Книга Алмазная колесница, страница 89. Автор книги Борис Акунин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Алмазная колесница»

Cтраница 89

Эраст Петрович шёл домой медленно, потому что смотрел не под ноги, а вверх, любовался астральной иллюминацией. Особенно красиво лучилась одна звезда, разместившаяся у самого края небосклона. Её свет был голубоватым и печальным. Знания титулярного советника по части светил и созвездий были скудны: он умел распознавать лишь двух медведиц, Большую и Малую, поэтому название голубой искорки оставалось для него загадкой. Фандорин решил: пускай это будет Сириус.

Настроение у вице-консула было ровным и безмятежным. Что сделано, то сделано, теперь ничего не изменишь. Начальник следствия бесцеремонно и с умыслом нанёс оскорбление Закону: помешал работе полиции и помог скрыться человеку, подозреваемому в тяжком государственном преступлении. Если Сэмуси уйдёт от Масы и Сироты, останется лишь одно – признаться, а вслед за тем позорная отставка и, вероятно, суд.

Войдя в свою пустую квартиру, Эраст Петрович снял сюртук, брюки, в одной рубашке сел в гостиной. Свет зажигать не стал. Некоторое время спустя вдруг щёлкнул пальцами, словно ему в голову пришла какая-то удачная идея, но результат озарения был странен: Фандорин всего лишь надел на волосы сеточку и стянул наусником верхнюю губу, предварительно подкрутив усики щипцами. Бог весть, зачем он всё это проделал – ложиться в постель молодой человек явно не собирался, даже в спальню не входил.

С полчаса титулярный советник просидел в кресле безо всякого смысла, вертя в руках незажженную сигару. Потом позвонили в дверь.

Эраст Петрович кивнул, будто именно этого и ждал. Вместо того чтобы натянуть брюки, сделал нечто противоположное – снял рубашку.

Колокольчик затрезвонил снова, уже громче. Вице-консул не спеша вдел руки в рукава шёлкового халата, завязал пояс с кистями. Встал перед зеркалом, изобразил зевок.

Лишь после этого, наконец, зажёг керосиновую лампу и направился в прихожую.

– Асагава, вы? – спросил он заспанным голосом, увидев за порогом инспектора. – Что стряслось? Я отпустил слугу, поэтому сам… Да что вы з-застыли?

Но японец не вошёл. Он отрывисто поклонился и срывающимся голосом произнёс:

– Мне нет прощения… Мои люди упустили Сэмуси. Я… Мне нечего сказать в своё оправдание.

Свет лампы падал на несчастное лицо Асагавы. Потерянное лицо, подумал Эраст Петрович, и ему сделалось жалко инспектора, для которого потерять лицо перед иностранцем наверняка было вдвойне мучительно. Однако обстоятельства требовали жёсткости – иначе пришлось бы вступать в объяснения и неминуемо лгать.

Вице-коснул мысленно досчитал до двадцати, потом, не говоря ни слова, захлопнул перед носом у японца дверь.

Теперь можно было идти в спальню. От Масы и Сироты раньше утра вестей не будет. Неплохо бы хоть немного поспать – завтра, вероятно, будет напряжённый день.

Но возбуждение улеглось ещё не вполне. Чувствуя, что сразу уснуть не удастся, Фандорин взял в гостиной второй том «Фрегата Паллада» – самого лучшего чтения на сон грядущий.

Газовый рожок в спальне зашипел, но не зажёгся. Эраст Петрович не удивился – газовое освещение в Йокогаме появилось недавно и работало не идеальным образом. На такой случай у кровати имелся подсвечник.

Молодой человек в кромешной тьме дошёл до столика, нащупал спички.

Комната озарилась мягким, подрагивающим светом.

Фандорин скинул на пол халат, обернулся и вскрикнул.

В постели, опершись о подушку локтем, лежала О-Юми и смотрела на него неподвижным мерцающим взглядом. На спинке кровати, в ногах, висели платье, лиф, шёлковые чулки. Из-под сползшего одеяла ослепительно белело круглое плечо.

Видение приподнялось, отчего одеяло соскользнуло к поясу, гибкая рука дотянулась до канделябра, поднесла его к губам – и снова стало темно.

Эраст Петрович чуть не застонал – исчезновение прекрасной химеры отозвалось в нем пронзительной болью.

Он осторожно вытянул руку, боясь, что не найдёт во тьме ничего кроме пустоты. Но пальцы коснулись горячего, гладкого, живого.

Хриплый голос сказал:

– Я уж думала, ты никогда сюда не войдёшь…

Зашелестела простыня, нежные, но удивительно сильные руки обняли Фандорина за шею, притянули к себе.

У Эраста Петровича бешено застучало в висках от аромата кожи и волос.

– Откуда вы… – прошептал он, задыхаясь, и не закончил – горячие губы закрыли ему рот.

Больше в спальне не было произнесено ни слова. В мире, куда утянули титулярного советника мягкие руки и благоуханные губы, никаких слов не существовало и существовать не могло, они только помешали бы, разрушив колдовство.

После недавнего калькуттского приключения, повлекшего за собой опоздание к пароходу, Эраст Петрович считал себя опытным, видавшим виды мужчиной, однако в объятьях О-Юми он чувствовал себя не мужчиной, а каким-то невиданным музыкальным инструментом – то чарующей флейтой, то божественной скрипкой, то сладостной свирелью, и волшебная исполнительница виртуозно играла сразу на них на всех, поверяя земной алгеброй небесную гармонию.

В кратких антрактах опьяневший вице-консул пытался что-то лепетать, но ответом были лишь поцелуи, лёгкие касания, тихий смех.

Когда в окно стали проникать серые полоски рассвета, Фандорин невероятным усилием воли полувынырнул из дурмана. Сил хватило на один-единственный вопрос – самый важный, всё прочее не имело значения. Он взял её ладонями за виски – так, чтобы огромные, наполненные таинственным светом глаза были совсем близко.

– Ты останешься со мной?

Она покачала головой.

– Но… но ты придёшь ещё?

О-Юми тоже взяла его за виски, сделала лёгкие круговые движения пальцами, чуть надавила, и Фандорин моментально уснул, сам этого не ощутив. Просто упал в глубокий сон и не почувствовал, как её руки, нежно придерживая, кладут его голову на подушку.

В этот миг Эрасту Петровичу уже снился сон. Будто он мчится на голубой, сияющей ледяным блеском колеснице прямо по небу, поднимаясь всё выше и выше. Его путь лежит к звезде, которая тянет навстречу алмазному экипажу свои прозрачные лучи. Мимо проносятся мелкие золотые звезды, обдавая лицо свежим морозным ветром. Эрасту Петровичу очень хорошо, и он лишь помнит, что ни в коем случае нельзя оглядываться назад – упадёшь и разобьёшься.

А он и не оглядывается. Мчится вперёд и вверх, навстречу звезде.

Звезда зовётся Сириус.

Светит, не зная

Собственного имени,

Звезда Сириус.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация