— Да, — подтвердила я. — Вы его знаете?
— Конечно, в одних же кругах вращаемся, — сказала Светлана рассеянно, потом задумалась и спросила: — А где вы учились, если не секрет? Я знаю, в Москве есть школа для женщин-телохранителей, или вы учились в какой-то другой?
— К школам телохранителей я не имею никакого отношения, — отрезала я и пояснила: — Раньше при КГБ имелся вуз для женщин. Назывался он Ворошиловка. Это закрытое учреждение, где готовили боевиков для разведывательно-диверсионных спецподразделений. Я училась там. Потом стажировалась в девятом управлении КГБ, в ФСО, а также еще в ряде спецслужб. Далее служба в спецподразделении КГБ «Сигма». Более подробно я вам рассказать ничего не могу, потому что давала кучу подписок о неразглашении.
— Ясно, значит, проверить ничего нельзя, — озадаченно наморщила лоб Светлана.
Сидевшая на заднем сиденье Агеева только тяжело вздохнула.
— Увы, — пожала я плечами. — Сплошная секретность.
— А как вы вообще действуете? В чем ваша работа заключается? — Светлана выжидающе посмотрела на меня.
— Вы хотите, чтобы я выложила вам свои секреты? — с недоумением спросила я.
— Нет, просто хотелось бы в общих чертах представить себе вашу работу. Какие функции вы можете выполнять. — Светлана запнулась, подбирая слова. — Ну вот у Алисы, например, вы следили за ее больным племянником, одновременно его охраняя, и дополнительно вели расследование. Я вот подала заявление в милицию. Вы сможете мне гарантировать, что проведете расследование лучше их? Вы, в одиночку.
— Я бы не стала так ставить вопрос, кто лучше, — осторожно заметила я. — Мое расследование эффективнее и быстрее. Я пользуюсь теми же средствами, что и они, но не связана рамками должностных инструкций и законов. Если милиции не удается разговорить подозреваемого либо свидетеля, то у меня он выбалтывает все, даже детские шалости и сокровенные мечты. Кроме того, милиция, как организация, объединяющая множество людей, — механизм инертный. Пока запросят санкции, получат разрешение. У меня же все без бумажной волокиты.
— Ага, понятно. — Было видно, что я завалила ее информацией. Однако Светлана еще не собиралась сдаваться. Зацепившись за фразу, что я могу разговорить любого, она ехидно спросила: — А вот как вы преступников заставляете признаться, пытаете их, что ли?
— Только не надо считать меня палачом из гестапо, — попросила я, — у меня дома ни дыбы, ни железной девы, полной шипов, нет. Иногда мне не надо даже дотрагиваться до бандита, чтобы он со слезами начал звать маму. Все в силе убеждения.
— Мне что-то верится в это с трудом, — призналась Светлана. — Извините, конечно, но как такое возможно? Вы что, гипнотизер какой или экстрасенс?
— Нет, — буркнула я, теряя терпение. Ей только следователем в КГБ работать.
— Давайте так: если я начну звать маму вот прямо сейчас, то вы приняты на работу, — сказала с вызовом Светлана, но предупредила: — Только с условием: вы меня не касаетесь, не причиняете мне боли.
— И тогда, значит, вы меня примете на работу? — мрачно спросила я, обдумывая варианты, как можно пощекотать нервы клиентки без последствий для нее и себя и чтоб меня потом еще на работу наняли. Прокатить с ветерком по такой погоде не получится — слишком опасно.
— Да, совершенно верно, — подтвердила с улыбкой Светлана, — как только я позову маму, вы приняты.
Агеева, слегка забеспокоившись, подала голос со своего места:
— Света, а может, не надо?
— Надо, — упрямо ответила она. — Мне до чертиков интересно.
— Хорошо, вы получите, что желаете. — Со вздохом я достала револьвер из кобуры, показала Светлане, выдвинула патронник и высыпала на ладонь патроны. — Как вы думаете, оружие настоящее?
— Ну, поскольку оно у вас в кобуре, наверно, да, ведь телохранители не ходят с газовым, — пробормотала Светлана.
— Если не верите, у меня есть глушитель. Можем опробовать любой патрон на выбор, — предложила я и выбрала один. — Видите, пуля, капсюль, все на месте.
— Ну, верю, верю, что они настоящие, — с раздражением проговорила Светлана. — Но не теряйте времени напрасно, если собираетесь мне угрожать своим оружием. Я все равно знаю, что вы не выстрелите.
— Отчего такая уверенность? — спросила я спокойно, нажав на кнопку блокировки дверей.
— Дешевый трюк, — нервно хохотнула Светлана, заметив мой маневр. — Вы не выстрелите, потому что как потом будете объяснять приехавшей милиции, откуда труп в вашей машине.
— А это не моя машина. Я угнала ее сегодня утром со стоянки, пришив сторожа. Меня преследуют какие-то типы, вот и приходится заметать следы. — На глазах женщин я вставила один патрон в патронник и защелкнула его. — А вас ведь они подослали?
— Кто они, что вы говорите? — нервно переспросила Светлана, продолжая улыбаться через силу. Агеева на заднем сиденье побледнела и молчала.
— Значит, хотите, чтобы я заставила вас звать маму? — зло осведомилась я, глядя опешившей Светлане прямо в глаза. — Сейчас вы будете звать не только маму, но и папу, и дедушку с бабушкой. Посмотрим, как у вас с удачей. — Крутанув барабан, я навела пистолет на Светлану и нажала на спусковой крючок. В звенящей тишине салона раздался сухой щелчок. Светлана вскрикнула:
— Да вы что делаете, с ума сошли?
— У вас два выхода, Светлана, или продолжите испытывать удачу, или будете звать маму. У меня такой девиз: «Если клиент не сдается — его уничтожают». — Я вновь нажала на спусковой крючок. Осечка.
— Если вы меня случайно застрелите, то потом сядете, — предупредила Светлана, срываясь на крик. — Алиса будет свидетелем.
— Ее я тоже убью, я не дура, — равнодушно бросила я.
— Я ничего не расскажу! — завопила с заднего сиденья Агеева, превнося в атмосферу салона паники. — Выпустите меня, пожалуйста! — Она безуспешно дергала за ручку, пытаясь открыть дверь.
— Наверно, теперь придется убить вас в любом случае, — задумчиво проговорила я, с тоской посмотрев на Светлану. Быстро, один за другим, я нажала на спусковой крючок три раза.
— Мама! Мама! — завопила Светлана, вжимаясь в дверь со своей стороны и закрываясь руками.
Я опустила револьвер.
— Ну как?
Ответа не было с минуту. Потом, дрожа всем телом, Светлана осторожно опустила руки и спросила:
— Ч-что к-как?
— Как, говорю, моя игра? Вижу поверили, что я убийца-психопатка, — весело сказала я, извлекая из револьвера патрон. — Пустышка, внутри нет порохового заряда, а капсюль — отполированный кусочек латуни.
— Так это вы так пошутили? — протянула Светлана, понимая, что попалась. У нее даже глаз задергался.
— Господи, что вы творите! У меня чуть сердце не остановилось, — простонала с заднего сиденья Агеева.
