунька, та самая девица, которую я отловила и доставила по месту жительства. Ее я узнала сразу. Слегка туповатое выражение лица, разрисованного всеми мыслимыми цветами (девица, видимо, полагала, что имя такой боевой раскраске — макияж), и вызывающе дерзкий прикид — в таком виде предстала передо мной моя недавняя подопечная. Сейчас на ней были короткие шорты с бахромой и сетчатая кофтейка, совершенно не скрывающая ее девичьих выпуклостей третьего размера, которые она не посчитала нужным прикрыть даже символическим топом.
— Да вот, решила заглянуть в гости, — улыбнувшись, ответила я. — А ты разве не рада?
— Ага, нужны нам такие гости! Так че приперлась-то? — не спеша пока пропускать меня в квартиру, вновь поинтересовалась юная разбойница. — Только не говори, что на чай…
— Угадала, я к твоему деду, — не став более тянуть резину, призналась я честно.
— К кому-у? — удивленно протянула Верочка, уставившись на меня вытаращенными глазами. — К нашему деградирующему предку?.. Шутишь. Что тебе от него могло понадобиться? Анализ мочи для больничного листа…
— Нет. Я хочу просто с ним поговорить.
— Ну да, ну да, — закивала головой девица, улыбаясь. — Просто… — Она вновь хихикнула, но на этот раз в квартиру все же пропустила. Проводив меня до кухни, с порога громко крикнула: — Але, старый хрыч, к тебе тут поклонница…
Покосившись на меня хитрым взглядом, Верунька добавила:
— Смотри, не прелюбодействуй тут! Извините, я вас оставляю, — и, довольная, быстро выскользнула в коридор и исчезла.
Я неловко замерла в дверях. У самого окна, покачиваясь туда-сюда, с отсутствующим выражением лица сидел щупленький старичок. Сегодня он выглядел гораздо хуже, чем в прошлый раз. Казалось, даже тлеющий огонек в серых, затуманенных глазах теперь уже потух окончательно. Голова поникла, спина ссутулилась, руки дрожали мелкой дрожью. От одного только взгляда на него щемило сердце.
Помимо него, в кухне был только раненый малец, вновь занятый струганием деревяшки, остальные домочадцы отсутствовали.
— Здравствуйте, — подступая ближе к дремлющему дедку, негромко произнесла я. Старик, казалось, меня даже не услышал. Я повторила приветствие погромче. На этот раз дедок вздрогнул и поднял на меня моментально ставший осознанным взгляд.
— А-а, что?…
— Здравствуйте, говорю, — снова повторила я. — Вы меня помните? Я к вам не так давно приезжала, привозила из города вашу внучку.
— А-а-а-а! — снова запел прежнюю песню дедок.
Мне даже показалось, что он пребывает в каком-то забытьи и сегодня совершенно не способен осознанно отвечать на мои вопросы. Наверное, я вообще зря приехала… Но, с другой стороны, раз приехала, нужно попробовать!
— Я хотела с вами поговорить… об испытаниях, что проводились в пятьдесят четвертом году. Вы, кажется, что-то о них упоминали.
