– Вот видишь! У тебя что-нибудь пропало?
– Да нет, что ты.
– Не ходи к нему, это опасный тип.
– Тогда я тем более пойду.
Никогда прежде ей не доводилось слышать мужчину, столь напуганного собственной смелостью, словно бы он отважился на нечто такое, отчего дрожал не только его голос, но и содрогались все его принципы. Он нарушил их ради женщины, которой звонил, и этим ставил Клару в неловкое положение. Навязываясь с предложением встречи, он хотел отдать Кларе верноподданнические почести.
– Что нового ты от него узнаешь? – не унималась Иоанна. – Как он добыл твой номер телефона?
– Иося, я когда-нибудь делала что-то скверное?
– Другим – нет, а вот себе – да. – Иоанна не хотела напоминать о душераздирающей истории с Минотавром.
Парень, который улетучился, не оставив визитки, звонит через неделю, по номеру, которого не должен был знать. Это было слишком витиевато для спонтанной Иоанны. Ее материнский инстинкт время от времени распространялся и на Клару, особенно когда шестое чувство подсказывало, что хлопот не избежать.
Оливкового цвета сумка с бахромой и широкой лямкой, продетой через медный замочек, – мягкая, без затвердевших пятен сока. Клара сравнивала ее с той, выброшенной на мусорку. Единственное отличие – форма внутреннего кармашка. Клара водила по замше пальцем, будто по карте затерянного острова, заботливо восстановленной картографом. Она силилась угадать, чего больше хотел Юлек: похвастаться блестящей подделкой или сделать ей приятное? То ли эта насыщенная подробностями швов и деталей карта бережно воссоздает оригинал, то ли бездушно его копирует?
– Спасибо, – положила Клара сумку на колени. Она рассматривала подарок, чтобы не смотреть ему в глаза.
– Так вот, тот норвежец, что сидел за проходом… Мы разговаривали, пока ты спала, – продолжал Юлек. – Знаешь, у них пунктик, они считают, что их кожи самые лучшие. А на рынке только пять процентов кож из Скандинавии, поэтому они такие дорогие. – Юлек хотел поскорее справиться с объяснениями. – Мне и в голову не пришло, что это я облил твою сумку… – Он умолк. Если уж и далее разыгрывать этот трагифарс, то самое время вступить в диалог теплому альту, который бы смягчил бесстыдство его напора.
– Откуда у тебя мой телефон? – Это прозвучало не слишком-то дружелюбно, хотя Клара старалась сохранять спокойствие.
– От тебя… – пришел он в некоторое замешательство.
– Что – то я не припоминаю…
– В киоске продавец спросил, хочешь ли ты обычную карту-соскребыш, но ты предпочла компьютерное пополнение. Я не подслушивал, но ты сама продиктовала свой номер. – Он отважился прикоснуться к ее руке. Наконец-то она на него взглянула. – Я стоял за тобой и… У меня отличная память на цифры, поэтому я и занялся бизнесом. Эта сумка – шедевр. Когда ее сшили, я не смог сдержаться…
– Ты не оставил визитки. – Она отняла руку и надорвала упаковку круассана.
– А разве ты позвонила бы? – У него не было сомнений на этот счет.
То, что он знал о ней, и подтверждало его догадки, и в то же время опровергало их. Он совершенно терялся во всем этом. Она интриговала его и злила. То, что она, по всей видимости, немного старше него, ему как раз нравилось: молодые неопытные девушки поначалу скучны, а затем, оттого что не знают, чего хотят на самом деле, становятся разочарованными. Она же, позволяя соблазнять себя, наверняка не планировала продолжать знакомство. Ложь была ей удобнее. Рассказывая о своей делегации, она блуждала глазами, неумело считывая слова со страницы, подброшенной воображением. Для человека, бывшего в Китае впервые, она слишком хорошо знала язык: Юлек наблюдал за ней, когда она свободно разговаривала со служащим в паспортном окошке, а в free-shop'e читала китайские надписи сверху донизу.
Они были птицами одного полета, и она была в его вкусе – будто Клара Шуман до того, как вышла замуж за своего безумного гения.
[45]
Оказалось, что высокую шатенку с узлом тяжелых волос и слегка раскосыми глазами тоже зовут Кларой. Ему удалось выпросить место подле нее – минутой позже этот ряд заняли бы норвежские супруги. Впрочем, они все же заставили его пересесть.
Обручальное кольцо на пальце Клары еще не свидетельствовало о том, что в браке она счастлива. Кого-то позвонившего она назвала «дорогой» – и вдруг поникла, словно ей нанесли удар. Судя по всему, этот звонок был неожиданным и нежеланным. Юлек пошел за ней, хотя знал, что шансов у него нет, – она бы не оставила ему свой номер. В этот раз на свои чары он не рассчитывал.
В долгой дороге люди расслабляются, и прежде всего слетает наносной лоск. Клара выдерживала класс. Мусор – не под кресло, а в приготовленный заранее пакетик. Столик она протирала влажной салфеткой, в одежде – никакой расхлябанности, в поведении – никакого нетерпения. Дистанция, которую она держала, была не просто защитным панцирем в многочасовой тесноте; эту дистанцию создавало само ее очарование, отличающее ее от ропщущих, скованных неудобствами простых обывателей. Юлек рисковал. Он непременно должен был что-нибудь придумать. Он встал за ней в очереди в киоск… и тут услышал: 573… В этот миг он был благодарен и продавцу, и телекоммуникационному прогрессу, и рекламирующим его щитам. Теперь у него был и предлог, и телефон. Ему осталось только сварганить более или менее убедительную историю…
– Итак, ты не шпион и не агент. – Клара смеялась над собственными страхами.
– Это еще как поглядеть. Я музыкант, в Польше музыканты неплохо обделывают свои дела. Багсик
[46]
– композитор, если я не ошибаюсь. И эти украинские нефтепромышленники с польским гражданством, например Янкелевич…
[47]
– У тебя прекрасная память на вещи, – она приподняла вверх сумку, – и на цифры. К тому же у тебя хороший вкус, – оценила она пепельно-серый пиджак и дорогие туфли Юлека.
Одежда мужчины была для нее его первым «слоем» – такая вот приятная на ощупь шерсть, достойная того, чтобы ее погладить.
– А ты кто, Клара? – спросил он так, что от нее не требовалось каких-либо признаний.
И снова взгляды, невольные улыбки, создающие флер интригующей исключительности.
Клара теряла преимущество. Еще в аэропорту, на открытом пространстве, оно у нее было: ею интересуется мужчина, намекает на встречу, он ей тоже нравится, но она говорит ему «нет». Она ведь замужем и не станет впутываться в двусмысленные ситуации. Зачем? У него плечи как у Яцека, недостатки, скорее всего, тоже как у Яцека, разве что достоинства, быть может, несколько иные. Юлек струсил, не спросил ее напрямую, увидятся ли они еще, но целую неделю готовил ей ловушку: а вот, мол, и я, мне удалось отвлечь твое внимание, перехитрить тебя. Когда-то и Яцек поступил подобным образом.
