– Да, если получил свое, может и не вернуться, – вздохнула Гуля. – Я тоже такая же дура была... Нет, не переживай, если любит – приедет как миленький.
– С чего бы ему меня любить? – Валя встала и поворошила граблями листья в костре. – Так...
– Валь, не прикидывайся, он от своей сардины в масле ушел к тебе, значит, что-то у них не срослось... Ненавижу я их, – Гульшат потрясла метлой в сторону Кутузовского проспекта. – Да мы еще замуж тебя за него выдадим!
– С чего ты взяла?.. – Валя надела рукавицы и подняла лопату.
– Чувствую я, – убежденно произнесла Гульшат.
* * *
Через четверть часа, когда от костра осталась одна зола, они, похватав метлы, направились в сторону ЖЭУ. Вечер в Москве продолжался.
Кто трус?
Рэм Константинович сидел в шкафу и пережидал...
Страх не проходил, и конца ему было не видать.
* * *
Рэм Константинович сидел в закрытом шкафу каждый раз перед полетом в Москву. Летать на родину Скотчинский трусил – перелет обещал быть долгим.
Кот Зяблик ждал выхода хозяина из шкафа на подоконнике. Нет, Зяблик не переживал за хозяина, он беспокоился сугубо о собственной судьбе. Бриллиантовый ошейник на его загривке блистал в слабых дневных лучах, кот лапой нервно перелистывал дурацкий журнальчик для девочек и даже норовил его читать.
Через три часа Скотчинский стал вылезать из шкафа, кот вздрогнул и вскочил, сдвинув лапами журнал на самый край подоконника.
– По мордасам давно не получал?.. – напустился на Зяблика Рэм Константинович, стоя одной ногой в шкафу, а другой на полу.
Подняв уши, Зяблик молотил хвостом по подоконнику, ища глазами ходы отступления.
– Ужо я тебе, – погрозил коту Рэм Константинович.
– Трус мышиный!.. – прыжками убегая от хозяина, огрызнулся кот.
* * *
– Их союз не может превратиться в пыль, – спотыкаясь на каждой ступеньке трапа, Рэм Константинович тяжело вздохнул и вошел в самолет.
Через полчаса «Боинг» взлетел, и Рэм Константинович вместе с ним, крепко вцепившись в подлокотники кресла. Он боялся...
Кто-то незримый
Валя стояла у окна в игровой комнате больницы и глядела на сына, который общался с другими детьми.
«Куда же мне выплеснуть всю свою боль?..» – думала она.
Операция снова откладывалась, Антошку переводили в онкоцентр на Каширке. В детском отделении освободилось место, и ей сегодня объяснили про целесообразность продолжить лечение именно там.
– Скорее всего, проведут срочную операцию. Уже есть все договоренности, – успокоил ее лечащий врач. – У Антона быстроразвивающееся онкологическое заболевание необычной локализации, а на Каширке подобные операции поставлены на поток.
– Скажите, а операцию точно сделают на этой неделе? – уточнила Валя. – Мы так давно ждем...
– В течение этой недели операцию, возможно, не сделают, но все анализы уже есть, и новые брать вряд ли будут, – врач отвел глаза. – Времени потеряно не так уж и много, не переживайте.
* * *
Антошка смотрел на нее, сидя на полу, бахилы, халат и повязка на маме были уже привычными для него.
– Мам, а мам...
– Что? Скоро, Антошка, потерпи еще немного, и уедем отсюда. – Услышав звонок на ужин, Валя подхватила сына и понесла его в палату.
* * *
Привычные серые пейзажи Чукотки остались где-то там, «за лесами и горами»... Валя огляделась, она стояла у входа метро, и ее не больно толкали идущие мимо люди. Москва при каждом взгляде на нее заколдовывала, гипнотизировала и пленяла.
Валя вбежала в арку станции вместе с потоком людей. Стоя на эскалаторе в плотной толпе, она вдруг отчетливо поняла, что уехать из Москвы обратно на Чукотку кажется уже нереально. Кто-то незримый словно навис над ней и нашептывал, что делать этого ни в коем случае нельзя.
Через полчаса она подошла к своему подъезду. У двери на улице стоял человек, он повернулся, и Валя попятилась... Валя даже сморгнула, так он был похож в профиль на молодого Александра Абдулова.
– Валя...
– Что?
– Мне нужно поговорить с вами, – без улыбки кивнул ей почти Абдулов.
– О чем?
– Просто поговорить, – холодно повторил незнакомец.
– Просто поговорить?.. Хорошо, – Валя не двинулась с места, продолжая стоять у двери.
– Пойдемте, – мужчина кивнул в сторону скамейки.
У дома гулял ветер, и было безлюдно.
– Вы уверены, что не ошиблись, я живу здесь совсем недавно... Что вы хотите от меня? – Валя осторожно взглянула в лицо незнакомца.
– Я хочу, чтобы вы уехали отсюда и не лезли в чужую жизнь, – мужчина улыбнулся, и кожа на его скулах резко натянулась. – Валя, вам не следует больше встречаться с неким Владом... Может быть, вы не знали, но у него есть семья, жена и дочь.
– Хорошо, – Валя кивнула, – а вы кто ему?
– Родной человек.
– А у вас есть имя, «родной человек»? Ну, раз вы знаете мое, то я хотела бы знать ваше.
– Егор, – Егор Скотчинский улыбнулся, – понимаете, вы должны...
– Хорошо, не беспокойтесь, – Валя кивнула. – Это все?
– В общем, да.
– Я скажу, чтобы ваш родственник больше не приезжал ко мне. Этого будет достаточно?.. Я обещаю, что напомню ему, что у него есть жена и дочь.
– Нет, Валя, этого недостаточно, к сожалению, – Егор вздохнул. – Вы должны уехать отсюда, и лучше всего туда, откуда вы приехали. Я дам вам денег, достаточную сумму, вы удивитесь, это по-настоящему хорошие деньги для вас!
– Спасибо, но все дело в том, что у меня серьезно болеет сын, и, пока ему не сделают операцию, уехать из Москвы я, к сожалению, не смогу, – Валя посторонилась, мимо к подъезду прошел человек. – И вряд ли уеду отсюда потом, скажу вам честно... Понимаете, Егор, мне некуда ехать, точнее, я, конечно, могу, но с больным ребенком вернуться в наш поселок по меньшей мере неразумно... Вы хотите оплатить мой обратный билет, я правильно вас поняла?.. Так вот, не стоит, я останусь в Москве в любом случае и... всего вам доброго, – Валя кивнула и направилась к подъезду.
Она достала ключ и прислушалась, но никто за ней не шел.
В прихожей было тихо, когда Валя открыла дверь... Найденный вчера на помойке котенок выбежал из комнаты и кувыркнулся от радости, увидев ее.
– Не переворачивай погоду, Лобзик, – машинально сказала она.
«Господи, у меня всегда была уверенность, что завтра будет лучше... Неужели я ошиблась?.. Что же мне делать, как выбраться из этой ямы личных неудач?» – тревожно спросила она себя.
