– Черный цвет, десять тысяч долларов, – и владелец подержанного «Геленвагена» снова повторил попытку ухватить за локоть работницу метлы. – Верните деньги, мадам, а то...
– Вот какое я нашла портмоне, на!.. – с миной давно не уважающего человечество индивида огрызнулась дворничиха и вытянула из кармана красный ветхий бумажник с ржавой кнопкой. – Забирай, только, смотри, не волнуйся...
Мужчина машинально взял и раскрыл бумажник – в нем сиротливо звякнула мелочь и вывалились на асфальт через прореху четыре десятка мятых рублей.
– Это не мой, Валя, – не согласился водитель «Геленвагена», вглядываясь в румяную дворничиху лет тридцати.
– А я не Валя, я Гуля, к твоему сведению, – горделиво ответила та. – Валькин филиал слева. А ты что, тоже к ней?.. Опоздал, к Вальке уже ездит один на джипе. Повыше тебя будет и покруче раз в девяносто!..
– И много выше? – фыркнул мужчина, развернувшись.
– Много! – не пожалела его дворничиха.
– И много круче?..
– Загляни за угол – увидишь, если не боишься, – снова отцепила его руку и взмахнула метлой она.
– А-а-а?.. – начал он.
– Время – деньги, – быстро сказала Гуля. – Отвлекаешь ты меня...
– Отойдем? – быстро вытаскивая из кармана портмоне, кивнул тот.
Дворничиху разобрал смех.
– Уже второй! Второй за неделю... Ну, и сколько ты мне дашь денег за Валькину историю?..
У бутика «Прадо» ветер кружил листьями...
Бобренок
Валя в это время старательно мыла приемную офиса. Мыть полы в холодильнике для хранения дорогих мехов сложности не представляло никакой. В самих камерах автоматически поддерживался строгий температурный режим, и для уборки оставались лишь приемная, кабинет начальника и тесный закуток для хозяйственных нужд, где хранились ведра и тряпки.
В приемной сидела секретарь и по совместительству приемщица Лора – высокая брюнетка в розовых очках, а хозяина холодильника за два дня Валя так и не увидела, зато про его пропавшую жену слышала раз десять... Впрочем, ничего определенного, скорее обычные мелочи.
– Мне у вас очень нравится, – уходя, попрощалась с секретаршей Валя.
– Я вижу, – улыбнулась Лора, сверкнув розовыми очками. – Тогда до завтра, Валечка!
Всего десять утра на ее часах... Валя забежала в свою комнату, чтобы переодеться. Готовый минимум мебели, доставшийся ей от прежнего хозяина, – кровать, платяной шкаф и пара стульев – занимал настолько мало места, что в комнате можно было устраивать танцы. Через час она вышла на улицу в коротком белом плаще и огляделась. День был солнечным, пахло жухлыми листьями, и, вдохнув полную грудь сладкого осеннего воздуха, она направилась в сторону магазина игрушек.
* * *
Валя уже с час вертела на пальце обручальное колечко, сидя в придорожном кафе. Плюшевый бобренок в цветном пакете лежал перед ней на соседнем стуле. Допив кофе, она взглянула на зеленые корпуса больницы через стекло... Обычно она дожидалась конца тихого часа и лишь после этого шла в палату к сыну, но сегодня специально пришла пораньше.
– Приходите перед обедом, сразу после процедур, чтобы не плакал лишний раз, – посоветовал ей лечащий врач.
Бобренок в пакете завалился набок, как живой, и Валя, в предвкушении встречи с сыном, торопливо натянула в приемном покое халат и одноразовые бахилы.
– Малыш, я пришла, – открыла она дверь в палату в самом конце коридора.
Кровать у окна была пуста.
– А Антошку на рентген увезли, – сзади сказал кто-то.
– Может, мне пока полы помыть в палате? – предложила она медсестре, зашедшей в палату следом за ней.
* * *
Назавтра, закончив мыть офис, Валя в дверях столкнулась с хозяином холодильника – лысым мужчиной с детскими щечками, которых словно и не касалась бритва. Грустные глаза с красными веками испытующе глядели на нее. Тоненькое обручальное кольцо сверкало на безымянном пальце.
– Здравствуйте, девушка, меня зовут Николай Романович. Чисто убираетесь у нас, не халтурите? – улыбнулся он.
– Чисто, Николай Романович, – подтвердила секретарь. – Валя очень работящая, она уже уходит, у нее сынишка в больнице.
– А фиалки мои поливали? – напоследок поинтересовался хозяин. – Надеюсь, вы в курсе, что на них нельзя лить воду из-под крана?..
– Да, конечно, – Валя неожиданно покраснела.
– Хорошо, – гнусавый тембр хозяина немножко рассмешил ее, но в целом он показался ей весьма приятным.
Валя попрощалась и вышла.
«Странный, – подумала она. – Выглядит невыспавшимся и несчастным. Жалко его. Переживает, наверное, из-за жены...»
Махаон и Бабочка
– Нам по дороге? – сзади спросил ее знакомый голос, и Валя обернулась.
– Привет, – смутилась она. – Что-то давно вас не было.
– По службе уезжал, – на тротуаре стоял ее новый московский знакомый. – Сегодня без роз... Торопился к вам, – развел руками он. – Не прогоните?
– Не успели, значит? – серьезно кивнула Валя. – Бывает...
– А к вам в гости можно зайти?.. – спросил он, стараясь идти с ней в ногу. – Обещаю не приставать к вам, Валя.
– Точно обещаете? Ну пойдемте, раз пришли, – Валя взглянула на него снизу вверх. – Только мне все равно скоро уходить надо, тороплюсь я сами знаете куда.
– Я вас подвезу, так и быть, – пообещал он и пропустил ее вперед. – У меня есть время.
– Ну, если только, – Валя взбежала по ступенькам в подъезд. – Только не удивляйтесь. Вы такой роскоши еще не видали, наверное! – открывая дверь, предупредила она. – Вот и увидите. Заходите!..
* * *
Они просто сидели...
Он мог бы взять ее руки в свои, если бы захотел, а ей очень хотелось рассказать про себя все, и особенно – про то, как ей каторжно живется в Москве.
– Валя, поймите, у вас неправильные представления о людях, – наконец сказал Махаон.
– А вы подходите ко всем с меркой человека, у которого есть деньги, – зачем-то сказала ему Бабочка.
Они замолчали, разглядывая друг друга... Они молчали, минуты капали в ручей времени, и Махаон впервые обнял ее, а Бабочка не стала вырываться. Они так и сидели, обнявшись, а когда их сердцебиения совпали, Махаон поцеловал Бабочку в губы.
– Пойми, я в Москву не за мечтой, – Валя высвободилась и встала, отойдя на небольшое расстояние, всего лишь к окну с прикрепленными к раме газетами вместо занавесок.
– Вижу, – улыбнулся Махаон. – А почему я не могу тебе помочь?.. Ну, давай хотя бы я найду тебе хорошую работу!
