Эйлин стукнула стаканом по столу. Медленно опустила и подняла веки.
— Скажите, эта ваша журналистка… Вы говорили, она исчезла… Это случилось во Франции?
— Мы предполагаем, что да. Но не уверены.
— Лео Шеффер в свое время уехал во Францию… По свидетельствам работников больницы, где он работал, его вроде как переманили. Он говорил о новой должности, о возможности новых исследований… Но никто толком не смог мне объяснить, что с ним было дальше, да я думаю, никто толком этого и не знал. И в любом случае, поскольку здесь у него было крайне выгодное местечко, приманка должна была быть куда как сильной… Я, наверное, продолжила бы свое расследование в вашей стране, если бы… — Эйлин вздохнула. — Короче, случилась эта авария, и вот похоронила я себя тут, всю искалеченную, черт-те с чем в животе…
Люси осознала, что руки у нее судорожно сжаты. Она подумала о детях со снимков — детях на операционном столе. Возможно ведь, что Лео Шеффер, специалист по радиоактивности, ставивший, по-видимому, чудовищные опыты над людьми, до сих пор живет и работает во Франции. Ему сейчас лет шестьдесят…
— Когда Шеффер уехал из Штатов во Францию?
— В восемьдесят седьмом.
У Люси потемнело в глазах, зато кусочки пазла сразу же встали по местам. 1987-й… Всего год спустя после того, как на территорию Франции попала таинственная рукопись, всего год спустя после убийства монахов. Никаких сомнений в том, что Дассонвиль, завладев рукописью, связался с Шеффером и убедил его перебраться во Францию. Видимо, они сотрудничали. Люси вспомнила черно-белую фотографию трех великих ученых, подумала о том, какие открытия они могли сделать в 20-е годы. Шеффер-старший в это время участвовал в создании циклотрона, и все они могли встречаться на конгрессах… Потом, много лет спустя, Дассонвиль отправился в Америку к сыну Шеффера, крупному специалисту-атомщику, известному довольно странными публичными опытами, да в конце концов — просто сыну своего отца, этого темного патриарха…
Отправился, наверное, для того, чтобы уговорить Шеффера заняться изучением проклятой рукописи.
И понять ее.
Люси встряхнулась, подумав о Валери Дюпре. Вооруженная сведениями о личности ученого, Валери ринулась домой, во Францию, оборвав свое мировое турне. Она продолжила работу Эйлин, она должна была найти Лео Шеффера… и она оказалась в связи со всем этим в большой опасности.
В ту минуту, когда Люси, подойдя к конечной точке своих размышлений, подняла глаза, Эйлин уже стояла, слегка пошатываясь, с ружьем в руках.
Она направилась к окошку, поглядела в него и — будто увидела снаружи дьявола во плоти — резко качнулась в сторону.
46
Шарко вихрем ворвался в кабинет Жюльена Баскеза — тот самый, где полночи рассказывал о Красном Ангеле. Лейтенант, который нес туда стаканчики кофе, не смог ему помешать.
Лицом к капитану Баскезу сидел, развалившись на стуле, юнец в наручниках. Белый молокосос, плохо выбритый, в спущенных на бедра джинсах и тренировочной бело-зеленой курточке безупречной чистоты. Комиссар без лишних слов схватил юнца за грудки и поднял в воздух, стул с грохотом упал.
— Какого черта тебе нужно было от Глории Новик? И какого черта тебе нужно от меня?
Юнец, ругаясь, отбивался.
Вмешался Баскез, потянул Шарко за руку, вытащил из кабинета:
— Ну-ка, успокойся, о’кей?
Комиссар поправил куртку, глаза у него были бешеные.
— Объясни!
— Слушай, тебе надо бы держаться скромнее, не влезать вот так вот в мой допрос. И так вон уже сколько дров наломал!
На крик стали выглядывать в коридор коллеги, но Баскез помахал им рукой: дескать, все в порядке, — и те скрылись.
— Давай-ка кофе выпьем, — предложил он комиссару.
Подойдя к кофемашине, Шарко глянул в окошко. На улице стемнело, хотя еще не было и половины пятого, редкие хлопья снега кружились на ветру. Комиссар бросил монетку и подставил к краникам две чистые чашки. Пальцы еще чуть-чуть дрожали.
— Говори, слушаю.
Баскез прислонился спиной к стене, упершись в нее согнутой в колене ногой.
— Парня удалось задержать, потому что после опроса соседей Глории по кварталу Ла-Мюетт, где она жила, нам кто-то позвонил. Кто — неизвестно, но этот аноним сообщил, что не раз видел в вестибюле молодого парня, который торчал там часами, будто кого-то выслеживая. Мы тут же отправились на место, снова всех опросили и в конце концов установили, что это за парень: его зовут Джоан Шафран, ему семнадцать лет. Судимостей не было.
Шарко протянул коллеге полную чашку и поднес к губам вторую.
— Ну и какое же он имеет отношение к нашим делам?
— Убийца велел ему стоять на стреме и глядеть во все глаза. Как только ты войдешь в дом Глории Новик, Шафран должен был немедленно позвонить ему. — Баскез достал из кармана фотографию. — У парня было с собой вот это — говорит, дал убийца.
Комиссар взял снимок, посмотрел. Фотография недавняя, его щелкнули, когда садился в машину. Поскольку план был очень крупный, место съемки не определялось. Наверняка парковка, но какая? Может быть, та, у супермаркета… Убийца стоял в нескольких метрах от него, фотографировал его, а он ничего не заметил.
— Значит, Шафран знает убийцу в лицо?
— В том-то и беда, что лица он ни разу не видел. Говорит, что это белый мужчина, среднего роста, в шапке и шарфе, в пуховике и солнцезащитных очках. На глаз он дает этому человеку лет тридцать, может быть, тридцать пять, не больше. Хотим попробовать освежить ему память.
— То есть пока никаких шансов сделать фоторобот?
— Посмотрим, но слабо верю, что получится.
— А где и как они встречались?
— Убийца Глории Новик обратился к Шафрану в прошлую субботу, семнадцатого числа. Подошел и попросил оказать ему услугу за хорошие деньги. Пообещал пятьсот евро наличными, если парень согласится проследить в течение нескольких дней за подъездом, в который ты должен войти, когда появишься. Сказал, что ты наверняка придешь туда, в этот дом, в понедельник или во вторник. Ну и велел позвонить сразу же, как он тебя увидит. Если парень все сделает в точности, получит еще пятьсот евро. Дополнительно. Второй половины своего гонорара Шафран, конечно же, не получил.
— Номер телефона проверили?
— Конечно. Симка — левая, никакой возможности определить владельца нет. Звонить некуда — соединения тоже нет. Скорее всего, убийца мобильник выбросил.
Шарко опустошил чашку одним глотком и обжег язык. Этот тип все рассчитал, все предусмотрел и все тщательно спланировал.
— О черт!
Франк с яростью швырнул чашку в раковину и, в свою очередь, встал к стене напротив Баскеза, схватившись руками за голову.
