Доктор довольно улыбнулся.
– Понравилась история? Тогда я расскажу вам ещё одну.
Она тоже про самоотверженность, но совсем в ином роде. Этим сюжетом вряд ли
смогли бы воспользоваться европейские романисты вроде сэра Вальтера Скотта или
мсье Дюма. Знаете, как погиб великий полководец шестнадцатого столетия князь
Уэсуги? Так слушайте.
Уэсуги знал, что его хотят убить, и принял такие меры
предосторожности, что до него не мог добраться ни один убийца. И всё же ниндзя
взялись исполнить заказ. Задание было поручено карлику – карлики-ниндзя ценились
особенно высоко, их специально выращивали (вернее недоращивали) при помощи
особых глиняных кувшинов. Звали этого человечка Дзиннай, росту он был меньше
трех футов. Его с детства тренировали действовать в очень узком и тесном
пространстве.
Убийца пробрался в замок через щель, куда могла влезть разве
что кошка, но проникнуть в покои князя не смогла бы и мышь, поэтому Дзиннаю
пришлось очень долго ждать. Знаете, какое место он выбрал для ожидания? То,
куда полководец рано или поздно непременно бы заглянул. Когда князя не было в
крепости и охрана несколько ослабила бдительность, Дзиннай проник в сиятельную
латрину, спрыгнул в выгребную яму, затаился по горло в аппетитной жиже. Так он
просидел несколько дней, до возвращения своей жертвы. Наконец, Уэсуги отправился
по нужде. Его, как всегда, сопровождали телохранители. Они шли и впереди, и по
бокам, и сзади. Осмотрели отхожее место, даже заглянули в дыру, но Дзиннай
нырнул с головой. А потом свинтил из бамбуковых трубочек копьё и воткнул его
прямо в анус великому человеку. Уэсуги издал душераздирающий вопль и умер.
Вбежавшие самураи так и не поняли, что с ним произошло. Самое же удивительное
то, что карлик остался жив. Пока наверху была суматоха, он сидел скрючившись и
дышал через трубочку, а назавтра выбрался из замка и доложил дзёнину о
выполнении задания…
– К-кому?
– Дзёнин – это генерал клана, стратег. Он принимал
заказы, решал, кому из тюнинов, офицеров, поручить разработку операции, а
собственно убивали и шпионили гэнины, солдаты. Каждый гэнин стремился достичь
совершенства в какой-нибудь узкой области, в которой ему не было бы равных.
Например, в бесшумной ходьбе синоби-аруки, или в интондзюцу, движении без звука
и отбрасывания тени, или в фукуми-бари – ядовитых плевках.
– А? – захлопал глазами Локстон. – В чем?
– Ниндзя клал в рот полую бамбуковую трубочку, в
которой лежало несколько смазанных ядом игл. Мастер фукуми-бари выплёвывал их
залпом на довольно значительное расстояние, на десять-пятнадцать шагов.
Особенно у синоби ценилось искусство быстро менять обличье. Про знаменитого
Яэмона Ямаду пишут, что, когда он пробегал через толпу, свидетели потом
описывали шесть разных человек, каждого со своими приметами. Синоби вообще
старались не показывать чужим своё настоящее лицо – оно предназначалось лишь
для собратьев по клану. Для изменения внешности они умели делать или, наоборот,
убирать морщины, менять походку, форму носа и рта, даже рост. Если же ниндзя
попадал в безвыходную ситуацию и ему грозил плен, он убивал себя, но перед этим
непременно обезображивал своё лицо – враги не должны были видеть его даже после
смерти. Был прославленный синоби по прозвищу Сарутоби, Обезьяний Прыжок. Это
имя он получил, потому что умел скакать, как мартышка: спал на ветвях деревьев,
запросто перескакивал через наставленные на него копья и тому подобное.
Однажды, спрыгнув со стены сёгунского замка, куда его посылали шпионить,
Сарутоби угодил в капкан. Стража кинулась к нему, размахивая мечами. Тогда
ниндзя отрубил себе ступню, в секунду наложил жгут и запрыгал на одной ноге. Поняв
же, что ему не уйти, повернулся к преследователям, напоследок покрыл их
площадной бранью и пронзил себе горло мечом, но сначала, как сказано в хронике,
«отрезал своё лицо».
– Как это – «отрезал лицо»? – спросил Фандорин.
– В точности неизвестно. Должно быть, фигуральное
выражение, означающее «изрезал», «обезобразил», «сделал неузнаваемым».
– А что вы говорили про з-змею? Мамуси-гама – так,
кажется?
– Да. «Крадущиеся» славились тем, что очень ловко
использовали в своих целях животных: почтовых голубей, охотничьих ястребов,
даже пауков, лягушек и змей. Отсюда и пошли легенды о том, что они умеют
превращаться в любую тварь. Особенно часто синоби носили с собой гадюк, которые
никогда их не кусали. Змея могла пригодиться для приготовления снадобья – тогда
ниндзя выдавливал у неё несколько капель яда. Для того, чтобы подпустить её в
постель к врагу. Наконец, для устрашения. «Змеиный серп» – это когда мамуси за
хвост привязывают к рукоятке от серпа. Размахивая этим экзотическим оружием,
«крадущийся» мог повергнуть в панику целую толпу народа и, воспользовавшись
давкой, скрыться.
– Сходится! Всё сходится! – взволнованно сказал
Эраст Петрович, вскакивая. – Капитана убил ниндзя, воспользовавшись своим
п-потайным искусством! И я вчера видел этого человека! Теперь мы знаем, кого
нам искать! Старика-синоби, связанного с сацумскими самураями!
Доктор и инспектор переглянулись, причём у Твигса при этом
был несколько сконфуженный вид, а японец качнул головой, словно бы с лёгкой
укоризной.
– Мистер Твигс прочёл очень интересную лекцию, –
медленно сказал Асагава, – но забыл упомянуть одну важную деталь… Коварных
синоби уже триста лет, как нет.
– Это правда, – виновато подтвердил врач. –
Я, наверное, должен был с самого начала об этом предупредить, чтобы не вводить
вас в заблуждение.
– Куда же они д-делись?
В голосе титулярного советника звучало неподдельное
разочарование.
