— Она все-таки сделала это, сэр! — заявил он. — Невероятная глупость! Видит Бог, мистер Холмс, некоторые из моих клиентов тоже не блистали умом, но она превзошла всех!
Холмс вопросительно приподнял бровь и указал посетителю на стул:
— Я правильно понял, что мадам де Гонкур снова играла на скачках?
Мистер Абрахамс помрачнел еще сильнее:
— Она поставила через «Арчер и Ко» сумму, равную пяти тысячам фунтов плюс-минус несколько сантимов. На тех двух рысаков, что указал майор Монтгомери. Кто знает, сколько еще идиотов поступили так же!
Холмс пододвинул к гостю серебряную коробку с сигарами.
— Надо полагать, эти лошади проиграли свои заезды?
Адвокат с недоумением взглянул на детектива:
— Вы не поняли, сэр. Они не выиграли и не проиграли. Их просто не существует. Я не нашел сведений о том, что лошади с кличками Проказник и Минерва участвовали в скачках в Брайтоне. Более того, в заявленный день вообще не было заездов. Что касается чеков, то «Лондонский королевский банк» никогда их не выдавал. Для того чтобы заплатить жертвам их первый выигрыш, использовались поддельные бумаги. Кроме того, я выяснил, что в английской юридической практике не существует понятия «присяжный букмекер». Сплошное мошенничество, от начала до конца, очевидное для всех, кроме таких глупых и алчных людей, как моя клиентка.
Он взволнованно вскочил с места, кинулся к окну и долго смотрел в холодную пустоту Вестминстер-роуд. Затем обернулся к моему другу.
— Мистер Холмс, эти преступники не только подделали чеки, они всех надули с тем номером известной спортивной газеты. Следовательно, у них есть станок, на котором можно печатать в том числе и фальшивые банковские документы. Это очень крупное мошенничество. Что, по-вашему, они предпримут дальше?
Холмс смахнул с жилета пепел от сигары.
— Мистер Абрахамс, мне известны их планы. Я знаю место и время с точностью до минуты.
Адвокат никак не ожидал услышать подобное заявление.
— Откуда у вас такие сведения?
Холмс постарался успокоить посетителя:
— Давайте вернемся к конторе «Арчер и Ко».
Торопясь выложить последние новости из Парижа, Уильям Абрахамс не дал детективу возможности рассказать о событиях предыдущего вечера. Теперь же, услышав о схватке с полицейскими, адвокат побледнел.
— Арестовали за кражу со взломом? Вы можете получить четырнадцать лет тюрьмы!
Холмс бросил окурок в огонь.
— Думаю, вряд ли, — произнес он спокойным тоном. — Меня ни в чем не обвинили, а просто освободили под залог ввиду отсутствия мотива и свидетелей. Было бы очень интересно узнать, почему мистер Кларк с напарником так быстро обнаружили меня, но об этом мы можем порассуждать позднее. Что касается улик против меня, то рискну предположить: свидетели, например майор Монтгомери, окажутся чрезвычайно застенчивыми людьми. Я пришел в офис фирмы по рекламному объявлению. Дверь была открыта, и я зашел внутрь, ничего не взламывая. Полиция не привлечет меня к суду, пока майор не объявится. Но, как хорошо известно теперь графине де Гонкур, Хью Монтгомери — это только имя, призрак. Я готов признать, что призраки временами могут тревожить наш сон, но не припомню ни единого случая, чтобы они свидетельствовали в Центральном уголовном суде.
Он взял со стола рекламу чистящего порошка Оукли.
— Вчера вечером в полиции меня обыскивали крайне небрежно. Полицейские нашли мой перочинный ножик, но он был таким маленьким и чистым, что никак не мог послужить уликой. А на эту рекламу, которая была главной зацепкой, они не обратили внимания. Боюсь, что умственные способности сотрудников Скотленд-Ярда весьма ограниченны.
Мистер Абрахамс удивленно взглянул на него:
— Порошок Оукли! С чего они должны были заинтересоваться рекламой чистящего средства?
Его губы болезненно дернулись, когда он возвращал листок улыбающемуся Холмсу.
— Конверт лежал вместе с другой почтой возле двери и ничем особым не выделялся. Разве что адрес был подписан карандашом вручную.
— И что в этом необычного?
— Я осмотрел картонные заготовки на столе в конторе «Арчер и Ко», — обстоятельно пояснил Холмс. — На мягком картоне остаются удивительно четкие отпечатки. Самые глубокие следы опытный детектив способен почувствовать просто на ощупь. А если воспользоваться графитовым порошком, то можно прочитать много интересного. Разумеется, я не занимаюсь бракоразводными процессами. Но могу вас уверить, что карандашные отпечатки расторгли немало счастливых союзов.
— И что нам это дало? — скептически поинтересовался мистер Абрахамс.
— То, что некий человек направлялся на Нортумберленд-стрит со срочным и секретным сообщением. Но того, с кем он хотел поговорить, на месте не оказалось. Смею предположить, что там вообще никого не было. Однако курьер проник в контору — поверьте мне, это не трудно. Как же передать информацию в нужные руки? Для такого случая у него в кармане было припасено рекламное объявление. Он запечатал бумагу в конверт, надписал его карандашом и положил в кучу писем на полу у двери. Здесь сообщение не привлекло бы ничье внимание, кроме человека, которому оно предназначалось. Даже полицейский выбросил бы его в мусорную корзину.
— Позвольте заметить, — нетерпеливо начал мистер Абрахамс, но Холмс остановил его, подняв руку.
— Так или иначе, курьер был явно взволнован. Карандаш оставил отчетливый след не только на конверте и свернутом листе объявления, но и на картоне. Внимательный наблюдатель также легко определил бы, что человек спешил. Я заметил, что грифель сломался на первом росчерке в слове «Нортумберленд».
— А при чем здесь реклама чистящего порошка?
Холмс усмехнулся:
— Листок наверняка содержал послание. Правда, заранее оговоренный код, когда каждое из рекламных объявлений фирмы Оукли соответствует определенному сигналу, — это слишком сложно. Осматривая письма, я сразу почувствовал особый запах этого конверта. Частный детектив обязан различать летучие химические вещества и парфюмерные ароматы. Например, люди часто пользуются отбеливателем или аммиаком. В том числе для того, чтобы получить невидимые чернила. Это один из самых распространенных способов.
— И вы сумели прочесть секретное сообщение?
Холмс покачал головой:
— Был такой соблазн. Однако я решил, что мне необходим свидетель.
— Вы могли бы обратиться к кому-то из полицейских, которых встретили вчера вечером.
— Незачем беспокоить Скотленд-Ярд. Подойдите к столу, и посмотрим вместе. Сейчас я нагрею бумагу, и если через минуту или две на ней не появятся призрачные письмена, я, как принято выражаться в подобных случаях, готов съесть свою шляпу.
Они пристально вглядывались в листок, но поначалу видели лишь пламя, отраженное от глянцевого рисунка блестящей посуды. Затем нижний край листа потемнел, словно подпаленный огнем. На желтовато-коричневом фоне начали проступать белые линии, складывающиеся в слова. Через мгновение они протянулись по всему периметру листа, словно художественный орнамент.
