Посадив новобрачных на корабль, на котором они отправлялись в свой медовый месяц, Эджертон на обратном пути к автомобилю с улыбкой спросил жену:
– Дорогая, ты поведешь машину?
– Хорошо, – согласилась Розмари.
Довольный, он сел рядом и ненадолго погрузился в размышления, предметом которых была его сестра Люси.
В тот вечер после ухода Гордона он зашел к ней и увидел, что она вышивает монограммы на шелковом белье персикового цвета. Открытый ящик комода у ее ног был наполовину заполнен разными вещицами пастельных оттенков.
– Чем ты занимаешься?
– Тем, чем положено заниматься невесте, – ответила Люси. – Шью приданое.
– То есть ты уверена, что его скоро выпустят и вы поженитесь?
Она широко улыбнулась:
– А как же иначе, если за дело взялся ты?
– А если у меня не получится?
– Нет, Скотт, такого просто быть не может. Пожалуйста, не наговаривай на себя. – Люси встала и взяла его за руку. – Знаешь… нет, этого ты, конечно, не знаешь, но я тебе скажу. Если бы не было Чарльза и у нас с тобой не было общего отца, я бы, наверное, очень завидовала Розмари.
Эджертон открыл глаза и посмотрел на жену.
«Надо будет рассказать ей, когда приедем».
Длинная тень смерти
Глава первая
– Чудеса на свете случаются крайне редко, – добродушно проговорил доктор Макинтайр, глядя на Хелен. – В случае с мисс Тертон этого не произошло. И не надо расстраиваться, дорогая. Вы очень старались, но от патронажной сестры в этом смысле зависит не многое.
– А от чего все-таки она умерла? – устало спросила Хелен.
Доктор Макинтайр пожал плечами:
– Пневмония – опасное заболевание, а в пожилом возрасте особенно. Так что, дорогая, отправляйтесь к миссис Эсдейл, сообщите о случившемся и обязательно отдохните хотя бы пару дней. Вы измотались в последнее время, а я хочу, чтобы моя любимая помощница была готова к новым подвигам. Всего доброго. – Доктор бодро вскочил и исчез за дверью.
Майлс Гордон, молодой, подающий надежды архитектор – недавно он выиграл престижный конкурс, – проезжал мимо в своем старом автомобиле и увидел Хелен Уэйленд, выходящую из ворот с саквояжем в руке.
Ее вид Майлсу не понравился. Они были знакомы около двух лет, с тех пор как она ухаживала за его тетей, страдавшей приступами гастроэнтерита. Майлс остановил машину и погудел клаксоном. Она подняла голову, он распахнул дверцу.
– Здравствуй, Хелен, садись.
– Но миссис Эсдейл будет недовольна. Она не любит, когда нас подвозят на машинах, – нерешительно произнесла Хелен.
– Еще меньше ваша патронесса будет довольна, если тебя принесут на носилках.
Он взял у нее саквояж.
– Что, у меня такой изможденный вид? – спросила она, опускаясь на соседнее сиденье.
Майлс тронул машину.
– Советую посмотреться в зеркало. Кому на сей раз помог отправиться на тот свет этот ваш Макинтайр?
– Майлс!
– Да ладно тебе. Всем известно, что его пациенты мрут как мухи. А ему хоть бы что. Кто на сей раз?
– Эллен Тернтон.
– Послушай… – Он на мгновение тронул ее руку. – Попроси тетушку Эсдейл перевести тебя к какому-нибудь другому доктору. Так будет лучше.
– Что ты имеешь в виду?
Майлс усмехнулся:
– А то, что неудачи доктора Макинтайра, которые, кстати, его совершенно не тяготят, распространяются и на тебя.
– Чепуха. Но не могут же в самом деле люди думать, будто…
– Расскажу тебе только об одном случае. Тетушка Эсдейл предложила тебя доктору Хоуку – ему была нужна сестра по уходу за больным ребенком, – так он отказался. Попросил назначить сестру, подопечные которой хотя бы иногда выживают. Это рассказал мне сам доктор, лично. Вот я и говорю, зачем тебе это?
– Ты прав, мне это ни к чему. Попробую воспользоваться твоим советом. – Хелен неожиданно улыбнулась, и в машине словно стало светлее.
Только сейчас посторонний наблюдатель смог бы убедиться, насколько она хороша собой. Пышные волосы, серо-голубые глаза, крупный чувственный рот, придававший правильным чертам особую прелесть.
– Вот мы и на месте, – сообщил Майлс, подъезжая ко входу в знаменитый лечебно-реабилитационный центр, руководимый не менее знаменитой миссис Эсдейл. («Возьмите сестру из Центра Эсдейл, – советовали доктора родственникам своих пациентов. – Если кто и может заговорить смерть, так только они.) – Иди, – Майлс улыбнулся девушке, – старуха, наверное, уже увидела нас в окно. И не забывай о моих словах. Уходи к другому доктору.
Миссис Эсдейл внимательно выслушала сестру.
– Умерла, говорите? Что ж, такое случается. Никто не может знать наверняка, как будет прогрессировать болезнь. Но у вас вид, словно вы в этом виноваты.
– Разумеется, я переживаю, – призналась Хелен. – Да, пациенты доктора Макинтайра пожилые, и летальный исход никого не удивляет, но мне бы хотелось в следующий раз ухаживать за кем-нибудь с более радужными перспективами.
Миссис Эсдейл понимающе кивнула. Она, конечно, помнила отказ доктора Хоука. Макинтайр всегда просит прислать Хелен, мол, ее внешность действует на пациентов успокаивающе, но надо подумать и о девушке. По отношению к ней это вряд ли справедливо.
– Хорошо. Вам действительно пора сменить обстановку.
Вот так получилось, что Майлс Гордон, сам того не ведая, способствовал знакомству Хелен с Полом Френчем.
Следующей ее подопечной стала жена Пола, Бланш, отцом которой был знаменитый финансист Маллинз по прозвищу Мидас. И действительно, все, к чему он прикасался, превращалось в золото. Разумеется, такой человек пребывал в полной уверенности, что за деньги можно купить все, что пожелает. А он желал иметь сына, обеспечил жене роды по самому высшему разряду, но родилась дочь. Это стало для Мидаса шоком. Естественно, быть дочерью такого богача не сахар, и вскоре Бланш ощутила это на себе в полной мере. Как известно, комплекс неполноценности в ребенке формируют родители, а тут папа постарался на совесть. Когда она стала девушкой, он не уставал вдалбливать ей в голову, что кругом бродят толпы охотников за богатыми невестами, и тщательно следил за ее знакомствами, чтобы среди них не оказался бедный молодой человек.
– Я не для того пахал как проклятый все эти годы, чтобы мои деньги пустил на ветер какой-то идиот, – твердил он.
К своему тридцатилетию Бланш имела устойчивую репутацию дочери Маллинза, к которой лучше не подступаться. Она прилично играла в гольф, водила красивый дорогой автомобиль, присутствовала на приемах, которые устраивал отец, и знала, что впереди ее ждет судьба богатой старой девы. У нее неплохо получалось расписывать фарфор, однако овладеть какой-нибудь профессией и попробовать самой зарабатывать на жизнь отец ей категорически запретил. И опять же из страха, что Бланш познакомится с кем-то не тем. Вот что дали ей деньги Мидаса Маллинза.
