Это все, конечно, если папа смотрел Матч эры! А может, он спал – все-таки старый человек. Или, может, занимался научными трудами. Мало ли у папы дел…
Команды тепло поприветствовали друг друга и с некоторым замешательством пожимали руки арбитрам, а те… Те лезли к игрокам обниматься, похлопывали их по плечам, спинам и даже задницам – ну и вообще демонстрировали им свои самые миролюбивые намерения и неангажированность. Гитлер, Франциск и еще несколько игроков даже отошли в сторонку – подальше от такого проявления добрых чувств. И папа (если он, конечно, смотрел футбол) порадовался тому, что игроки не стали сближаться с судьями, – эра Рыб ознаменовалась тем, что к мнению церкви по вопросам сексуальной морали прислушивались не только верующие, но и общество в целом, что и доказал данный эпизод.
Фредди Меркьюри бросил монетку и предложил Гитлеру угадать. Адольф сказал, что негоже ему, немцу, изменять орлу, – и проиграл. Выпала решка. Че предпочел выбор ворот началу. Лютер и Франциск, пошушукавшись, решили в первом тайме оборонять левые ворота. Наверное, потому что праведники на Страшном суде будут справа. Вот как раз в конце игры они и окажутся в правых воротах – поближе к раю, чтобы сразу туда спрыгнуть. Наверное, такая у них была логика, раз выбор ворот имел для них большое значение.
И грянул свисток. И реклама Mercurius 13 на заднем плане прожгла нутро телезрителей всего мира. И де Сад лениво отпасовал Захер-Мазоху. Тот вальяжно сделал ложный замах в сторону Александра, откатил назад Сталину, а тот со всей силы вдарил. Вдарил с подъема и хлестко попал. Мяч по хорошей траектории и на приличной скорости полетел за шиворот Лютеру, и тот, пятясь, еле-еле, кончиками пальцев перевел мяч на угловой. Стадион охнул от пережитого. Ничего себе домашняя заготовочка!
– Ой, я что-то пропустила?! – закричала Мэрилин, услышав реакцию трибун. – Я губы накрашивала, а что случилось? Кто-то забил?
– Нет, почти, – успокоила Одри. – Ни о чем не думай. Спокойно докрашивай.
– Если будет что-то опасное, то сразу толкните меня. Я не хочу проворонить интересненькое.
Соха тоже эпизода не видел, потому что принимал в себя коньяк, запрокинув голову. А в таком положении можно смотреть футбол только на потолке. Но на повторе он уже успел опустить глаза и причмокнуть. То ли от остросюжетности эпизода, то ли от возбуждающих свойств напитка. Волк сразу вспомнил, как Борис ему рассказывал, что в Англии какой-то шизанутый болела заработал двадцать пять тысяч фунтов благодаря такому же удару.
– Дело было лет пять назад. Фанат «Ливерпуля» заметил, что Хаби Алонсо любит на своей половине поля поднять голову и посмотреть, далеко ли вратарь соперника вышел. Пару раз пробил. Неудачно. Но чувак понял, что у Хаби Алонсо есть такая фишка – бить издалека. Он поставил сто фунтов на то, что испанец разок за сезон забьет со своей половины. И тот забил. В игре на Кубок. А коэффициент был двести пятьдесят. Вот так!
– Не понимаю я Бориса, – сострадательно поморщился Соха. – Был при делах. Ставил на все, что движется, а тут… Ислам, фигвам, то-се, пятое-десятое. Брал бы пример с этого бритиша. Поди плохо – двадцать пять штук поднять.
– Но ведь и рисковал же!
– Сто фунтов для Боряски – это не риск.
– Кстати, сто тысяч он, шельмец, так и не отдал нам. Вернее, не отдал Берлоге, а Берлога нам.
– Ерунда! Считай, заигралось. Да и мы изначально вошли в дело, как бы прощая ему долг.
– Да я так, просто вспомнил…
Тьмушники слабенько разыграли угловой, и игра скатилась к середине поля. Сталин порядком напугал светличностей своим ударом, поэтому они решили не рисковать в первые минуты. Просто покатали мяч. Тьмушники не возражали. Но через пять минут они начали перебивать середину поля и довольно незатейливо грузить на нападающих. И тут выяснилось, что Будда провисает из-за лишнего веса. Ни прыжка, ни мобильности. Корпус, конечно, может поставить – за счет этого и оттирал иногда оппонентов, но в целом полено. Скидки у де Сада получались опасные, и если бы не подстраховка со стороны Ганди, то дело бы плачевно закончилось.
Франциск, наоборот, уступал в стыках Александру из-за тщедушности телосложения, но зато полностью превосходил в игре на опережение. Эйнштейн, конечно, здорово помогал ему. Он вообще всем помогал. А вот Леонардо в обороне вообще не участвовал – только на чистых мячах играл. Пижон! С учетом того, что справа в атаке у тьмушников еще и бен Ладен (по молодости смуглый до неприличия, прямо-таки негр) свирепствовал, положение для светличностей становилось катастрофическим. До осмысленных атак дело вообще не доходило. Чаплин бегал, суетился, открывался, но его не замечали. Моцарт скучал. Пеле всего три раза получил мяч, да и то в бесперспективных ситуациях. Че был прикрыт наглухо, как черепаха крышкой кастрюли, находясь в супе собственного имени.
К кому не могло быть никаких претензий, так это к могучему Магомету – он выключил мелкого Захер-Мазоха. Причем еще и психологически его раздавил. Постоянно задевал, пихал, цеплял ногами в подкатах. В первые двадцать минут у светличностей получился приличный разрыв между линиями – никакой компактности. И конечно, Лютер два очень сложных мяча потащил. После ничего не предвещающего отскока Франко неожиданно махнул с дальней дистанции – Лютер метнулся в девятку. А Хусейн замыкал прострел, но пробил на силу – прямо во вратаря, а надо было на исполнение…
В игре нужен был перелом! И перелом случился. Даже два. Для надежности!
Глава тридцать вторая
Доброжелательность важней, чем ритуалы, символы и знаки,
А значит, в рай попасть должны не люди, а собаки
Первый переломный момент организовал Франциск. Наверное, Франциск. Он повел себя странным образом, и найти причинно-следственную связь в том, что произошло, можно, только оттолкнувшись от его поступков. За воротами светличностей на козырек села небольшая стайка птиц. Франциск их увидел и сразу повернулся спиной к происходящему на поле. Товарищи по команде его окликали – все без толку. Он жестикулировал, что-то показывал птицам, махал по направлению к противоположным воротам, молитвенно складывал руки, шептал с закрытыми глазами – в общем, вел себя загадочно. Пернатых становилось все больше. Каких там только видов не было – настоящий слет для орнитолога. Они посидели-посидели, потом поднялись огромной стаей, покружили над «Эмирейтс» и, в конце концов, спикировав на Мао, нагадили на него и на его ворота. Килограммы жидкого дерьма пролились с небес. Забрызгало попутно и Гитлера, и Муссолини. И даже Пиночет не успел отскочить.
Меркьюри немедленно встречу остановил, чтобы служащие стадиона привели в порядок поле, а игроки смогли умыться и поменять форму. Зрители настолько ошалели от происшедшего, что практически не смеялись. Александр к Франциску с претензиями, даже толкнул его. Но тот промолчал и отвернулся, а по наводке Версаче Александр за свои агрессивные действия еще и «горчичник» схлопотал. Пауза затянулась минут на пятнадцать, что, конечно, сбило атакующий порыв тьмушников. А заодно и позволила вволю поболтать девушкам в VIPе. Мэрилин тихонько (пока тихонько) возмущалась:
