— Без вас, что ли, этого не сделают? — спросила я.
— Сделают, но мне хотелось показать, что я ничего не боюсь и никакие угрозы не повлияют на благосостояние моего предприятия, — ответила она гордо.
— Воля ваша, — согласилась я, — постараюсь сделать как можно больше до обеда, а затем буду сопровождать вас. Да, я утром рано уйду, а вы скажите мужу, чтобы до обеда тоже из дома не выходил, ждал моего возвращения. У меня предчувствия какие-то нехорошие насчет моей вылазки.
— Может, тогда вам не ездить? — испуганно спросила Светлана, — Предоставьте это милиции.
— У меня нет времени на бюрократические проволочки, — буркнула я.
На кухню заглянул Геннадий Петрович в серебристо-кофейной пижаме и поинтересовался, по какому поводу посиделки. Светлана, пригладив его растрепавшиеся во сне волосы, спросила, не мог бы он завтра не ездить на работу. Геннадий Петрович с серьезным видом принялся доказывать, сколько завтра у него важных дел.
— Будете пить там до умопомрачения, — предположила Светлана, улыбнувшись. — Ничего, подождут до обеда, ничего с ними не случится.
— Света, да ты чего? Какой пить! Я когда-нибудь пьяный приходил? — решил Геннадий Петрович отстаивать свою позицию до последнего. Противостояние закончилось в пользу Светланы. Она стояла на своем несокрушимо, как гранитная скала. Махнув на них рукой, я пошла в комнату продолжить прерванный сон.
Глава 7
Визг тормозов. Машина с небольшим юзом прокатилась вперед и замерла перед покосившимися деревянными воротами приземистого частного дома с крышей из зеленоватого шифера. Я выпрыгнула из машины в снег, захлопнула дверцу и, закуривая сигарету, подошла к воротам.
Взгляд во двор выявил на снегу узкую протоптанную дорожку до дверей дома. Окна были задернуты шторами. Из печной трубы на крыше шел легкий дымок. Слева от дверей хозяйка сложила кучу колотых березовых поленьев. Сам дом повсюду имел следы запустения, разрухи. Облупившаяся краска, грязные потеки с крыши, целлофановые мешки с мусором — вот так жила сестра разыскиваемой мной колдуньи, Клары Филипповны Веретей, — Вилена.
— Эй, хозяева! Есть кто дома? — закричала я, пробуя открыть калитку. Поворотный засов хлопал, но дверь не открывалась. Я сунула руку в квадратное отверстие на заборе, прикрытое резиновым клапаном, нащупала деревянную оглоблю, державшую дверь, и попыталась сдвинуть ее в сторону. Зацепившись за гвоздь в заборе, я порвала куртку, выругалась, дернула оглоблю сильнее, решив, что она, наверное, примерзла. Дернула еще раз, и оглобля, сорвавшись, поползла в проушинах. Открыв дверь, я вошла во двор, рассматривая разорванный рукав.
— Эй, есть кто-нибудь или все повымерли? — Мой голос эхом раскатился по двору. Не дождавшись ответа, я заглянула в почтовый ящик. Там были счета за электроэнергию из расчетно-кассового центра, а также предвыборные листовки троих депутатов, которые валялись в ящике еще, наверное, с марта. Что-то зашуршало, заскреблось. Я напряглась, вглядываясь, и улыбнулась осторожно вышедшей из-за пустой рассохшейся бочки рыжей растрепанной кошке. Она с безграничной тоской в зеленых глазах посмотрела на меня, зажмурилась и тоненько мяукнула.
— Извини, ничего с собой не захватила, — сказала я.
Кошка с озабоченным видом села и, казалось, задумалась, почему по свету ходят такие жмоты, что приходят в гости с пустыми руками.
Я подошла ближе. За входной дверью завозились, и кошка, услышав это, кинулась на дверь, мяукая так жалобно, будто не ела месяц. В приоткрывшуюся дверь выглянула старуха, похожая на фотографии Веретей из ее личного дела с одной разницей — левой сторны лица женщины практически не было. Вместо него ужасный сморщенный нарост, посреди которого глаз, заплывший бельмом.
— Чего надо! — рявкнула женщина, разглядев меня здоровым глазом. — Чего во двор залез?
— Я из электросети, проверяю показания электрических счетчиков, — заговорила я. — У меня есть удостоверение, если вы боитесь.
— Ничего я не боюсь, — резко ответила старуха. — Так ты баба?
— Нет, я не баба, — не согласилась я, — не баба, а молодая женщина. Мне еще и тридцати нет.
— Красивая, наверно? — с затаенной ненавистью спросила старуха.
Я задумалась, что же ответить, чтобы старуха не возненавидела меня окончательно. Ее лицо изуродовано. Это, должно быть, сводило ее с ума всю жизнь.
— Ну, не знаю, красивая я или нет, но замуж почему-то никто не берет, — с жалостью к самой себе сказала я. — Мужики-то пошли какие — то алкаш, то импотент, то вор. А недавно заболела какой-то гадостью. По телу пошли лиловые пятна. Врач сказал, от нервов.
— Милая, ты чего думаешь, только у тебя проблемы? — зло спросила Вилена. — Посмотри на меня. На хрена мне слушать твою ересь?
— Я всего лишь хотела проверить счетчик, — виновато сказала я. — Вы меня впустите?
Старуха медлила, раздумывая. Тогда я с безразличным видом бросила:
— Если не впустите, то я напишу акт, что от проверки отказались. Тогда к вам придут электрики в сопровождении милиции и отключат свет.
— Вот этого не надо, — проворчала старуха, отпихнула ногой рвавшуюся в дом кошку так, что бедное животное пролетело по воздуху несколько метров, потом, распахнув дверь шире, отступила, пропуская меня.
Я прошла внутрь. Здесь обстановка была не лучше, чем снаружи, походила на грязный притон. Разбросанные вещи, куча грязной посуды, тарелка, полная окурков. Я-то рассчитывала увидеть совсем другое — милую одинокую старушку, с которой можно поговорить по душам за чашкой чая, а на самом деле попала в дом к какому-то Франкенштейну. На ходу я придумывала новый план, как выведать у Вилены Филипповны местонахождение ее сестры. Обезображенное лицо было ужасно. — Может, сыграть на этом? — родилась у меня в голове мысль.
— Ну, чего пялишься, интеллигентка хренова. Не прибрано у меня! — рыкнула старуха. — Смотри счетчик и уматывай!
— Это ваше? — я сунула старухе в руки содержимое почтового ящика. — Показывайте, где счетчик.
Вилена Филипповна, даже не взглянув, что я ей дала, заковыляла вперед и, указав в угол гостиной под потолок, буркнула: — Вона он. Бери стул, лезь и смотри.
Строго следуя инструкциям тиранши, я подобралась к счетчику. Прибор учета был совершенно новенький. Кабель недавно подводили, и на стене виднелся след от его прошлого местоположения. Взгляд упал на цифры. Всего сто шестьдесят четыре киловатта. Мне вспомнились три квитанции. Как раз расход за три месяца, следовательно, счетчик установили где-то в конце сентября — начале октября.
— Ты долго там будешь копаться? Чего, замерзла, что ли? — окликнула меня Вилена Филипповна, прохаживаясь за спиной. — Что нашла-то?
— Нет, ничего. А когда в последний раз была проверка счетчика? — спросила я, изображая крупного специалиста. — В этом году проверяли?
Старуха долго не отвечала, потом резко гаркнула недовольным голосом:
