– Вот это сюрприз. Ждал кого угодно, но только не
господина дипломата. Я знал, Фандорин-сан, что вы человек ловкий и
предприимчивый, но это уж…
Суга! Но откуда он узнал?
Вице-консул молчал, лишь жадно вдыхал воздух, проникавший в
тесное помещение через узкое отверстие.
– Кто вам рассказал о тайнике? – продолжил
интендант полиции, не дождавшись ответа. – О его существовании кроме меня
знали только инженер Шмидт, двое каменщиков и один плотник. Но они все утонули…
Нет, я положительно заинтригован!
Главное – не скоситься в угол, где затаился Асагава, сказал
себе Эраст Петрович. Суга его не видит, уверен, что я здесь один.
И ещё мысленно пожалел, что не взял у Доронина несколько
уроков баттодзюцу, искусства выхватывать оружие. Сейчас бы молниеносным
движением выдернуть «герсталь», да всадить злодею пулю в переносицу. С открытым
окошком до утра не задохнулись бы, а утром пришли бы люди и освободили
пленников из капкана.
– А вы? Как вы-то узнали, что я здесь? – спросил
Фандорин, чтобы отвлечь внимание интенданта, сам же убрал руки за спину и
слегка потянулся, вроде как плечи затекли. Пальцами нащупал плоскую кобуру.
Боковым зрением отметил движение в углу – кажется, инспектор
тоже доставал оружие. Да что проку? Оттуда в окошко ему не попасть, а при
малейшем подозрительном шорохе Суга спрячется.
– Казённая квартира начальника полиции находится по
соседству. Сработал сигнал, – охотно, даже горделиво объяснил Суга. –
У нас хоть и Азия, но за новинками прогресса стараемся следить. Я удовлетворил
ваше любопытство, теперь вы удовлетворите моё.
– С удовольствием, – улыбнулся титулярный советник
и выстрелил.
Палил с бедра, не тратя времени на прицел, но реакция у
интенданта была отменной – окошко опустело, и невероятно удачливый выстрел (не
в стену, а точно в отверстие) пропал зря.
У Эраста Петровича заложило уши от грохота. Он похлопал себя
ладонью по левой стороне головы, потом по правой. Звон сделался тише, и донёсся
голос Суги:
– …чего-то в этом роде и был настороже. Если будете
вести себя невежливо и не отвечать на вопросы, сейчас закрою заслонку и вернусь
через пару дней, забрать труп.
Асагава бесшумно поднялся, прижался спиной к стеллажу.
Револьвер держал наготове, но теперь Суга не подставится, это было ясно.
– Приходите, приходите. – Эраст Петрович прижал
палец к губам. – Заберите моё бренное тело. И не забудьте клей. Вам
придётся провести несколько лет, склеивая десять тысяч бумажных к-клочков –
ваши драгоценные досье. Я пока успел изорвать лишь содержимое семи папок, а их
тут по меньшей мере сотни две.
Молчание. Кажется, интендант задумался.
Инспектор показал жестами: поднимите меня, чтоб я достал до
окошка. Фандорин пожал плечами, не очень веря в эту затею, но в конце концов
почему не попробовать?
Ухватился за стеллаж, рванул. На пол с грохотом посыпались
папки, и, воспользовавшись шумом, вице-консул подхватил Асагаву за талию,
рывком поднял на вытянутые руки, прижал животом к стене – чтоб легче было
держать. Не столь уж японец оказался и тяжёл, фунтов полтораста, а Фандорин
ежеутренне отжимал по сорок раз две чугунные сотенные гири.
– Что вы там делаете? – крикнул Суга.
– Опрокинул полки. Почти случайно! – И тихо
инспектору. – Осторожней! Чтоб не заметил.
Через несколько секунд Асагава хлопнул товарища по плечу –
спускай, мол.
– Не выйдет, – шепнул он, ступив ногами на
пол. – Окошко слишком мало. Или заглянуть, или просунуть ствол.
Одновременно невозможно.
– Фандорин! Мои условия таковы, – объявил
интендант. Кажется, он стоял под самой стеной, так что увидеть его Асагаве все
равно бы не удалось. – К полкам вы больше не прикасаетесь. Называете мне
имя того, кто рассказал вам об архиве. После этого я вас выпущу. Разумеется,
предварительно обыскав – чтоб не прихватили чего-нибудь на память. И, первым же
пароходом, прочь из Японии. Если, конечно, не желаете переселиться на
Иностранное кладбище в Йокогаме.
– Врёт, – шепнул инспектор. – Живым не
выпустит.
– Условия честные! – крикнул Фандорин. – Имя
я вам назову. Но и только.
– Ладно! Кто сказал вам об архиве?
– Ниндзя из клана Момоти!
Судя по наступившему молчанию, Суга был потрясён. А значит,
поверил.
– Как вы на них вышли? – спросил интендант после
полуминутной паузы.
– Этого я вам не скажу. Мы договаривались лишь об
имени. Выпускайте!
Не глядя взял первую попавшуюся папку, вынул оттуда
несколько листков и стал рвать, подняв руки поближе к отверстию.
– Хорошо! Уговор есть уговор. Кидайте сюда ваше оружие!
Асагава кивнул и распластался у стены – там, где должна была
открыться дверь.
Приподнявшись на цыпочках, Фандорин бросил «герсталь» в
отдушину.
В окошке потемнело – вновь появился глаз. Внимательно
осмотрел Фандорина.
Тот стоял напружинившись, готовый отскочить в мёртвую зону,
если вместо глаза в квадрате появится дуло.
– Раздевайтесь, – велел Суга. – Совсем. Догола.
– Это ещё зачем?
– Хочу убедиться, что у вас не припрятано ещё
какого-нибудь оружия.
Видя, что Асагава осторожно, двумя пальцами взводит курок,
Фандорин быстро сказал:
– Только не вздумайте стрелять. Пока изготовитесь, я
отпрыгну в сторону. И тогда уговору конец.
– Слово чести, – пообещал интендант.
Разумеется, солгал, но слова Фандорина предназначались не
ему, а инспектору, и тот понял – сделал успокоительный жест: не буду.
Раздевался титулярный советник медленно, демонстрируя глазу
каждый предмет своего туалета и затем бросая его на пол. Наконец, остался в
наряде Адама.
– Хорошо сложены, – одобрил Суга. – Только
живот слишком впалый. Хара у мужчины должна быть поплотнее. Теперь повернитесь
спиной и поднимите руки.
– Чтоб вы прострелили мне затылок? Ну уж нет.
– Ладно. Одежду под мышку. В другую руку штиблеты. Как
открою дверь, медленно выходите.
Хитрая дверь отпрыгнула. Открылся проем.
– Живьём, – одними губами прошелестел Эраст
Петрович, проходя мимо Асагавы.
