– Поздно?.. Подождите, я вас правильно поняла?.. – переспросила Валя, уронив пакет. – Разве сына не будут оперировать?!
Зав. отделением кивнула.
– Нет, не будут. Вам нужна машина, чтобы перевезти мальчика, но мы не можем предоставить ее, к сожалению... Обратитесь в детский фонд «Сочувствие», дежурная медсестра даст вам телефон секретаря, они обычно не отказывают.
– Машина-то зачем? – пробормотала Валя.
– Вам помогут перевезти вашего мальчика, – зав. отделением кивнула в сторону медсестринского поста.
– Куда перевезти, в другую больницу?.. – упавшим голосом переспросила Валя.
– В хоспис, – Эмилия Александровна внимательно взглянула на нее. – В хоспис «Белая Обитель».
– Куда?.. – Валя задержала дыхание. – Я лучше возьму его домой!
– Лучше сразу отвезти его в хоспис, там ему будет комфортнее. Я вам очень сочувствую, поверьте.
– Думаю, день-два роли не играют?.. – перебила ее Валя.
– Не играют, – согласилась Королева. – Это ваше право забрать Антона домой. Все документы по выписке вы также можете получить у дежурной медсестры.
– Я не верю, знаете, я не верю, что...
– Извините, – перебила Королева, – но хоспис – место, где ваш ребенок проведет комфортно отпущенные ему дни. Всего вам доброго, – и зав. отделением вошла в дверь ординаторской, плотно закрыв ее за собой.
* * *
– Пошли домой, Антон, – улыбнулась Валя, заходя в палату. – Собирайся!..
– Домой, мам?.. – обрадовался Антон. – Папа при-ехал?
– Домой-домой, – Валя быстро собирала в пакет вещи и игрушки. – Давай одевайся.
– А я выздоровел?..
– Почти!..
* * *
Они ехали в маршрутке, потом шли к метро от остановки.
– Антошка, ты же совсем легкий, – вдруг сказала Валя, прижимая сына к себе.
– Да, мам, – отозвался тот.
– У тебя болит что-нибудь?.. – спросила Валя.
– Нет.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Валя, и какая-то дама с сумками, обернувшись на них, придержала дверь в метро.
– Спасибо большое, – поблагодарила Валя.
Дама кивнула и улыбнулась ей.
– Душно тут, – пробормотала она, заходя следом. – Как я не люблю метро!
Живая душа в корзинке
Плетеная корзинка и клетчатый чемодан стояли у двери.
– Все взяла? – спросила себя Полина Давыдовна и присела на дорожку.
Такси должно было приехать с минуты на минуту.
Зяблик сидел рядом с корзинкой и о чем-то усиленно думал, глядя в пол.
– Шоколадки для котов раскуплены? – наконец, подняв голову, промяукал он.
– Что?! – отозвалась Полина Давыдовна, теребящая ручку сумочки. – Говори по-русски, неслух, – фыркнула она.
Кот развел лапы – русского он не знал. И хозяйка об этом знала, что русского он не знал!..
* * *
«Уехала в Россию!» – оставила на автоответчике запись на восьми европейских языках Полина Давыдовна и, прихватив корзинку с Зябликом, вышла из дома. Такси уже стояло с раскрытой дверью напротив скамейки.
– Мадам, а корзинку тоже сюда?.. – поинтересовался таксист, укладывая чемодан в багажник.
– Нет, корзинка – со мной! – не согласилась Полина Давыдовна, пояснив: – Тут же кот наш семейный.
Депрессивный Зяблик сидел, прижимая к сердцу свою любимую фарфоровую мышь, и грустил... Сегодня ночью он попрощался с Мэрайей – кошкой цвета спелой вишни, живущей в доме напротив...
Мэрайя была полноправным членом семьи почтенных индийских аристократов и весьма благоволила Зяблику... Зяблик лизнул ногу, которую вчера ему проколол ветеринар, и чутко принюхался – в такси пахло таксистом.
«Я гений, и что я делаю здесь, а?.. – фарфоровая мышь была с грохотом отброшена в угол. – Меня, как заурядного кота, дважды кольнули в ногу, зачем-то везут в Сибирь, и я не имею даже права сказать „мяу“ по-английски... По меньшей мере – это бестактно!»
Такси тем временем привычным маршрутом ехало в аэропорт...
«Мой родной брат – белый кот – перед перелетом из Лондона в Сеул предупреждал меня, что самая высокая высь для кошки – это крыша и дерево. Все-о-о...»
Тут Зяблика разобрал смех. Он услышал, как Полина Давыдовна со стенаниями ищет билет на самолет. Зяблик сам видел, как Скотчинская сунула его в карман пальто, а теперь уже третий раз перерыла ридикюль и стала настойчиво убеждать водителя повернуть назад.
– На-ка, подержи, Зябликус, – смешно кудахтала хозяйка, сунув ему какую-то бумаженцию в клетку. – Сейчас, проверю в кармане... Или нам придется вернуться... Ага, нашла! – шумно обрадовалась Полина Давыдовна, выуживая из кармана билет и паспорт.
Таксист за стеклом закатил глаза, на лице осталась несмываемая гримаса раздражения на всех пассажиров сразу. А Зяблик притих, бумажка, сунутая ему в корзинку, была вчерашней справкой от ветеринара.
– Не всякий кот летает, – по-свойски начала успокаивать кота Полина Давыдовна и выудила из ридикюля телефон.
– Рэмчик, алло, это я... Как – кто?.. Полина Давыдовна, жена твоя, подъезжаю к Хитроу, да-да-да, – проворковала в трубку мадам Скотчинская. – Буду в Москве через шесть часов... Не встречай, я сама доеду!
Зяблик, высунувшись из корзинки, делал вид, что дышит, потом убрал голову обратно и с упоением принялся что-то жевать.
Полина Давыдовна прислушалась, как Зяблик аппетитно чавкает.
– Алло, Рэмчик?.. Я везу тебе коньяк «Луи Тринадцатый»!.. Ну, тот самый, за три тысячи долларов, и кота!.. Как какого кота?.. Нашего!
– Немного коньяка? – хмыкнул Рэм Константинович. – А кота зачем?..
– А с кем я его оставлю?.. – неожиданно рассердилась Полина Давыдовна.
– Ну, и как там поживает кошачья душонка?.. – грозно поинтересовался Скотчинский.
– Кошачья душонка сидит в корзинке, – Полина Давыдовна прислушалась, – и чавкает! – в некотором удивлении констатировала она. – Рэм, ну что ты узнал про эту даму?..
– Какую даму ты имела в виду? – притворно удивился Рэм Константинович.
– Ты уже видел ее, и что она из себя представляет?
– Она, Поля... не шикарная проститутка за двести бакинских и не содержанка. А больше мне сказать нечего.
– Рэмчик, – выдохнула Полина Давыдовна, косясь в спину таксиста.
– А что, это так, к сожалению, – раздался ответ.
– А почему к сожалению? – не поняла Полина Давыдовна.
