– Слуга умнее вас, – язвительно обронил агент,
дослушав. – Догадался отволочь труп князя подальше, не то японцы, чего
доброго, заподозрили бы русского вице-консула в убийстве. Вас послушать,
Фандорин, вы истинный патриот отечества, герой-партизан, прямо Денис Давыдов.
Да только что ж вы об эскападе с Булкоксом умолчали?
Знает, понял Фандорин. Ну да теперь всё равно.
– Да, это была моя ошибка. Я поддался на обман. Видите
ли…
Хотел рассказать про предсмертную ложь интенданта, но
Бухарцев перебил:
– «Ошибка»! «Поддался на обман!» Мальчишка! Какой
устроил конфуз! Из-за юбки, то бишь кимоно! Картель от самого Булкокса,
главного правительственного советника! Кошмар! Дипломатический скандал!
Здесь титулярный советник решительно перестал что-либо
понимать – только схватился за стреляющий висок.
– Какой к-картель? О чем вы?
– Мстислав Николаевич говорит о вызове, который нынче в
восемь утра был доставлен от Булкокса, – пояснил Доронин. – В связи с
тем, что вы были без чувств, картель пришлось принять мне. Документ составлен
по всей форме, выбор оружия за вами, условие же одно: в живых останется лишь
один из противников. Едва удалился секундант Булкокса, как явились из туземной
полиции – по поводу князя Онокодзи… Я был вынужден немедленно отбыть в Токио,
чтобы доложить его превосходительству.
Фандорин кисло улыбнулся – вот лишнее подтверждение, что
Булкокс никакой не заговорщик, не закулисный злодей, подсылающий убийц, а
британский джентльмен, готовый в ответ на оскорбление подставить грудь под пулю
или клинок.
– Он ещё улыбается! – взорвался Бухарцев. –
Опозорил звание российского дипломата и смеётся! Из-за кого? Из-за какой-то
продажной…
– Молчать! – крикнул на капитан-лейтенанта
Фандорин. – Ещё одно слово, и мы с вами тоже будем стреляться, до
смертельного результата!
– Да его не со службы гнать, его в сумасшедший дом
нужно, в смирительную рубашку! – пробормотал Мстислав Николаевич, но уже
без прежней величественности. Стреляться до результата ему явно не хотелось.
– Господа, господа, – вмешался консул. – Мы
делаем общее дело, нам нужно найти выход из крайне неприятной ситуации. Давайте
не ссориться! Эраст Петрович, вы сказали, что перед смертью князь назвал главой
заговора Дона Цурумаки?
– Да. Но зачем предпринимателю, благотворителю,
стороннику прогресса убивать министра? Не умещается в голове…
Надо, однако, сказать, что голова титулярного советника
сейчас вообще мало что могла вместить – так мяла и сжимала её боль.
– Отчего же, – медленно проговорил Всеволод
Витальевич, потирая подбородок, – отчего же… Как раз довольно логично.
Цурумаки – конституционалист, сторонник парламентаризма, который откроет перед
таким человеком неограниченные возможности. Окубо же был классическим
приверженцем просвещённого абсолютизма. С точки зрения господина Тучи, министр
был препятствием на пути общественного и экономического прогресса – если уж вы
заговорили о прогрессе. Тут не было ничего личного. Просто «новые японцы» вроде
нашего с вами приятеля привыкли решать проблемы самым простым и эффективным
путём. Куда уж эффектней: убрал с доски одну фигуру, и партия выиграна… А
технических возможностей у Цурумаки было предостаточно. Во-первых, со времён
гражданской войны у него сохранилась собственная гвардия – так называемые
Чёрные Куртки, которые служат ему верой и правдой. – (Фандорин вспомнил
невидимых слуг из усадьбы на Блаффе.) – Во-вторых, Дону, по сути дела,
принадлежит вся теневая Йокогама, с её притонами и злачными заведениями. А это
означает тесную связь с преступным миром, с якудзой. – (Да-да: «Ракуэн»,
горбун, подумал Эраст Петрович.) Наконец, со времён всё той же революции у Дона
сохранились тесные отношения с сацумскими самураями, которые вместе с ним воевали
против сёгуна.
Консул умолк, очевидно, исчерпав аргументацию, но под
воздействием его слов мозг титулярного советника наконец зашевелился, хоть и
вяловато.
Про шпионство и ненадёжность своего приживалы Цурумаки
отлично знал. Из подзорной трубы, как известно, он мог наблюдать не только за
звёздами, но и за соседним домом, куда по ночам частенько наведывался Онокодзи.
Был Дон знаком и с Сугой…
Тут капитан-лейтенант нанёс последний удар:
– Хм. А известно ли вам, господа, что несколько дней
назад покойный Суга выиграл у Цурумаки в карты превосходное поместье? Мне
рассказывал об этом австрийский посланник – игра происходила у него на вилле.
Эти сведения нам чем-нибудь помогут?
Примечательно, что после упоминания о дуэли тон морского
агента совершенно изменился. Теперь в нем преобладала не надменность, а
государственная озабоченность интересами отечества.
О да, новость, сообщённая Бухарцевым, значила очень многое.
Эраст Петрович со стоном схватился за голову.
Ведь Асагава собирался выяснить, кто именно «проиграл»
интенданту усадьбу, но самозваные сыщики слишком увлеклись игрой в
казаки-разбойники. А между тем, ларчик открывался совсем просто.
Сколько совершено роковых, непростительных ошибок!
Теперь не осталось ни одного доказательства. Все три улики
уничтожены. Единственный свидетель, который многое знал и был готов говорить,
убит.
Интенданта Сугу похоронят с почестями. Его партия останется
у власти.
Потайная комната за кабинетом начальника полиции? Но её
наличие ничего не докажет. Там всего лишь груда изорванной бумаги. Асагава
постарался разодрать компрометирующие документы в такие мелкие клочки, что
теперь их не склеишь.
– Козырь остался только один, – произнёс
вице-консул вслух. – Дон не знает, что мы про него знаем.
– Козырь не из сильных, – пожал плечами Всеволод
Витальевич. – Да и как его использовать?
Потирая висок, Эраст Петрович негромко сказал:
– Есть один способ. Конечно, очень рискованный, но я бы
п-попробовал…
– Ничего не хочу знать! – быстро перебил
капитан-лейтенант и даже сделал вид, что зажимает уши. – Никаких деталей.
Сами заварили кашу – сами расхлёбывайте. Терять вам и вправду нечего. Всё, что
могу сделать, – задержать свой рапорт на двадцать четыре часа. Но знайте,
Фандорин: эту бумагу я направлю не нашему добрейшему посланнику, а прямиком в
Санкт-Петербург. Итак, господа консулы, у вас ровно сутки. Или вы предъявляете
мне фигуранта, на которого можно свалить вину за всё произошедшее, или – не
обессудьте. – Мстислав Николаевич подержал внушительную паузу и закончил,
уже обращаясь непосредственно к Фандорину. – Только запомните: никаких
поединков с Булкоксом!
