— У вас странная интонация: вы сделали акцент на «я». О чем вы подумали?
Женщина смущенно поерзала и покраснела.
— Я об этом никому не говорила. Мне показалось рискованным распространяться о том, что не является непреложным фактом.
— Совершенно с вами согласен. Но, полагаю, мне вы должны сказать. Как-никак сэр Дерек О'Каллаган был убит. — Аллейн пристально посмотрел на медсестру. Она казалась пораженной и испуганной. Метнула на него быстрый взгляд, словно надеялась, что ослышалась. Старший инспектор выдержал небольшую паузу и продолжил: — Он получил смертельную дозу гиосцина. По крайней мере четверо могут попасть под подозрение. И тот инцидент, от которого вы стараетесь отмахнуться, может пролить свет на события и избавить от обвинений невиновного. Я слишком опытен в такого рода делах, чтобы делать поспешные выводы. Неужели вы считаете, что принесете кому-нибудь пользу, если станете держать меня в неведении?
— Наверное, нет.
— Позвольте, я вам помогу. Вы думаете, что некий человек дал что-то О'Каллагану — какой-то наркотик. Так?
— По его виду это можно было предположить. Однако прошло слишком мало времени, чтобы наркотик подействовал.
— Что произошло, когда вы вернулись к пациенту? Что вы обнаружили?
— Вы очень проницательны, — заметила медсестра. — Я вернулась и начала прибираться в палате. Больной как будто спал. Я приподняла его веко — оказалось, он без сознания. Зрачок не сократился. Я понимала, что морфия ему дать не могли. Затем заметила под стулом обрывок бумаги и подобрала — на нем был кусочек сломанного сургуча. Ничего этого под кроватью не было, когда сэр Дерек поступил в клинику.
— Вы его сохранили?
— Да. Поинтересовалась, не давали ли что-нибудь сэру Дереку, и положила бумажку в ящик его туалетного столика. Она должна находиться до сих пор там.
— Взгляну, если сумею, позднее. Кто сидел на этом стуле?
— Мисс О'Каллаган. — Отвечая, медсестра явно испытывала неловкость.
— Как долго мисс О'Каллаган оставалась наедине с больным? Три минуты? Пять?
— Думаю, минут пять.
— Вы не заметили чего-нибудь еще? Как, по-вашему, больной пил?
— Стаканом на прикроватном столике кто-то пользовался.
— Вы образцовый свидетель. Полагаю, стакан вымыли, как все остальное? Да, клиника — неподходящее место для охотников вроде меня. Не терзайтесь слишком по этому поводу. Вероятно, что все это никак не относится к делу. Но в любом случае было бы преступно скрывать подобные факты. Сознание, что поступил правильно, приносит утешение растревоженной душе.
— Не сказала бы этого о себе.
— Чепуха. А теперь будьте любезны, принесите мне тот кусочек бумаги и приведите сестру Бэнкс. Только не упоминайте, что произошло убийство. Кстати, что вы думаете о ее реакции на благую весть? Ведь она, как я понимаю, посчитала ее благой?
— Она идиотка, — неожиданно ответила Грэм, — но не убийца.
— Что конкретно она сказала?
— Что-то из Библии. Мол, нужно возблагодарить Всевышнего за то, что он поверг врагов наших.
— Удачный исход, — усмехнулся Аллейн. — Вот старая… Простите, сестра. Пошлите ко мне сестру Бэнкс. Но если услышите вопли, бегите меня спасать. У меня нет желания погибать у ног этой мраморной богини. Кстати, кто она? Анестезия?
— Понятия не имею. — Сестра Грэм вдруг широко улыбнулась.
Она вышла и вернулась с клочком бумаги, подобной тем, в которые аптекари заворачивают лекарства. По краям остались следы красного сургуча, а загибы свидетельствовали о том, что в бумагу заворачивали круглую коробочку. Аллейн вложил бумажку в свой блокнот.
— Сестра Бэнкс ждет, — сообщила Грэм.
— Спускайте с цепи! До свидания.
— До свидания, инспектор.
Бэнкс с вызывающим видом вошла и, отказавшись от стула, застыла на пороге. Аллейн из вежливости тоже не сел.
— Сестра Грэм, наверное, вам сказала, чем я здесь занимаюсь, — начал он.
— Да, что-то насчет Скотленд-Ярда, — усмехнулась Бэнкс. — Ничего не поняла из того, что она мне нагородила.
— Я расследую обстоятельства смерти сэра Дерека О'Каллагана.
— На дознании я все рассказала.
Аллейн решил, что уловки в данном случае ни к чему.
— Вы не упомянули, что произошло убийство.
Ему показалось, что медсестра испугалась. Затем она глухо произнесла:
— Да неужели?
— Именно. Что вы об этом думаете?
— Почему вы считаете, что это было убийство?
— Вскрытие показало наличие в его органах не менее четверти грана гиосцина.
— Четверти грана! — повторила Бэнкс.
Старший инспектор вспомнил Филиппса. Ни хирург, ни медсестра не воскликнули, как можно было бы ожидать: «Как, гиосцин?» — а удивились количе-ству препарата.
— Вы знали, что такая доза способна убить человека?
— О да. Мистер Томс сказал… — Она осеклась.
— Что же сказал мистер Томс?
— Я слышала, как перед операцией он говорил, что четверть грана — смертельная для человека доза.
— Почему возникла данная тема?
— Не помню.
— Вы готовили инъекцию камфары и антитоксина гангрены?
— Да. Но не подмешивала гиосцин ни в тот, ни в другой раствор.
— Не сомневаюсь, что найдутся средства это доказать, — учтиво согласился старший инспектор. — Разумеется, я буду это выяснять.
— Вам и карты в руки! — ощетинилась Бэнкс.
— Гиосцин готовил и колол сэр Джон?
— И что из того? Сэр Джон в операционной не отравил бы и злейшего врага.
— Я рад, что вы так считаете, — мягко заметил Аллейн. — Слышал, что вы восприняли это печальное событие как ниспосланное провидением.
— Я агностик. Я сказала «если».
— «Если»?
— Восприняла бы именно так, если бы не была агностиком.
— О, — улыбнулся старший инспектор. — Замысловато, но я вас понял. Кто из членов вашей команды оставался в операционной один?
— Не помню.
— Вы сами оставались?
— Нет. Были Филиппс и Томс.
— Когда?
— Перед тем как стали мыться. Мы находились в предоперационной. Первым туда вышел Филиппс. За ним следом этот маленький придурок.
— Имеете в виду мистера Томса?
— Разве не ясно?
— Вы намерены сегодня вечером слушать Николаса Какарова?
Это был выстрел вслепую. Какаров собирался вечером выступить на большом митинге приверженцев Советов, и Скотленд-Ярд считал, что ненавязчивое присутствие полиции там не помешает. Сестра Бэнкс вздернула подбородок и обожгла инспектора взглядом.
